В действие вступил Толян. Прожектор осветил лимонно-желтым светом ноги певца, и в зал понеслись первые звуки проигрыша. Толпа утихла почти моментально. Виктор зажмурил глаза от ужаса и запел.

Возможно Вас удивит выбранный репертуар, а некоторых даже до слез расстроит. Но, во-первых, у людоеда имелся крайне ограниченный выбор фонограмм, а новоявленный Толян отвечал только за аппаратуру. А во-вторых народ, не избалованный многочисленными радиостанциями с прямым эфиром и концертами по заявкам погружался в истинное блаженство. Для многих, если не для всех, это было впервые. И дело даже не в музыке, и не в вокальных данных Виктора, а в том, что подобное здесь не происходило еще никогда.

К четвертой песне Виктор освоился и начал оглядывать зал. К пятой он обнаружил в первом ряду уже знакомого старенького колдуна. Тот злился неимоверно и к последнему припеву песни, где березовый мосток в три жердочки перекидывался через безымянную речушку, даже начал выдергивать клочья своей бородки и отчаянно размахивать давно не мытыми ручками.

Шестой должна была стать звездная «Птица счастья». Глашатай развернул очередной свиток и собирался зачитать торжественные слова про любовь и удачу, а Виктор вдруг обнаружил, что совершенно забыл текст. Вернее, не то что совсем забыл. Просто смысл совершенно перепутался, в строчки вклинивались совершенно посторонние слова, песня расползалась на отдельные фрагменты. Невероятным усилием воли Виктор загнал ее в изначальный размер и условным жестом руки остановил глашатая. Толян заметил задержку и тормознул фонограмму. Неуловимым движением глашатай возник возле Виктора и вопросительно уставился ему в глаза. Виктор удерживал шевелящиеся буквы в своем мозгу и чуть не разрывался от напряжения. Колдун в зале прекратил непонятные движения и злорадно улыбался. Остатками воли Виктор коряво нацарапал на бумажке: «Сохрани! Деньги! На удачу!»

— А смысл? — удивился соратник.

— Откуда мне знать, — донесся сдавленный ответ, — Я всего лишь певец, а глашатай — ты.

— Хорошо, — кивнул глашатай по-деловому и предстал перед народом с ослепительной дежурной улыбкой.

— Как много в нашей жизни, — горестно начал он, — зависит от наличия у нас мелких или крупных, но таких звонких монеток. И как неуловимы они, как скоротечны. Только что держал их в руках, а вот они уже у здоровенного купца или разбойника. Как нам сохранить их и приумножить? Как упросить удачу, чтобы наша сверкающая армия неизменно пополнялась круглыми бойцами, а потери в борьбе за существование были не так уж и велики?

Зал вздохнул «Как?» в едином порыве.

— Ответ в песне! — величаво закончил глашатай.

«Пойдет?» — вопросительный взгляд пробуравил Виктора.

Виктор благодарно кивнул и из его уст полилась песня. Если куплет еще как то охватывал безвозмездность таинственной птицы счастья, то куплет бесспорно представлял собой образец рекламы Сберегательного Банка. Но Виктор старался и выводил слово за словом, складывающиеся в удивительные словосочетания.

Зал восхищенно окутал Виктора грохотом хлопков. Старичок в первом ряду рвал и метал. Откуда-то появился рыцарь в черных латах.

— Эту песню, — заявил он таким трубным гласом, что глашатай заволновался, — я слышал еще в молодости. Конечно, в те времена ее слова звучали совершенно по-другому. Но каждой эпохе — свои строчки! Я благодарен хозяину замка за такой концерт. Я благодарен нашему великому певцу.

Он открыл забрало и смахнул слезу. Виктор хотел открыть ответную речь, но в голове опять крутились одни несуразности. Положение спас подоспевший людоед. Он величаво похлопал Виктора по плечу и заявил:

— За столь великие песни награждаю тебя орденом Скрещенных Косточек.

Виктор, принимая увесистую темную медаль с вдавленными в поверхность белыми косточками, вспотел от счастья, а в директорской ложе началось ощутимое скрежетание зубов.

— Нехреново поешь, — кивнул немногословный Толян, появившись в проеме усилителей.

— Да я его теперь по всем кругам повезу, — сиял людоед.

— По заказу! — неистовствовал зал. — Теперь по заказу!

— Хорошо, — кивнул глашатай, быстро освоившийся на сцене. — Какие песни нужны народу?

— Про дальние страны! — напрягали глотку труженики полей, никогда не выезжавшие за пределы деревушки.

— Про охоту, — перекрывал их гул придворных, изъездивших дальние страны вдоль и поперек, но скучавших теперь без своего привычного времяпрепровождения.

Разумеется, Виктор был солидарен с трудовым народом.

— Что там у нас есть о дальних странах? — спросил он у глашатая.

— Про Африку, — ответил тот, покопавшись в своих бумажках. Мелькнувший меж усилителей Толян подтверждающе кивнул.

— Давай про Африку, — согласился Виктор и начал настраиваться на известную песню из детского фильма.

— Нет, — заскрипел зубами колдун на первом ряду. — Ты споешь про охоту.

В силу несоциалистического образа жизни подлая душонка лица с неопределенной профессией жаждала поддерживать угнетателей и кровопийц. Виктор не мог остаться в стороне.

— Посмотрим, — в полголоса сказал он.

— Посмотрим, — злобно мотнул головой коварный старикашка и вырвал еще несколько волосков из поредевшей бороденки.

Голова Виктора тоже мотнулась против воли, а текст песни, проигрыш которой расплескался по залу, разом вылетел из головы. На смену ему приходили другие, совершенно иные слова, которые сверхъестественным напряжением сознания Виктору удавалось складывать в рифмованные строчки.

Голова мотнулась еще раз, а из уст Виктора вырвался припев, достойный самой Алисы, находящейся в самой гуще Страны Чудес.

Виктора мутило. Петь неправильную песню не казалось ему достойным уровня великого певца современности. Последняя строчка припева насторожила Виктора, но потом обрадовала. Памятуя, что в каждой песне должна быть идея, можно было получавшееся творение пропихнуть по линии охраны природы и общества защиты животных. Однако, пора было переходить ко второму куплету, а подходящие слова еще не добрались до сознания.

Песня куда-то ушла в сторону от охраны природы, Виктор еще не понял суть нового пути, но пока постарался придерживаться выбранного направления.