Опустив ноги с кровати, она касается пальцами ног своих тапочек. Так по-детски, учитывая обстановку вокруг и свои собственные мысли, она надевает на ноги розовые, пушистые тапочки — мамин подарок. Гермиона ёжится и поднимается с кровати, раздвигая висевшие по периметру палантины. Её не волнует, что она может быть замечена в столь позднее время. Все равно. Нужно успокоиться. Нужен свежий воздух.

Гермиона выходит из спальни девочек и спускается вниз по винтовой лестнице, прямиком в гостиную. Камин разожжен, видимо, никто его не погасил перед уходом в спальни. На секунду ее взгляд фокусируется на пламени. Игривый огонёк.

Девушка ловит себя на мысли, что ей хотелось бы быть огнём — успокаивающим, но одновременно с этим безжалостным. Без чувства вины. Без сожалений. Гермиона оглядывает гостиную. После восстановления Хогвартса это помещение никак не изменилось. Словно отмотали время назад и оставили все так, нетронутым. Все те же красные диваны, стоящие друг напротив друга. Все тот же стол, усыпанный различными бумажками и книгами. Все тот же камин, в котором разыгрался все тот же огонёк. Грейнджер усмехается мыслями о времени и вспоминает третий курс и их шалость с Маховиком Времени. Рука непроизвольно тянется к груди, на уровне которой он обычно свисал.

Набрав полные лёгкие воздуха, Гермиона задержала дыхание. Словно вслушиваясь в звуки вокруг. Но вокруг ничего. Все давным-давно спят. Перешагивая порог гостиной и оказываясь в коридоре, она тяжело выдыхает и отправляется в сторону заднего двора.

Пустынно. Вокруг ни души. Ночью Хогвартс особенно прекрасен. Длинные темные коридоры манят, но не пугают. Хочется остаться в этой темноте.

Гермиона выходит на улицу, и резкий порыв ветра заставляет её затрястись. Волосы на голове девушки превращаются в еще больший беспорядок. По её коже пробежало, кажется, миллиарды мурашек. Она осматривает тропинку, ведущую в сторону внешней территории Хогвартса — тут трава стала значительно выше, по лодыжку. Гермиона начала спускаться вниз, по небольшому холму. Повинуясь такому нетипичному порыву, она сняла свои тапочки и взяла их в руки. Её ноги погрузились в холодную траву, и она ощутила мороз земли. Это успокаивает. Это чёртовски успокаивает.

Она закрывает глаза. Вдыхает свежий воздух полной грудью. Ей хочется бежать. И она бежит. Бежит вниз по усыпанному разноцветными цветами холму, прикрыв глаза, и смеется. Детский лепет. Гермиона чувствует себя свободной, хоть и понимает, что это мимолетное ощущение. Бежит, спотыкается, смеется и снова бежит.

И, спустя примерно метров 100, она шумно падает на землю, вытряхивая со свистом набравшийся в легких холодный воздух. Падает на холодную землю. Её пальцы цепляются за травинки, которые щекочут пятки и лицо. Резким движением она сдувает прядь волос, прилипшую ко лбу. Её взгляд устремляется на небо. Миллионы звезд. Они завораживают. Заставляют отвлечься. Она отвлекается. Отвлекается ровно до того момента, пока её обзор не заслоняет фигура.

— Это было… Странно.

Гермиона резко поднимается, садясь в неудобной позе и поворачивается к нежданному гостю, который отошёл куда-то вправо. Малфой. Как же он, чёрт, не вовремя.

— Я хотела побыть в одиночестве, — Гермиона от обиды надувает губы и стискивает зубы так, что они начинают болеть. Как по-детски. Она выглядит ребёнком. Ещё и её розовые тапочки, которые валяются по левую сторону от неё. — и, если ты не против…

— О, не беспокойся. Я бы тоже пожелал остаться в компании с самим собой, — произносит Малфой, бросая последний взгляд на Грейнджер.

Он обошёл девушку и пошел вниз по склону. Гермиону очень удивило, что в такое время он не спит. Все спят. И он должен. Но он… В своих чёрных брюках и идеально выглаженной рубашке. Разве что не хватает пиджака для полного образа. И волосы. Уложены. Складывается ощущение, что он вообще не двигался с ужина. Как волосы могут оставаться в одном положении столько времени? Ни единого волоска, который мог находиться не на своем месте. Она смотрит на его удаляющуюся спину. И лишь сейчас обращает внимание на то, что он тоже босиком. Идет по траве, смотря лишь вперёд. И она словно ловит его взгляд. Или, до её сознания только сейчас это доходит. Его глаза словно стали темнее. Серые, но уже не такие светлые. Металлического оттенка. И она не понимает, как в такую темноту вообще смогла рассмотреть цвет его глаз. Усмехнулась самой себе.

Малфой сел на скамейку, расположенную под ивой. Нет, это не Гремучая Ива. Кажется, МакГонагалл решила засадить территорию Хогвартса разными растениями. Внушительное количество различных деревьев красуются на этом самом холме. Но они не загораживают вид, который открывается, когда только выходишь из школы. И Гермионе резко стало интересно, почему Малфой выбрал именно это место для раздумий. Для уединения.

Но стоит ли интересоваться? Девушка поняла, что, возможно, это не лучшая идея лишь тогда, когда подошла к этой скамейке. Драко смотрел перед собой, облокотившись на спинку. Одна его нога была закинута на вторую. Гермиона только сейчас заметила, что в его руке дымится сигарета.

— Давно ли ты стал курящим? — случайность. Она даже не хотела это спрашивать.

— Грейнджер, не обижайся, но что непонятного в «остаться в компании с самим собой»? — Малфой подносит руку с сигаретой к своим губам. Он не торопился делать тягу. Его губы были слегка напряжены, от чего вытягивались в тонкую нить.

— Я…, — попыталась начать Гермиона, но сразу замолчала; из-за волнения из её лёгких как-будто вытянули весь воздух и забрали возможность складывать слова в предложения, — ладно. — Гермиона развернулась и уже собиралась уходить. Стоя спиной к скамейке, она делает вдох. Шаг вперёд.

— Стой.

Она замирает. В это мгновение, она уверена, в грудную клетку вернулись все украденные у неё вдохи и выдохи. Она боится шевельнуться.

— Сядь, — напористо. Гермиона поворачивается лицом к сидящему парню, но всё так же сомневается, стоит ли ей делать шаг. — Сядь, говорю.

Девушка обходит скамейку и оказывается рядом с Малфоем. Соблюдает дистанцию.

Интерес. В ней просыпается такой животный интерес, что она начинает сравнивать себя с тигром. Затаилась и выжидает свою жертву. Только вот, она не понимает, чего именно она выжидает. Что именно её интересует. И в голове возникают вопросы: «Почему? Почему я тут? Почему я его слушаю?»

— Составь мне компанию.

— Но…

— Молча, — лишь сейчас он открывает рот для того, чтобы сделать тягу. Его грудь сильно вздымается. Из его рта вырывается длинная ровная струя серого дыма, — Посиди тут, но пожалуйста, молча.

Гермиона резко поворачивает голову вперёд, и теперь перед ней красуется темный, тонущий в ночи пейзаж. Она видит железную дорогу, по которой они каждый год едут в Хогвартс-Экспрессе. Овраг под ней такой же, как и всегда, заросший всякой зеленью. Нет следов войны. Магический Мир быстро оправился от полученных травм. И она завидует, ей хочется, чтобы в её душе было так же спокойно. Чтобы там цвели цветы, цвели лилии. Она любит лилии. Гермиона не хочет поворачивать голову и снова смотреть на парня, который, она точно знает, не взглянет на неё в ответ.

— Угостишь? — тихо спрашивает гриффиндорка, все еще смотря вперёд.

Она слышит смешок, но никак не реагирует на это.

— Давно ты стала курящей? — смеется. Пародирует её.

— Ты, кажется, сказал сидеть молча. Поэтому, просто молча угости меня сигаретой, — она удивилась своему тону. Учитывая то, что минуту назад она испытывала чувство страха, находясь рядом с ним. И, нет. Она не боялась конкретно его. Она боялась себя. Боялась сказать или сделать что-то не так, — пожалуйста.

Снова усмехается. Кажется, его это не на шутку забавляет. Парень достаёт из кармана своих брюк пачку сигарет и, небрежно согнув картонную крышку длинными пальцами, протягивает сигареты девушке. Гермиона опускает взгляд. В его руках красуется бело-красная упаковка, на которой написано «Marlboro». Маггловские сигареты. Она вытягивает одну и крутит её в руках.