Она скептически изогнула бровь.

- Ну хорошо, по крайней мере, первые месяцы. Не могло же с ним уже что-то случиться, прошло только полтора дня.

- Гарри, Гарри, - покачала головой Гермиона. - Тебе за тридцать лет, а ты всё так же наивен. Напиши ему, не забудь.

Она в последний раз улыбнулась и вышла. Он несколько секунд смотрел на закрывшуюся дверь, затем вызвал патронуса, велел предупредить МакГонагалл о его визите и взялся за перо.

***

На утро серьёзность проблемы оказалась куда более весомой. Если вчера было, с чем сравнить, то на следующий день синяк, хоть и побледневший, но всё ещё заметный, неестественно выделялся на светлой коже. Альбус, не забыв, как прошлый раз, поставить Будящие чары, решил, что от объёмных волос должна быть хоть какая-то польза, поэтому тщательно старался опустить передние прядки пониже. Получалось не очень. Однокурсники же, поочерёдно сделав ему “комплименты” по поводу внешнего вида, ушли на завтрак, так что Поттер махнул рукой и последовал за ними. По пути он встретил Дерека и отдал ему ту мантию, зашитую на наказании. Тот удовлетворённо кивнул, взмахом палочки исправил шов и под удивлённым взглядом Альбуса а-ля “Так можно было?” пошёл дальше.

Когда он подошёл к Большому залу, там уже скапливались группы учеников, желающих бросить своё имя в Кубок, и Ал, вспомнив о Турнире, быстренько написал своё имя на листочке и положил в сосуд, несмотря на удивлённые и скептические взгляды окружающих. Ничего, вот выберут его, тогда и он на них так же посмотрит.

День проходил спокойно. За завтраком он успел поговорить с Кристиной, пытавшейся ему доказать, что полёты на мётлах, намечающиеся после обеда, будут самым ужасным предметом в мире. Квиддич он всегда любил, но волнение однокурсницы было настолько сильным, что тот и сам невольно начал переживать. Спрашивать, что у него с лицом, она учтиво не стала, чему Альбус был несказанно рад. Пересказывать произошедшее не хотелось. Врать - тем более.

Первыми тремя уроками на тот день были История магии, Трансфигурация и Травология, и всё прошло на удивление неплохо.

Учительница Истории, немолодая женщина, задающая максимум почитать параграф в учебнике или в дополнительной литературе из библиотеки, Поттера обожала. Никто подобного даже не думал ожидать, но как только Альбус зашёл в класс, началась стандартная сцена под названием “С ума сойти, это же мистер Поттер”. Первому курсу Слизерина вообще удавалось наслаждаться ей чаще, чем хотелось бы. Миссис Сидни практически задушила его в своих объятиях и заваливала вопросами, пока остальная часть учащихся непонимающе переглядывалась, засыпала от скуки или занималась своими делами. Потом она всё-таки отвлеклась, но ненадолго. Она налила им чаю и всё оставшееся время рассказывала о том, какие же важные и полезные у неё уроки. Важные - не важные, это их особо не интересовало, вот полезные, это да. Можно было начать делать домашнее задание по другим предметам, а она бы и не заметила.

Профессор МакГонагалл же сменила гнев на милость. Она ходила по классу и собирала эссе, а поскольку Альбус сидел за последней партой, его работа была положена в самом верху стопки. И когда директор шла к своему профессорскому столу, она пробежалась глазами по написанному и даже отметила его сочинение за содержательность и довольно высокий стиль написания. Ал благодарно подмигнул Кристине, сидящей за первой партой, но та в ответ лишь насмешливо закатила глаза.

Травология тоже прошла относительно быстро, хоть и в целом предмет веселья не предвещал. Учительница (и декан Слизерина по совместительству) опоздала на полчаса, что объяснила срочным делом с директором. Поттеру она показалась довольно строгой, а потом он узнал её фамилию, и все “довольно” тут же исчезли. Блэк. Его дальняя родственница со странным именем Вульпес. Он видел её имя в семейном древе Блэков, но портрет был выжжен, видимо, она тоже когда-то сбежала из дома. Она считалась пропавшей во время войны и вот сейчас внезапно вернулась… Впрочем, и она Альбуса не проигнорировала. Её пронизывающий взгляд, застывший на нём на секунду, практически пригвоздил к месту. Но она повернулась к другим ученикам, и Альбус тоже отвлёкся.

“Интересно, как она оказалась в Хогвартсе? Да ещё и преподавателем… Надо спросить у папы”, - подумал он. Мысль об отце неожиданно задела что-то внутри внезапным осознанием, что тот ещё не ответил на его вчерашнее письмо. Стало так страшно, что он рассердился или расстроился или ещё хуже - разочаровался. Ал мотнул головой, решив не строить догадки, пока отец не пришлёт ответ. Так было бы правильней.

После Травологии он направился в Зал на обед, но по пути удачно встретился Джеймс, и он подбежал к брату, собираясь спросить его об уроках полётов.

- А, это ты, - улыбнулся гриффиндорец. - Ну что, как продвигаются злодейские слизеринские планы?

- Какие планы? - не понял Альбус.

Мальчик вздохнул и покачал головой.

- Это была шутка, Альбус. Шут-ка. Знаешь такое слово?

- Да ну тебя.

- Ну так что, ты пришёл демонстрировать мне своё отсутствие юмора и сарказма? Или, может, соскучился?

- Джеймс, я… - сказал он, смущённо потирая руку ладонью и не обращая внимания на ехидство брата. - Я хотел спросить, как проходят уроки полётов. Это правда настолько сложнее, чем кажется?

Гриффиндорец посмеялся.

- Мало ли что там кому кажется. Ничего в этом сложного нет. Занятия как занятия, берут себе и спокойненько проходят. Правда, первые пару дней вы будете работать со скучнейшей теорией и учиться сидеть на не летающих мётлах. И только потом уже начнёте летать. Но небыстро и близко к земле, а то нарушающих правила учеников мётлы сбрасывают к кальмару в озеро!

- Серьёзно? - воскликнул мальчик.

- Мерлин, ты безнадёжен. Что ты как не привыкший, будто и не живёшь со мной одиннадцать лет.

- Слушай, а я смогу стать ловцом в квиддиче? - с надеждой поинтересовался Ал.

- Теоретически, конечно, сможешь, но первокурсников не берут в команду. Да и зачем тебе, в этом году и так много дел будет, - ответил Джеймс, складывая руки на груди. Альбус знал, что по сути это слова не Джеймса, а отца. В прошлом году Джим всеми силами пытался получить это место, но ему всё равно не разрешили. Видимо, до сих пор обижается.

- Но папа смог…

- Но ты и не Гарри Поттер, - снова посмеялся брат.

- Да, - грустно согласился он, - я не Гарри Поттер.

Джеймс слегка наклонил голову набок.

- А что тебя так в этом расстраивает?

Тут уж Ал не выдержал и начал рассказывать про все свои переживания, всё больше и больше портящие ему настроение. Неожиданно даже для самого себя, он начал говорить обо всём, что крутилось в его детской голове: и о Распределении, и о своём факультете, и об однокурсниках, и о скачках в успеваемости, и о сложности в общении, каждый раз дающему ему ощущение, будто одно слово может изменить в корне всё вокруг, и о его страхе перед реакцией отца. Да обо всём на свете он начал ему говорить.

- …поэтому и с Гриффиндора на меня смотрят косо, и со Слизерина смотрят с ненавистью и злобой, - продолжал пояснять мальчик. - И вообще только второй день, а у меня уже куча недоброжелателей, и меня расстраивает и злит, что я должен с этим разбираться, но ещё больше злит то, что я не могу с этим справиться. Ещё и письмо это дурацкое…

- Какое письмо? - перебил Джеймс поток накопившихся мыслей брата.

- Я написал папе вчера, сказал, куда меня распределили, а он не ответил. Вдруг он не хочет теперь со мной разговаривать? Может, это и правильно! - в конец разозлился мальчик, не замечая, как на лице Джима удивлённо ползут вверх брови. - Если даже Шляпа решила, что глубоко внутри я слизеринец, то это ужасно! На этом факультете одни злодеи, как Волан-де-Морт.

- И что, даже Снейп, в честь которого тебя назвали?

- Он исключение, а не правило. Я же вижу своё окружение, Джим, мне никогда не стать таким, как Гарри Поттер! - Из глаз брызнули предательские слёзы, тонкой линией скатившиеся по лицу, выражающему подлинное недоумение от собственных слов.