– Оставь разговоры мне, – сказал он ей. – Просто веди себя тихо, пока я всё не улажу. Сможешь?

– Смогу, господин, – твёрдо ответила она.

Видя, что Сареф вернулся так скоро и с незнакомым ребёнком, фермеры удивились. Он видел, как тень набежала на лицо Марси, когда они появились на тропинке между кукурузной и картофельной делянками. Сареф указал Тоди на скамейку перед сараем, и она направилась туда, сняла вещмешок и села, болтая ногами. Сареф жестом пригласил Лейду и Марси в дом, пока Бейш осталась с Тоди.

– Перейду сразу к делу, – сказал Сареф. – Поскольку мы знаем друг друга очень давно, я должен сказать вам всё. Мародёры убили родителей этого ребёнка, прежде чем я подошёл к их дому, а я убил всех мародёров. Волки, наверное, доедают их кости прямо сейчас. Она – единственная выжившая. Я надеялся, что вы могли бы взять её к себе, но если нет, то я не буду вас винить, поскольку она может оказаться и вашим, и своим приговором к смерти, если только та банда узнает, что случилось в том хозяйстве.

Лейда почесал голову и посмотрел Марси в глаза. Она посмотрела на него, едва заметно качая головой.

– Так я и думал, – продолжал Сареф. – Никаких обид! Вы должны заботиться о своей семье в первую очередь. Я сам разберусь, что для неё сделать.

– Сареф, – Марси сделала движение к нему. – Нам жаль девочку…

– Да, Сареф, – присоединился к ней Лейда. – Но если мародёры придут сюда и увидят её, то они начнут задавать вопросы, вроде, как так получилось!

– Я знаю, – отрезал Сареф. – Раз мародёры знают, что вас здесь всего трое, то вы не сможете сделать вид, что она – ваш ребёнок.

Лейда вздохнул. Он был недоволен ситуацией, но инстинкт выживания был в нём сильнее, чем сочувствие.

– Вы знали её семью? – спросил Сареф.

– Мы о них никогда не слыхали, – покачала головой Марси.

– Мы даже не знали, что в том направлении кто-то жил, – тоже покачал головой Лейда.

– Что-то происходит, – продолжал Сареф. – Мародёры просто ворвались к ним в дом и убили её отца и мать, с ходу. Он был охотником, и девочка сказала мне, что другие поселенцы временами приходили, чтобы купить его товары, сколько она себя помнила.

– Мог ли Круд вступить с ними в связь, относительно городища? – предположил Лейда. – Могли ли они согласиться на что-то?

– Я не знаю, и может быть, никогда не узнаю, – пробормотал Сареф. – Я знаю слишком мало поселенцев, слишком близко к Городу. Теперь мне надо уходить и выяснить больше. Так совпало, что я как раз собирался сделать это, когда нашёл ребёнка.

– Она тебя замедлит, – заметил Лейда. – Добрый мой человек, ты для нас столько делаешь, и у меня сердце кровью обливается от того, что я не могу помочь тебе в ответ. Но мы не можем позволить себе оказаться убитыми.

– Просто окажите мне услугу и выживите, – сказал Сареф. – Я позабочусь обо всём остальном. Мы сюда не приходили. Вы никогда не видели ребёнка. Можно, мы останемся на ночь, а уйдём завтра на заре?

– Конечно можно, ты же знаешь! – пытался загладить всё Лейда.

– Тогда мы пошли в сарай.

Он и Тоди поели в сарае и легли спать. Тоди спала, как убитая, после целых двух дней похода. Когда Сарефа разбудила ловушка, её не было рядом с ним. Он взглянул на экран и увидел, как она шагает по направлению к хижине. Он тоже вышел наружу. В дверях стояла Бейш. Она помахала Сарефу, чтобы и он шёл в дом. Они в молчании позавтракали, и он задержался переговорить с Лейдой и Марси, пока Бейш и Тоди оставались на дворе.

– Куда ты собираешься отвести девочку? – спросила Марси.

Она искренне волновалась за ребёнка.

– Лучше бы я вам не говорил, на всякий случай, – ответил он. – Если вы не будете знать, вам не придётся врать, если кто-то станет спрашивать. Вы не знаете, вы не хотите знать. Бейш это тоже объясните, чтобы она могла подыграть.

– Береги себя, – сказал Лейда. – Теперь ты не сам по себе.

– До встречи! – ответил Сареф.

Теперь его не оставляло чувство, что его жизнь перевернулась вверх дном, и его затягивает в приключение, которого он совершенно не хотел, но ничего не мог с этим поделать. По одну сторону от него стояли двое Прямых, кого он ценил последние тридцать лет, а третья ждала снаружи. По другую сторону был один ребёнок, которого он только что встретил, но не мог покинуть. Он вышел из хижины и помахал Тоди собираться в дорогу. Он ожидал, что она прослезится или по крайней мере сделает расстроенное лицо, но она осталась спокойной. А вот о ком ему следовало беспокоиться, так это о Бейш. Он видел, как её счастливое, улыбающееся лицо побледнело и передёрнулось. Она была вот-вот готова разрыдаться. Когда Тоди повернулась кругом, чтобы надеть свой вещмешок, Сареф покачал головой, глядя Бейш прямо в глаза. Она едва заметно вздохнула и кивнула.

– Прощай, Тоди, – пробормотала она и поспешила прочь.

– Как Вы и сказали, господин? – спросила Тоди, когда они покидали хозяйство.

– Как я и сказал, – подтвердил Сареф.

– Бейш милая.

– Да, она такая. Лейда и Марси тоже очень милые.

– Куда мы пойдём, господин?

– Слово 'мы' ужалило Сарефа, потому что теперь, когда исчезла слабая надежда, что Лейда мог удочерить Тоди, он начал думать о ней и о себе именно так: как о 'нас'. Он посмотрел на неё, чтобы ответить, но заметил, что хотя она и не улыбалась, её глаза сияли. Он изучал её выражение долю секунды, но она заметила это и отвела взгляд. Сареф усмехнулся.

– Да ты рада, что они тебя прогнали, не так ли? – осуждающе проговорил он.

– Кто? Я? Нет, господин. Я хотела остаться с ними.

– Конечно!

– Так куда мы пойдём, господин?

– Мы идём далеко на север, чтобы построить нам новый дом, где ты и я проведём по меньшей мере несколько лет.

– Это правда? – она не удержалась, чтобы на мгновение не просиять от радости.

– Если я так сказал, значит, так и есть. Ты больше не хромаешь и не спотыкаешься. Хорошо. Где-нибудь болит?

– Нет, господин!

Она ответила так быстро и поспешно, что Сарефу стало ясно, что она скорее последовала бы за ним на край света, чем была бы где-то ещё.

– Тебя родители чему-нибудь вообще учили? – спросил он.

– Мама давала мне нитку в иголку вдевать для неё и показывала, как чинить порванную одежду, – безразлично ответила Тоди.

– Ещё что?

– Я могу еду готовить.

– Как насчёт, читать и писать?

– А что это такое, господин?

– Ха-ха! – усмехнулся Сареф. – Это то, как ты учишься от предыдущих поколений, от тех, кого нет рядом с тобой. Это также то, как ты сохраняешь свои мысли, чтобы не надо было всё помнить.

– Никогда об этом не слышала, господин, – покачала головой Тоди.

Её родители были из поколения, которое родилось сразу после поколения Сарефа, и если они родились прямо рядом с войной, то они конечно могли бы быть неграмотными, но ему слабо в это верилось. Не научить свою дочь читать и писать, умея самим, казалось ему невероятным.

– Ты знаешь, сколько это – один, два и три? – продолжал он расспрашивать Тоди.

Она подняла ладошку, показывая соответствующие числа пальцами, и прищурилась на него. Очевидно, он задел за живое.

– Ага, так ты не совершенно неграмотная, – пробормотал он.

То, что случилось в тот же момент, поразило Сарефа как громом. Тоди рассмеялась. Он замер и уставился на неё. Она оборвала смех и только смотрела ему в глаза со смущённой улыбкой.

– Что тебя насмешило? – спросил он.

– Ничего особенного, господин, – пожала она плечами. – Просто… Я только что поняла, что знаю очень мало, но Вы неожиданно говорите, что я не совсем безнадёжная, так ведь?

– Так, – усмехнулся Сареф. – Знаешь что, Тоди? Перестань называть меня господином и на Вы.

– Хорошо, господин, – осторожно ответила она. – Ой, прости!

Они прошли всю дорогу по старому шоссе до того места, где надо было сворачивать к старому жилищу Тоди. Там Сареф повернул налево.

– Мы что, возвращаемся домой? – удивлённо спросила Тоди.