Почему он просто не отпустил меня, когда понял, что это я?

Зачем он играет со мной в эти игры?

— Я собираюсь принять душ, — сказала я, оставляя его в нашей комнате. — Мне все еще холодно.

Капо стоял у входа в ванную, прислонившись к косяку.

— Ты ослушалась меня, Марипоса.

Я остановилась, повернувшись к нему спиной, но могла видеть его в зеркалах.

— Как же?

— Ты покинула отдельную комнату в ресторане, когда я велел тебе оставаться там.

— Я ничего не сказала Стоуну!

— Ты не… — он прикусил зубами нижнюю губу. — И все же. Не в этом, черт возьми, дело.

Если Капо хотел поругаться, то лаял не на то дерево. Он хотел подзадорить волка — но прямо сейчас наехал на волчицу.

— Какой во всем этом смысл? — спросила я сквозь стиснутые зубы.

— Мне нужно, чтобы ты была в безопасности. Ты моя жена. Мать моего сына.

Это меня шокировало. Его тон. Капо смягчился, но его голос все еще был хриплым. Гнев ненадолго разогрел мою кровь, что дало мне время все взвесить, чтобы начать возражать ему. Мне нужны были все факты, прежде чем я начну ему перечить. После разговора со Стоуном я поняла, что имею дело не с обычным человеком. Этот человек прожил половину своей жизни как призрак. Во имя чего? Мести?

— Я буду в кабинете.

Когда я обернулась, Капо уже и след простыл.

Должно быть, я приняла свой самый быстрый душ на секретной пожарной станции. Я старалась вести себя беспечно, сушила волосы и готовилась ко сну. Я надела самую теплую пижаму, которую откопала в шкафу, все еще чувствуя холод, и еще более теплые носки. Я скользнула в постель, прислонила подушки к изголовью, а затем достала ноутбук с бокового столика.

Последняя страница, на которой я была, оказалась сайтом для сохранения идей. Я думала о детской. Но ничто не могло сравниться с теми маленькими французскими статуэтками, которые я видела в витрине той ночью. Я хотела вернуться и забрать их, но не решалась. «Дольче» казался главным пристанищем Скарпоне. Может быть, я попрошу Кили зайти и узнать название магазина. Я могла бы позвонить им, купить статуэтки по телефону и заказать доставку.

Опустившись в конец страницы, я открыла совершенно новый поиск. Я набрал четыре слова: Семейство Скарпоне из Нью-Йорка.

На странице появились тысячи результатов.

— Слишком много. — Я вздохнула. Хотя я прочитала первые две статьи. Беспощадные. Стая волков. Хитрость. Идут по головам в социальной иерархии. Это были самые известные прилагательные. Я нашла несколько фотографий Артуро и Ахилла. Шикарные приемы. Политические обеды. Рукопожатия. Все улыбаются. Там была фотография с Артуро и его нынешней женой Бэмби, матерью Ахилла. Ахилл был идеальной смесью их обоих. Мой муж больше походил на родственников по материнской линии.

И тут что-то щелкнуло. Вот почему его называли Принцем-красавчиком.

В доме, полном дикарей, он выделялся.

Я прокрутила еще несколько страниц, но там были только подозреваемые в преступных делах. То, за что Скарпоне допрашивали, но никогда открыто не обвиняли. На этот раз я сузила круг поисков.

Витторио Лупо Скарпоне

— Не может быть, — пробормотала я, прищурившись от яркого света экрана. О нем упоминалось только в трех статьях. На первой была фотография красивой женщины, улыбающейся, идущей по улице. Я могла бы сказать, что это было где-то в Нью-Йорке. Я могла бы сказать, что она куда-то идет, пытается уйти от камер, но все еще улыбается, показывая свою лучшую сторону. Если другая сторона была так же совершенна, как та, которую она демонстрировала, у нее не было недостатков.

Два королевства объединяются в одну могущественную семью

«Принц» Нью-Йорка собирался жениться на представительнице одной из лучших политических династий Нью-Йорка.

Витторио Лупо Скарпоне, сын Артуро Скарпоне и покойной Ноэми Скарпоне, и Анджелина Замбони, дочь Анджело и Кармеллы Замбони, поженятся в Соборе Святого Патрика, после чего состоится тематический прием «Зимняя сказка в Стране Чудес» в поместье родителей невесты в северной части штата Нью-Йорк.

— Сукин сын, — прошептала я. Был ли Квилло родственником Анджелины? У них была одна и та же фамилия, и когда я посмотрела на нее чуть пристальнее, в ней что-то было. Не сразу, но сходство было — что-то в том, как они улыбались. Но больше их ничто не связывало. У нее было худое лицо. Загорелая кожа. Длинные, темно-русые волосы. Темные глаза. Высокая. Она казалась очень высокой. И ее нос был… совершенством, как и ее губы. Она была итальянской Принцессой для безумно великолепного итальянского Принца.

Я открыла отдельную страницу и напечатала ее имя. Не очень много результатов, но нашлось и про нее тоже. Квилло оказался ее братом. Остальные статьи были посвящены ее убийству.

Ее убийство.

Мужчины, и не один, напали на нее в переулке рядом с рестораном «Дольче», от чего у меня мурашки побежали по коже. Предполагалось, что Витторио погиб, сражаясь за Анжелину, прежде чем мужчины изнасиловали ее, а затем пустили пулю ей в голову. В статье говорилось, что она пережила ужасную смерть. Она также была беременна в момент своей кончины.

Мне пришлось на секунду закрыть компьютер и сделать глубокий-глубокий вдох. Потом я снова открыла его, когда почувствовала, что могу нормально дышать.

Кровь Витторио была повсюду, достаточно крови, чтобы они заподозрили, что его жестоко ударили ножом, а затем тело бросили где-то в воду. Но никто не нашел его тело.

— Конечно, нет, — сказала я экрану. — Он сидит в соседней комнате. Я нашла его.

Мне было невыносимо читать подробности убийства Анжелины или продолжать смотреть ее фотографии, поэтому я вернулась к другим поисковым запросам о Витторио.

Вторая статья шла о свадьбе, о гостях из списка А, которые должны были присутствовать, о том, сколько будет стоить свадьба года. Эту я тоже закрыла. Я не могла прочитать статью об их свадьбе после того, как представила себе их ужасную смерть.

В третьей и последней статье подробно рассказывалось о смерти Витторио. Впрочем, все это были лишь предположения. Никто толком не знал, что с ним случилось, но я могла сказать, что в статье намекали на его отца и брата, но автор слишком боялся выйти и прямо сказать об этом.

Витторио Лупо Скарпоне стал в некотором смысле городской легендой. В статье утверждалось, что некоторые люди не считают его мертвым. Они думали, что после покушения на убийство он взял спрятанные деньги и жил где-то на частном острове, чтобы избежать злых когтей своей семьи.

Как 2Pac. А еще лучше — Никколо Макиавелли. Суть теории о 2Pac. Даже Элвисе. Все эти журнальные заголовки: «Он умер или все-таки жив?»

— Да чтоб меня, — произнесла я.

С минуту я сидела, закусив губу, пока не достала четки. Я немного успокоилась после того, как натерла жемчужины до блеска, но не совсем. Мой уровень тревоги оказался еще выше после того, как я начала искать информацию по запросу Ноэми Раньери Скарпоне. Она была еще красивее Анжелины. Черные волосы. Голубые глаза. Загорелая кожа. Худенькая. Широкая улыбка. В самой первой статье говорилось о ее самоубийстве. Ходили слухи, что она давно страдает психическим расстройством.

Я немного прокрутила страницу вниз, знакомая с историей, но чего я не знала, так это того, что она оставила записку для Витторио.

В статье утверждалось, что никто никогда не видел записки, но ходили слухи, что в ней говорилось: «Женись ради верности, а не по любви. Любовь убивает душу быстрее, чем острый кинжал в сердце».

Хотя мне от этого не стало легче, если Ноэми оставила это позади, это объясняло отвращение моего мужа к любви.

— Что-то ищешь?

Я издала звук, похожий на «а-а-а!», подпрыгнула, и компьютер полетел по воздуху, отскочив от моих коленей по касательной. Мы оба одновременно бросились к компьютеру, но он оказался быстрее. В любом случае это не имело значения; рано или поздно мы должны были поговорить об этом.