Из пузырька, хранившегося под ее головой, Кира вытащила таблетку мелатонина, разжевала и проглотила. Сон был ее другом – еще более надежным, чем прежде. Во сне ей не потребуется еда. Хотелось бы только надеяться, что потом она действительно проснется…
Потом мысли стали путаться, и Кира провалилась в беспамятство.
4
Голод явился, как она и предвидела: острый, сокрушительный, словно чудище терзало когтями ее внутренности. Эта боль возникала и отступала, как отлив и прилив, и каждая следующая волна была выше предыдущей. Рот наполнился слюной, и она прикусила губу: мысли о еде причиняли мучение.
Но Кира этого ждала и приготовилась к худшему.
А голод вдруг прекратился.
Прекратился и не возобновлялся больше. Тело оледенело, и Кире казалось, будто ее выпотрошили и пупок прилип к позвоночнику.
Туле, подумала она, в последний раз прибегая с молитвой к богине космических странников.
И снова уснула и больше не просыпалась. Ей снились медленные сны о чужих планетах под чужими небесами и о спиральных фракталах, расцветающих в позабытых местах.
И была тишина. И была тьма. И больше ничего не было.
Часть вторая
Sublimare[6]
Я стоял над ней на стремянке, легкий снег падал мне на щеки, я изучал ее вселенную… Мир, где даже паук отказывается сдаться и умереть, если может еще тянуть свою нить вплоть до звезды… В этом мире было нечто, что следовало сохранить и передать тем, кто вступит в последнее цепенящее сражение с пустотой. Я подумал, что необходимо тщательно записать это послание в будущее: «В дни оледенения ищите малое солнце».
ЛОРЕН АЙЗЛИ
Глава I
Пробуждение
1
Глухой удар, достаточно сильный, чтобы проникнуть в самый глубокий сон.
Потом стук и лязг, а за ними порыв холода и вспышка света, яркого, требовательного. Голоса разносились отдаленным эхом, невнятные, но, несомненно, человеческие. Небольшая часть разума Киры отмечала все это. Первобытная, инстинктивная ее часть, которая направляла к пробуждению, велела открыть глаза – открыть глаза! – скорее, а то будет поздно.
Она попыталась пошевелиться, но тело не подчинялось. Она плавала внутри самой себя, узница своей плоти, а не госпожа.
Потом она почувствовала собственный вздох, вернулись и другие ощущения. Громкость и отчетливость звуков удвоилась, словно она вынула затычки из ушей. Кожу покалывало – маска спускалась с лица. Кира выдохнула и открыла глаза.
Ударил ослепительный свет, она дернулась.
– Ох ты черт! Живая! – Мужской голос. Очень молодой, очень возбужденный.
– Не трогай ее. Позови доктора. – Женский голос. Ровный и спокойный.
«Нет, только не доктора», – подумала Кира.
Свет все так же бил в нее. Она попыталась прикрыть глаза, но руке мешало двигаться термоодеяло. Туго обмотано вокруг ее груди и шеи. Когда она успела так закутаться?
В поле зрения появилось женское лицо, огромное, бледное, словно луна.
– Вы меня слышите? Кто вы? Вы ранены?
– Ч-ч-ч, – голосовые связки никак не включались. Она могла лишь невнятно хрипеть. Кира попыталась высвободиться из термоодеяла, но и тут потерпела поражение. Упала на спину, усталая и обескураженная. Что… где?..
На миг свет был заслонен мужским силуэтом, и раздался голос с выраженным акцентом:
– Вас нужно доставить в медотсек.
– Айш! – Женщина отошла в сторону
Пальцы, тонкие, теплые пальцы ощупали руки, бока и лимфатические узлы под челюстью, и ее извлекли из кресла пилота.
– Ого! Какой у нее скинсьют, глянь-ка! – воскликнул тот, кто моложе.
– Разглядывать потом будешь. Помоги перенести ее в медотсек.
Еще чьи-то руки прикоснулись к ней и развернули головой к воздушному шлюзу. Кира попыталась выпрямиться, но врач – это же, наверное, был врач – сказал:
– Нет-нет. Отдыхайте. Не надо двигаться.
Сознание то меркло, то возвращалось.
Ее несли через воздушный шлюз… по белому, гармошкой, телескопическому трапу… потом коричневый коридор, подсвеченный обтерханными светодиодными полосами… и, наконец, маленькое помещение со шкафчиками по всем стенам и оборудованием. И там, кажется, медикобот у стены?
2
Резкий рывок вернул Киру к полному осознанию реальности. Впервые за многие недели – ощущение веса, благословенная сила тяжести.
Она сморгнула и огляделась по сторонам – уже бодрая, хоть и слабая.
Она лежала на медицинской кровати, пристегнутая ремнем поперек бедер, чтобы не упала и не уплыла, пока корабль был в невесомости. Под самый подбородок подтянута простыня (она по-прежнему оставалась в комбинезоне). Над головой горели светодиодные лампы, и к потолку был прикреплен медикобот. Это напомнило Кире пробуждение в изоляторе на Адре…
Но нет, здесь все иначе. В отличие от изолятора на исследовательской базе, тут помещение тесное, не больше кладовки.
На краю металлической раковины сидел молодой человек. Тот самый, чей голос она недавно слышала? Тощий, долговязый, рукава оливкового комбинезона завернуты, выставляя напоказ мускулистые предплечья. Штанины тоже завернуты; между их отворотами и обувью торчат красные носки в полоску. На вид ему не было и двадцати, но тут она могла ошибаться.
Между Кирой и юношей стоял высокий смуглый мужчина. Врач, угадала она: на шее у него висел стетоскоп. Руки длинные, беспокойные, пальцы мечутся, словно проворные рыбки. Вместо комбинезона он был одет в серо-голубую водолазку и брюки в тон.
Ни этот наряд, ни наряд юноши не были униформой. Явно не из военных. И не из персонала «Гидротека». Временные работники или вовсе фрилансеры? Это сбивало с толку. Если она попала не на газодобывающую станцию, то где же она оказалась?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
