Взглянув на Грейнджер в последний раз, он улыбнулся своим мыслям и, проведя кончиками пальцев по её щекам, поднялся с кровати и оделся.

— Однажды я не уйду, — прошептал Драко и, наложив на себя деззилюминационные чары, покинул комнату в надежде, что ему не придётся долго ждать какого-нибудь гриффиндорца, который решит выйти из гостиной посередине ночи.

Ожидание длилось недолго, от чего Малфой слегка вздрогнул, когда портрет Полной Дамы отодвинулся, и в гостиную вошла сонная Парвати, которая, судя по всему, точно так же решила сбежать, пока была возможность сделать это незаметно.

Патил прошла мимо него, буквально в нескольких сантиметрах, и Драко задержал дыхание, опасаясь быть замеченным, и, как только девушка прошла вглубь помещения, Малфой, не теряя ни секунды, проскочил в коридор.

***

Воспоминания о проведённой ночи сопровождали Драко практически весь путь до подземелий.

В голове мелькали образы девушки, которая наверняка расстроится, когда на утро рядом с ней окажется лишь холодная, измятая простынь.

Драко Малфой практически принял факт своей маниакальной зависимости от Гермионы.

Практически, потому что когда он оставался наедине со своими мыслями, в голове возникало надменное лицо отца, и один его взгляд говорил — «как ты мог?»

Как я мог?

Грязнокровки — не люди.

С такой установкой он существовал с самого своего рождения, а сейчас, буквально за несколько месяцев он осознал, что одна из этих самых грязнокровок — лучшее, что могло с ним произойти. С ней он боялся дышать, словно где-то был установлен счётчик кислорода, и его лимит совсем скоро будет исчерпан.

Он перебирал ногами по коридору, считая плитки, на которые наступал. Тишина была оглушительная, и Драко казалось, что в этот момент его мысли были настолько громкими, что кто-то мог услышать их.

Но Малфой был один, погружённый в беспросветную тьму ноябрьской ночи.

— Эй, — окликнули Драко позади, и он остановился, разглядывая появившийся силуэт.

— Прогуляться решил? — поинтересовался Малфой, когда очертания человека стали яснее. Перед ним стоял Теодор Нотт.

— Хотел выйти подышать, — ответил брюнет, подходя ближе к другу. — А ты где был?

Малфой послал другу удовлетворённую улыбку и заговорил:

— Ты мне этого не простишь, я прав?

Глаза Нотта загорелись удивлением, и несколько секунд он словно рыба открывал и закрывал рот в попытке подобрать слова. Но по итогу он лишь глубоко выдохнул и прошептал:

— Я хотел верить, что это лишь желание лишний раз самоутвердиться, — Теодор взглянул на друга, на то, как Драко поджал губы и слегка покачал головой. — Чёрт, я не могу поверить, — в голосе звучало разочарование.

— Я умею удивлять, — ответил Малфой. Нотт всё это время задумчиво разглядывал друга — он до последнего надеялся, что Драко вот-вот одарит его своей фирменной ухмылкой и скажет, что всё это лишь огромный розыгрыш. Но этого не произошло.

Перед ним стоял абсолютно зависимый человек.

— Что ж, тогда…мне нечего добавить.

Брюнет резким движением развернулся и устремился прочь, в темноту глубоких коридоров.

— Даже не позовёшь прогуляться с тобой? — крикнул ему в след Драко, отрываясь с места и направляясь за ним.

— Не надо идти за мной!

Конечно, Малфой не послушал его.

Может, он и высокомерный, но для Драко существовало понятие «дружба», и сейчас внутри него зарождалась тревога. Лишь поэтому он последовал за Ноттом. За другом.

Потому что он определённо нужен ему.

***

С Астрономической башни открываются невероятные виды. Иногда казалось, что всё, что можно разглядеть отсюда — иллюзия, мираж. Особенно ночью, когда ты становишься ближе к звёздам, появляется ощущение, что до них можно достать кончиками пальцев.

Как только Теодор шагнул вглубь помещения, он подошёл к самому краю, упираясь ладонями в каменное ограждение, пока Драко всё так же тихо следовал за ним, не желая нарушать тишину первым.

— Как думаешь, — начал Нотт, вглядываясь в завораживающий горизонт, — что нас ждёт потом?

Драко приблизился к брюнету и остановился рядом с ним, по правую сторону от Теодора, направляя взгляд вдаль.

— Я думаю, что там ничего нет.

— Мне кажется, что там нас ждёт новая жизнь.

Повернув голову в сторону друга и рассматривая его лицо, Драко напрягся; разговоры о смерти сопровождали его всю жизнь, и Теодор был тем самым человеком, который всячески старался перевести тему, когда кто-то начинал разговор о небытие.

Драко нахмурил брови и встряхнул головой, отгоняя от себя нежеланные мысли.

— Никто не узнает, что будет дальше, пока не умрёт, — ответил Драко и отошёл от изгороди, делая несколько шагов назад.

— Мне кажется, что если не получается в этой жизни, то следует начать новую.

Нотт повернулся лицом к Драко и уселся на ограждение, натыкаясь на подозрительный взгляд друга.

А его глаза блестели — небольшие капли скопились в уголках, и он поспешно моргнул.

— Эй, друг, — сказал Драко, делая шаг вперёд, — в чём дело?

— Стой, — грозно ответил тот, и Малфой остановился. Нотт разглядывал аристократа своими удивительно добрыми глазами. Это продлилось несколько секунд, после чего он снова заговорил: — Какой смысл жить без любви?

— Я не знаю, что происходит, но надеюсь, что ты прекрасно понимаешь, что ты не одинок, — ответил Драко, протягивая руку вперёд. — Ты знаешь, что у тебя есть я.

Теодор глубоко вдохнул и оторвался от изгороди, неуверенно направляясь к Малфою и останавливаясь напротив него.

— Я знаю, — ответил он и небрежно потянулся к Драко, желая поцеловать его; тот в свою очередь, явно не ожидавший такого, резко отстранился.

Малфой испугался. Брови практически соединились на переносице, и он нервно улыбнулся, погружаясь в размышления.

— Я знаю, что ты любишь меня. Но не той любовью, в которой я нуждаюсь, — закончил свою мысль Тео, закрывая глаза и покачивая головой, осознавая, что только что произошло.

— Нотт, — прошептал Драко, — ты…не можешь так поступить со мной.

Игнорируя слова друга, Теодор вернулся к каменной оградке и, усаживаясь на неё вновь, достал маггловскую сигарету из помятой пачки.

— Это ты приучил меня к этому дерьму, — сказал брюнет, выдыхая длинную струю серого дыма из лёгких и посылая Драко улыбку.

— Будь возможность, я бы вернулся в прошлое и отрезал бы себе руки, чтобы никогда в жизни не пробовать их.

Нотт уставился на него, таким обжигающе-изучающим взглядом, опаляя каждый миллиметр лица Драко.

— У меня кое-что есть для тебя, — сказал Теодор. Он вытащил из кармана брюк небольшой бутылёк и волшебную палочку, направляя ту к виску и вытягивая воспоминания. Брюнет бросил склянку Драко, рассчитывая на его бдительность; Малфой поймал бутылёк и покрутил его в руках, заинтересованно разглядывая его. — Только посмотри это тогда, когда меня не будет рядом.

Переборов желание бросить шутку о возможном содержании этих воспоминаний, Драко крепко сжал бутылочку в ладони и ответил:

— Договорились.

— Посмотри мне в глаза, — прошептал Теодор, погружаясь в глубину серых очей.

— Не глупи, — сказал Драко, делая небольшой шаг к другу.

— Я люблю тебя, друг, — еле слышно пробормотал брюнет, посылая Драко искреннюю улыбку.

Резким движением Нотт забрался на каменную изгородь, и единственное, что его разделяло от свободного падения — один шаг.

— Я тебя прошу, — Малфой забыл, как дышать. Сердце вот-вот разорвётся в клочья, и Драко боялся сделать лишний шаг, спугнув Нотта. Хотелось разрыдаться как первокурснице, которая впервые получила оценку «неудовлетворительно». — Слезь оттуда нахер, чёртов эгоист.

— Обещай, что в следующей жизни мы будем вместе, ладно?

Он сделал шаг.

Шаг назад.

— Тео! — истошный крик раздался по Астрономической башне, и ветер подхватил этот звук, пропитанный болью и ужасом, разнося его по воздуху, как последнее воспоминание. Драко подбежал к ограде, высунувшись наружу и направляя взгляд вниз.