На тело.

Теодор Нотт был мёртв.

— Нет! Нет, нет, нет… — повторял и повторял Драко, отказываясь верить в то, что только что произошло. Он отошёл от изгороди и, покачиваясь на трясущихся ногах, прошёл в центр помещения, где упал на колени, давая волю эмоциям. — Блять!

Слёзы полились неконтролируемым потоком по его щекам, пока тело Драко билось в истерике — он колотил каменный пол кулаками и кричал, срывая голос.

Он потерял его.

Он не смог его спасти.

Он винил себя за то, что не нашёл подходящих слов, не смог убедить его в том, что жизнь поистине прекрасна, когда в ней присутствует любовь. И, Драко был уверен, Теодор бы обязательно нашёл её.

Силы кончились, и его тело обмякло, тяжёлым грузом прилипая к полу. Драко не мог пошевелиться, встать, или вдохнуть полной грудью — всё его тело скорбело по утрате.

Воспоминания.

Последнее, что осталось от человека, который имел до боли в груди огромное значение в его жизни.

С непомерным усилием Драко покрутил склянку в руке, разглядывая содержимое и приподнимаясь на локтях.

На улице раздался ужасающий женский крик, который пробил Драко насквозь, и тогда до его сознания окончательно дошло — это конец.

***

22 ноября, 1998

Делая размашистые шаги, Драко торопился покинуть волшебный замок. Стены давили, перед глазами плыло, и единственное, чего он хотел — поскорее закончить с задуманным.

Он не спал всю ночь. После случившегося Малфой взял себя в руки и заставил себя бороться с наплывами истерик; перебирая ногами по коридору — в кабинет Макгонагалл, в котором он долго стоял над Омутом памяти, боясь погрузиться в воспоминания Теодора.

Но он сделал это.

Смог.

Утром он попросил Блейза передать Гермионе просьбу о встрече. Ему совсем не хотелось сталкиваться с ней взглядом, и уж тем более ломать голову над вопросами, которыми она его завалит. Мозг и так был готов взорваться.

— Скажи Грейнджер, что я буду её ждать в полночь в нашем месте, — сказал Драко, глядя на друга красными глазами.

Мулат тяжело вздохнул и, резко приблизившись, заключил Малфоя в крепкие успокаивающие объятия.

— Нам всем сейчас плохо, Драко, — ответил он, не расслабляя хватку. — Ты не имеешь права сломаться. Просто…знай, что я в любой момент рядом.

С минуту он помолчал, а потом кивнул, отвечая на поддержку, и сказал:

— Спасибо, друг.

Он покинул стены Хогвартса, и в поле зрения попалась русая девчонка, что ходила из стороны в сторону около плачущей ивы; она явно была напряжена — уже все знали о случившемся. Гермиона повернула голову и, заметив Драко, рванула в его сторону.

— Драко… — прошептала она, подбегая к парню и охватывая его руками. — Я… Мерлин, как я испугалась!

Ответа на её слова не последовало; Драко стоял так же неподвижно, как и несколько секунд назад.

Лишь ладони, которые сжимались и разжимались всякий раз, как он слышал бешеное биение сердца Гермионы.

— Пожалуйста, не молчи, — требовательным голосом сказала Грейнджер, отстраняясь от Малфоя и прикасаясь тонкими пальцами к его лицу. Его щёки горели, и было невозможно не заметить потемневшую кожу под глазами.

Этой ночью Драко не сомкнул глаз. Каждый раз, когда он пытался заставить себя погрузиться в сон, перед ним появлялся брюнет, сидевший на каменной оградке с заплаканными глазами — он молил Драко о помощи, молил его сделать хоть что-нибудь, чтобы Теодор жил.

А сейчас Драко смотрел сквозь испуганную девушку, которая больше всего желала спрятать его от ужаса, который ему пришлось пережить. Она требовала от него разрешения.

Но он заранее знал, что скажет ей.

— Грейнджер, — сквозь зубы процедил он. Его лицо было невозмутимым и безэмоциональным. Малфой положил ладони на плечи девушки, сжимая их с каждым мгновением всё сильнее, пока вовсе не оттолкнул её от себя.

Гермиона непонимающе глядела на парня, пока тот разглядывал её с таким выражением лица, словно на языке крутились миллиарды слов, но он так и не решался их озвучить.

— Драко, — прошептала она, желая вновь прикоснуться к парню, но опасаясь его резких действий. — Я переживаю за тебя, я…

— Не нужны мне твои переживания, — грубо ответил он, и Гермиона точно заметила, как заходили желваки на его лице. — Завтра я уезжаю из Англии.

— Что? — лишь успела проговорить Грейнджер, когда Малфой перебил её.

— Забудь всё, хорошо?

Гермиона буквально озверела от его слов — разорвав расстояние между ними, она отвесила Драко пощёчину, сопровождаемую звонким звуком.

— Ты издеваешься надо мной? — она практически кричала. Непонимание накрыло её с головой, и Гермионе совсем не понравилась эта головоломка, которую придумал Драко. — Ты никуда не поедешь.

— С чего бы это? — с издёвкой спросил Драко, посылая девушке едкую ухмылку.

Как раньше.

Она тяжело выдохнула и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и понять, как быть дальше, после чего тихо проговорила:

— Я не знаю, во что ты играешь со мной, но, — она сделала паузу и поджала губы, — если ты решил так избавиться от меня, то у тебя не получится, — она подошла к нему вплотную, обвив его шею руками. — Помнишь, как ты спросил у меня, хочу ли я сбежать? Так вот. Хочу, если ты сбежишь со мной, — закончила она и накрыла губы Драко своими, жадно целуя.

Драко ответил на поцелуй практически сразу, и его прикосновения были пропитаны скорбью и злостью одновременно.

Они были словно из сказки. Только их сказка была другой, без хорошего финала.

Малфой разорвал поцелуй и, прислонившись лбом ко лбу Гермионы, тяжело выдохнул.

— Запомни этот поцелуй, потому что он последний, — монотонно проговорил он и отстранился, желая поскорее уйти.

— Ты не можешь так поступить со мной! — крикнула Гермиона, ощущая жгучую боль в груди, когда Малфой сделал несколько шагов в сторону замка. — Я люблю тебя, Драко!

Он остановился.

«Я люблю тебя» — эхом разносились её слова в его голове.

Я люблю тебя. Ялюблютебя.

«Грёбанная сука» — подумал он.

Драко молчал несколько секунд, после чего, не повернувшись к ней лицом, ответил:

— Мне плевать, — и устремился прочь.

— Я верила в то, что ты спасёшь меня! А ты…ты погубил меня, и это самое большое предательство! — последнее, что смогла крикнуть ему вслед Гермиона, задыхаясь от рвущей грудную клетку боли.

Драко слышал её крики; они резали его душу, царапая рёбра.

Но он сделал то, что должен был.

Чёртов Теодор.

Чёртовы воспоминания.

Комментарий к Глава 18

Было больно создавать и публиковать данную главу, но это - часть истории, которую мы должны пережить вместе с героями.

Спасибо, что ждёте новые главы, я бесконечно благодарна каждому!

P.S. следующая глава - финальная.

========== Глава 19 ==========

Комментарий к Глава 19

Это было долго.

Это было сложно.

Но вот она - последняя глава, которую, хочется верить, вы ждали.

Буду благодарна, если после прочтения вы оставите своё мнение.

1 сентября, 2000

На трясущихся ногах Гермиона подошла к обеденному столу и села между Джинни и Роном.

Аромат блюд наполнял лёгкие, разгоняя дикий аппетит у присутствующих, и только одна Гермиона торопливо схватилась за бокал, опустошая его.

— Успокойся, — Джинни нежно сжала ногу подруги и погладила её; рыжая гриффиндорка неоднократно говорила Грейнджер о том, как она должна себя сегодня вести.

Гермиона не видела его практически два года.

Их последняя встреча разбила её сердце вдребезги, и тогда она решила, что лучше быть любимой, чем вновь открыться человеку, подставив под удар свои чувства.

Гермиона Грейнджер не встретила никого, кому бы она позволила любить её.

Страх окутывал её каждый раз, когда она открывала глаза по утрам — быть с тем, кого ты не любишь, посвятить всю оставшуюся жизнь этому человеку, подарить ему детей и выслушивать слова белой зависти. Девушке казалось, что это в любом случае лучше, чем позволить кому-то разбить сердце вновь.