Мартиш Эрлин очнулся. Перед ним валялся разбитый флакон — видимо, в трансе, он опять размахивал руками. Вновь и вновь он вызывает в памяти именно это воспоминание. И каждый раз именно в этом месте оно прерывается. Эрлин порылся на полках, нашёл нужное зелье, выпил, и лёг на кровать, аккуратно поставив флакончик под кровать во избежание.

— Итак, я вижу, все в сборе…

Что-то змейкой мелькнуло на столе, перед самым носом архимага — упали несколько пробирок, и по всему залу стали взрываться разноцветные вспышки — визг, топот ног, крики…

На этот раз морок рассеялся удивительно быстро. Он дышал как можно медленней, стараясь сохранить ощущение путешествия в прошлое как можно дольше. У него было и своё собственное, не вызванное зельями воспоминание — одно из немногих чудом сохранившихся в памяти. О том, как их наказали. Всех троих. Они пололи сорняки в теплицах, а теплицы их Академии были огромны. Магией пользоваться было запрещено, а обмануть заклинание, из-за которого при любом магическом воздействии сорняки начинали расти, заполняя всю теплицу, было невозможно.

Он вздохнул. Голова раскалывалась.

Уж рос. Раздувался на глазах! Огромная змеиная голова уже упиралась в потолок, а он становился всё больше, больше. Лите было страшно. Казалось, он её раздавит. Или проглотит. Как удав. Но он ведь не удав. И даже не гадюка. Он — Уж. Безобидный. Не ядовитый. Что это на него нашло? Куда он растёт-то?

— Эээээй! Ауууу! Уууууж? Ты что это такой стал огромный? А? — Лита сложила ладони возле рта и закричала, что есть мочи, чтобы Уж-великан её услышал.

— ЭЛЬДРАГИРРРР! — раздалось откуда-то сверху.

— Лита! Литиция Келисавва-Вербенсклетт, подъём! У нас запись! Ты что — забыла? — тётя Румильда, словно вихрь, носилась по спальне племянницы. — Все салоны заняты, нам с таким трудом удалось записаться! Не самый престижный, конечно, но зато не дорогой. Мои сбережения тают на глазах. Но ничего. Это ведь шанс удачно выйти замуж! — ведьма подмигнула. — Вставай, соня! Счастье своё проспишь! Я сварила кофе. Если поторопишься — успеешь. Если нет — пойдёшь голодная! В конце концов, то, что тебя ждёт, не менее важно, чем этот ваш ритуал.

Тётушка унеслась, а Лита села на кровати, стараясь привести мысли в порядок. Так. Сегодня они идут на примерку и в салон красоты. Вечером во дворце приём.

Какой…Какой странный сон! Это, наверное, от волнения. Что ей сказал гигантский Уж? Гралир? Эльмир? Дир…Гир… Эльдрагир? Да. Кажется, Эльдрагир. Драг… А что? Звучит. И Ужу идёт вроде. Драг, Драги…

— Драг! А? Что, если я буду тебя так звать? Нравится? Драги?! — крикнула девушка в пустоту.

Спустя пару мгновений где-то в ногах зашуршали накрахмаленные простыни и показалась змеиная голова с жёлтыми пятнами.

— Сама придумала? Или подсказал кто?

— Аааааааааааааааааа! Тётя Петт!

— Советую прекратить истерику, иначе тётки сдадут тебя в приют для умалишённых. Нет, они, конечно, тебя любят. Но сама понимаешь. Постоянные неконтролируемые галлюцинации могут привести к тому, что ты сама себе навредишь.

— То есть ты… Ты тогда специально притворялся, что ничего не было? Да ты…

— Лита!

— Литиция, в чём дело? Почему ты до сих пор в постели?! Я же сказала, мы должны…

— Погоди, Руми. Лита? Что случилось, девочка?

Тётя Петти смотрела на неё с тревогой. Румильда — со злобой и раздражением.

— Уже встаю. Всё хорошо. Просто… Приснился страшный сон. — она постаралась улыбнуться.

— Не ври мне, — Петунья Вербенсклетт сдвинула брови, но Румильда неожиданно сменила гнев на милость и встала на сторону племянницы.

— Не сердись на неё, Петти! Сегодня вечером её первый бал! Не удивительно, что малышка нервничает. Лита, детка… Ты прекрасна! Всё будет хорошо. Тебе так к лицу чёрный! Уверена, всё будет отлично. А теперь — вставай. Выпьем кофе. Успокоительного зелья не дам — от него станешь слишком бледной.

— Да, тётя Руми. Уже иду!

Лита вскочила и стала одеваться. Под тяжёлым взглядом тёти Петти было не по себе. Её не обманешь. Но и сказать правду сейчас было нельзя — сначала надо убедиться в том, что она не умалишённая.

За завтраком змеёныш то и дело подмигивал, но говорить, понятное дело — не говорил. Итак, что мы имеем? Этот не ядовитый болотный червяк говорить умеет, но при тётках отказывается повторять этот фокус наотрез. В чём-то он, честно говоря, прав. Лита и сама пришла к выводу, что, если это будет их с Драгом секрет — так, наверное, лучше для всех. Вот только как узнать, что ей самой не мерещиться?

Ладно. Потом…

После завтрака все вместе выдвинулись в салон красоты «Лесная обольстительница». Оказалось, ходить в гости к его величеству — дело хлопотное. И не дешёвое. Тётя Румильда и впрямь потратила все имеющиеся сбережения, а значит, одна надежда у их семьи — на племянницу. Как только пройдёт инициация, и Лите выдадут лицензию, она откроет в родном городке лавку. Зелья она варить умеет. Вот только… Фамильяр — визитная карточка ведьмы, а её друг уже сейчас вызывает вопросы.

При входе в салон им представили шесть мастеров. Трое — для каждой из них и трое — для фамильяров. Взгляд, которым работники салона окинули Ужа, был…очень выразительным. Но Лита даже расстроиться не успела — некогда было. Что только с ней не делали! Мылили, втирали, опрыскивали, бормотали заклинания, заставляли пить зелья. Она понятия не имела — зачем это всё, так как все пожелания и наставления исходили не от неё, а от тёти Руми.

— Доверься, девочка. Зелья её я бы не пробовала, но в этой всей чепухе Румильда толк знает! Просто расслабься. Мы выйдем отсюда красавицами — или Рум от этой лавочки места мокрого не оставит! — тётя Петт подмигнула и исчезла за ширмой для очередной процедуры.

С фамильярами тоже что-то делали. За стенкой. Роззи квакала, Бергамот пищал. От Драга — ни звука. Лита немного нервничала — всё ли там с ним в порядке? И вообще… Ну, ладно — крыс. Шёрстку можно ему расчесать. Наверное. Но… жаба и Уж? Им-то как эту красоту наводят?

— Простите… Как вас зовут? — спросила молодая ведьма, битый час колдующая над её волосами.

— Лита.

— Литиция… Умоляю! Ну…пожалуйста! Сосредоточьтесь хоть немного на своей красоте! Подумайте о предстоящем бале. О том, как важно сегодня вечером блистать и быть обворожительной! Ваша голова настолько занята чем-то другим, что зелья совершенно не действуют! — несчастная чуть не плакала.

— А… Ох… Простите… Это так важно?

— Гнилые мухоморы! А вы как думали?! Конечно! Вы что, первый раз ухаживаете за собой? Хотя, судя по всему, — ведьма окинула девушку презрительным взглядом — Судя по всему, так и есть. Словно всё это время жили в дремучем лесу!

— Всё это время я действительно жила в лесу. Училась, — выпалила Лита, — Благодаря этому, видимо, мои зелья не требуют ничего такого. Они просто работают!

— Простите… — девушка побледнела так, что Лита за неё даже испугалась. — Простите меня. Я не хотела вас обидеть. Пожалуйста, не жалуйтесь хозяйке! — несчастная упала на колени. — Меня никуда не возьмут, если…

Лита не знала, куда себя деть. Да что ж это такое? Она встала. Присела рядом, помогла девушке встать, потом бросилась к своим вещам — где-то же было у неё успокаивающее зелье…

— Так. Первое — я не собираюсь жаловаться, — Лита облегчённо вздохнула, наблюдая, как розовеют щёки девушки. — Второе — постараюсь думать о красоте, так уж и быть, раз это так необходимо.

— Спасибо, — девушка поклонилась. — Простите за бестактность, и… Садитесь, пожалуйста. У нас ещё много работы.