— Одно другому не мешает, — махнул он рукой. — У нее талант. Она художница от Бога и скоро у нее будет выставка.

Марк не знал, что еще добавить. Он вспомнил чудные картины Евы и понял, что ее творчество напрямую связано с профессией. Возможно, в ее неоновой мазне любой клинический психолог смог бы рассмотреть скрытый смысл, но Марк ничего в этом не понимал. Впрочем, как многие, кому довелось хоть раз увидеть ее творения.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Сара, — я всегда считала, что тебя интересуют исключительно красивые женщины. А просто красивые женщины с характером тебя пугают.

Марк хотел бы объяснить ей, что внешность женщины для него никогда не имела особого значения. Он с детства любил Еву. И все в ней нравилось ему; казалось привлекательным и обожаемым до такой степени, что он мог бы любоваться ею вечно, и никогда не мог насмотреться вдоволь.

Он спал с самыми разными женщинами, которые в общепринятом смысле считались несравненно красивыми, но не на одну из них он не смотрел, так как на обнаженную Еву. Марк не понимал, почему так происходит, просто его всегда непреодолимо тянуло только к ней одной.

— Моя жена особенная женщина. У нее красивая душа… — попытался объяснить Марк. — Она добрая, чуткая, умная, нежная, бесконечно любящая и немного эксцентричная.

Марк вздохнул, и сказал больше самому себе, нежели Саре:

— Она — моя лучшая половина, без нее я человек, который не достоин счастья.

Сара лукаво усмехнулась, склонившись к его уху, она тихо, так чтобы только Марк мог расслышать ее слова, заговорила:

— Я приехала сюда, чтобы лично убедиться в том, что ты женился только ради выгоды. Ведь мне известно, что ты два года состоял в отношениях с другой женщиной, на которой собирался жениться. А еще ты не уволился, как все считают. Я знаю, что ты планируешь вернуться к работе в ближайшее время. Наше руководство в восторге от перспектив и выгод, которые сулит твой брак. Они хотят, чтобы ты помог нам выиграть битву за внимание самого желанного клиента. Как только Филип Котов согласиться работать с нами, ты станешь не просто моим заместителем, а партнером компании.

— Вы предлагаете мне долю в компании? — опешив, переспросил Марк.

Сара утвердительно кивнула ему головой.

Марк был в восторге от новости. Все складывалось как нельзя лучше.

Марк проводил гостей до порога и уже в дверях его догнал Александр Вяземский.

— Надеюсь, Ева в курсе того, что на нее сегодня возложена очень ответственная миссия? — шутливо осведомился тот на родном языке, прекрасно понимая, что англичане не поймут о чем он спросил сына.

Филипп Котов, услышав эти слова, тут же отреагировал:

— Александр, ради Бога, не нагнетай обстановку. Давайте, лучше быстрее пройдем в дом. Я устал, хочу выпить и закусить!

Марк понимающе усмехнулся, открывая дверь, хотя внутри его мандражило, как первоклассника на линейке. Он испытал непреодолимое желание сбежать из собственного дома, как только сделал первый шаг внутрь. Праздничная гостиная напоминала художественную галерею с самыми сомнительными экспонатами.

Он вздрогнул, снова и снова ошеломлённо повторяя про себя: «Только не это! Только не сейчас». Учитывая обстоятельства, ему пришлось впустить гостей внутрь, не выказав растерянности.

Впрочем, Филип Котов тут же понял, что к чему, выдавил истерический смешок, украдкой взглянув на мрачное лицо Александра, которому впервые, довелось видеть художественные безобразия Евы.

— Здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие! Проходите… — раздался в тишине звонкий и радостный голос хозяйки дома. Все как один повернули головы в сторону лестницы, на которой стояла Ева.

Когда Марк увидел жену, облаченную в вульгарно-разноцветное платье, расшитое пайетками, перьями и стразами, его глаза широко раскрылись, а нижняя челюсть отвисла отчасти от злости. Ничего не скажешь, да она же само воплощение элегантности и аристократизма!

Нечеловеческим усилием Марк сдержал в себе звучный мат. Он сам не понял, как оказался у мраморной лестницы, с раздражением ожидая пока она спуститься, чтобы задать ей всего один вопрос: «Что же, черт возьми, все это значит?».

Словно хуже быть не могло, она шла медленно, а за ней по ступеням тянулся длинный шлейф платья и пестрая накидка.

Глаза Евы сияли загадочной радостью. А Марк не понимал, чего она так веселиться, пока не рассмотрел из чего сшит ее наряд.

Вся коллекция его дорогих галстуков была изувечена ножницами и похабно сшита в одно уродливое полотно.

Марку захотелось орать во все горло, что было мочи: «Твою ж мать, Котова, что ты натворила?».

Меж тем Ева приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки, все еще стоя на ступеньке, она небрежно потрепала его за щеку, будто бездомную, шкодную псину.

— Ай ты, муж, муженёк мой. — Она выглядела довольной, в то время, как Марк боролся с желанием схватить ее и отлупить как следует.

Он злобно нахмурился, но поняв, что за ними пристально наблюдают гости, даже улыбнулся. В его улыбке не было и намека теплые чувства.

А Ева спокойно прошла мимо него и направилась к гостям. Она просто подошла к ним и принялась со всеми знакомиться. Конечно, на лицах присутствующих читалось недоумение. Вид у Евы был не то чтобы необычный, скорее диковинный, нелепый, чудной.

Даже Сара Вилсон, которую было трудно чем-либо удивить, озадаченно рассмотрела Еву.

Немного придя в себя, Марк присоединился к жене, изображая радушного хозяина и делая вид, словно в неадекватном поведении Евы нет ничего необычного.

Еве каким-то непостижимым образом удалось понравиться придирчивым гостям. Хотя она понравилась бы им в любом случае, ведь их интересовал контракт с ее отцом Филиппом Котовым. А что же до него самого, то внутренне он сгорал от обиды и возмущения. Наверняка, его сочли жалким неудачником, который вынужден был жениться на чокнутой, взбалмошной девице ради денег ее отца. Его самолюбию был нанесен тяжкий урон, и поэтому он решил, что Ева обязательно ответит ему за это.

Она пригласила всех за стол. Официанты засуетились с едой и выпивкой.

Марк напряженно следил за каждым движением Евы. Она демонстративно уселась на противоположном конце стола. А он не собирался спорить с ней, уговаривая пересесть.

Филипп Котов вызвался помочь и сел поближе к дочери, намереваясь образумить ее.

— Доченька, с тобой все в порядке? Ты чем-то расстроена, а?

Ева пожала плечами.

— Марк очень расстроился. Разве нельзя было одеться поприличней, — с укором поинтересовался Филип. — Что о нас подумают эти люди?

Ева метнула в отца испепеляющий взгляд.

— Тебе нравиться мои картины? — вдруг спросила она. Филипп ощутил неловкость: он не хотел оскорбить дочь.

— Понимаешь, у меня и без того достаточно проблем, — уклонился от ответа Филипп. — Прошу тебя, будь хорошей девочкой, пойди, переоденься и поддержи Марка. Это не просто гости, а наши партнеры. Своим непристойным видом ты поставила нас всех в неловкое положение…

Ева сжала в руке вилку, а потом швырнула ее на стол.

— Ты всегда стыдился меня, папа. А я давно выздоровела и повзрослела! Почему, ты продолжаешь относиться ко мне, как умственно отсталой?

Филипп смотрел на нее пристально, и, наконец, через несколько секунд, опустив глаза, он пробормотал:

— А разве нормальный человек может такое учудить? Хоть раз в жизни, сделай, как я тебя прошу.

— Я вышла за него замуж, как ты хотел! — прошипела Ева, ткнув пальцев в направлении Марка, который настороженно наблюдал за беседой, в то время как Александр распинался перед гостями. — Ты выбрал мне в мужья самого омерзительного человека, потому что для тебя бизнес важнее всего.

Ева вскочила с места, схватила стакан и постучала по нему ножом, привлекая к себе всеобщее внимание.

— Уважаемые гости, я ни за что на свете, не позволю вам скучать! — рассмеялась Ева. — Я уверенна вы уже сыты и достаточно пьяны, чтобы оценить мои скромные труды.