— Северус, что сказал Министр? — первым делом поинтересовалась Мак-Гонагалл.

— Что расследование идёт полным ходом. Завтра его люди прибудут сюда для разговора с Поттером и Уизли. Обещал, что девушек трогать не станут, если они предоставят письменные показания. За исключением мисс Уизли — я сказал, что в настоящее время она не в состоянии это сделать и вряд ли будет в состоянии в ближайшем будущем.

— Бедная девочка… — Минерва скорбно покачала головой. После недолгого молчания, она продолжила:

— Северус, занятия в школе продолжаются. Я очень коротко объявила студентам о том, что была раскрыта тайная организация сторонников Волан-де-Морта, что в раскрытии её принимали участие некоторые преподаватели Хогвартса и что членами этой организации была убита Мэри МакДональдс. Подробности они узнают из газет. Разумеется, все взволнованы, но паники нет, в школе порядок. Вот только мы потеряли сразу нескольких преподавателей… И нам нужно как можно скорее решить эту проблему.

— Что вы предлагаете?

Северус и сам знал ответ на этот вопрос, но ему хотелось услышать его из уст директора.

— Сегодня и впредь до назначения нового преподавателя я буду вести уроки Трансфигурации, — ответила Мак-Гонагалл. — Если бы вы согласились вести Защиту от Тёмных Искусств, а Эйлин взяла на себя зельеварение, это было бы решением проблемы. Занятия по основным предметам не прервутся, ну, а маггловедение подождёт, пока Попечительский совет найдёт учителя по этому предмету.

— Я не против такого расклада, но решать за Эйлин не могу. Если она сама согласится вести зельеварение — я её поддержу. Если нет, давить на неё не собираюсь.

— Я и не призываю вас к этому, — Минерва взглянула на него с укором. — Просто поговорите с ней и дайте мне знать о вашем решении. Чем скорее, тем лучше.

— Хорошо, — Снейп кивнул. — Вы узнаете об этом сегодня вечером или завтра утром — всё будет зависеть от того, сколько времени Эйлин будет спать, ну, и от её самочувствия, разумеется.

— Да, конечно. Спасибо, Северус, — она кивнула, давая понять, что разговор окончен. Северусу стоило большого труда покинуть кабинет походкой, исполненной королевского достоинства, вместо того, чтобы вихрем вылететь за дверь и помчаться к кровати Эйлин со скоростью первокурсника, несущегося по коридорам Хогвартса на перемене.

Опустившись на стул у постели жены, Северус призвал с помощью Акцио первую попавшуюся книгу, раскрыл её у себя на коленях и сделал вид, что погрузился в чтение, в то время, как его взгляд, так же, как и все его мысли, был неотрывно прикован к спящей Эйлин.

Первое, что увидела Эйлин, открыв глаза — это устремлённый на неё взгляд, загадочно-непроницаемый и напряжённый одновременно. Тревожный и тревожащий. Такой родной, но сейчас вызывающий в ней определённое беспокойство. Встретившись с глазами мужа, Эйлин попыталась придать своему взгляду как можно больше бодрости и теплоты, чтобы он знал — она в порядке. Северус на секунду прикрыл глаза, показав, что он понял её, и легонько сжал её руку, лежавшую поверх одеяла.

— Как ты себя чувствуешь?

Банальный и вполне ожидаемый вопрос. Но сколько в этом голосе скрытой теплоты, тревоги и нежности…. Кто бы мог подумать, что её Северус, человек, чьё имя, и то означает «Суровый», способен на такие чувства. И что эти чувства вызывает в нём она. И это после того, что с ней произошло на его глазах, после того, что она побывала игрушкой в чужих омерзительных руках, в полной власти этих подонков без всякой возможности оказать сопротивление…. Эйлин судорожно сглотнула и, стараясь не показать нахлынувших на неё чувств, бодро произнесла:

— Чувствую себя, наверное, хорошо…. Ещё не поняла.

Хвала старым советским фильмам — они всегда приходили ей на помощь в трудную минуту, щедро делясь подходящими цитатами, когда своих слов не хватало или они были слишком невыразительны.

— Сейчас мадам Помфри разберётся, как ты себя на самом деле чувствуешь.

Северус встал, собираясь позвать целительницу, но Эйлин остановила его со словами:

— Я точно знаю лишь одно — мне срочно нужно кой-куда.

Она села в кровати, прислушиваясь к собственным ощущениям. Кажется, всё в порядке. Она в состоянии сидеть. Ничего не болит. Эйлин спустила ноги на пол. Северус предусмотрительно пододвинул к ней больничные тапочки, стоявшие на прикроватном коврике. Сунув ноги в тапки, Эйлин поднялась. Что ж, голова не кружится, равновесие удерживается, ноги не дрожат. Можно топать вперёд. Где тут у нас удобства? Северус предусмотрительно взял её под руку и повёл к выходу из палаты. Эйлин чувствовала, что и сама отлично добралась бы в нужное место, но ей была приятна его забота. Проходя мимо спящих Джинни и Гермионы, она заметила, как из ушей у них идёт пар и подняла руку к своему уху, пытаясь понять, происходит ли с ней то же самое.

— Уже нет, — сказал Северус. — Весь вышел, пока ты спала.

— Привет, ребята, — поздоровалась она с Гарри и Роном. Это прозвучало почти бодро, и Эйлин похвалила себя за то, что смогла скрыть стыд, вдруг навалившийся на неё при виде свидетелей её недавнего унижения. Северус сильнее сжал её локоть, и она уверилась, что он всё понял и таким образом похвалил её. Голоса, ответившие на её приветствие, были значительно менее бодрыми.

Проведя Эйлин до туалета и обратно, Северус привёл к ней мадам Помфри. Осмотрев Эйлин и подробно расспросив её о малейших нюансах самочувствия, колдомедик повернулась к Северусу:

— Ну, как я тебе и обещала, физическое состояние твоей жены позволяет мне отпустить её домой. Идём со мной, я дам тебе листок назначений и лекарства, которые нужно принимать строго по этому листку.

Мадам Помфри направилась в свой кабинет. Северус послушно пошёл за ней и вернулся, держа в руках пергамент, исписанный скверным, как у всех врачей, почерком мадам Помфри. Сама она пришла вслед за ним и обратилась непосредственно к Эйлин:

— Завтра утром обязательно приходи сюда. Процедуры пропускать нельзя. Если, конечно, ты ещё не передумала становиться матерью.

— Мадам Помфри, я всё понимаю и ни в коем случае не пропущу процедуры. Это же в моих интересах.

— В наших интересах, — вмешался Северус. — Так что я прослежу за этим. Благодарю, Поппи.

С этим словами он обнял Эйлин за талию и повёл её к выходу. Склянки с лекарствами мерно позвякивали в кармане его мантии при каждом шаге. Задержавшись у постелей Джинни и Гермионы, Эйлин обратилась к мальчишкам, которые, казалось, прятали от неё глаза, будто боялись взглянуть прямо в лицо подруги:

— Держитесь, ребята. Они обязательно поправятся. Всё будет хорошо.

Увидев подходящую к постели дочери Молли, Эйлин склонила голову:

— Здравствуйте, миссис Уизли.

Та взглянула тусклым, невидящим взглядом, словно сквозь неё, и ничего не ответила. Северус молча склонил голову, приветствуя Молли. Взгляд Молли оживился, она несколько секунд как будто вспоминала, кто стоит перед ней. Когда же ей это удалось, её глаза вспыхнули неожиданной злобой пополам с отчаянием.

— А-а-а, Северус Снейп! — громко вскрикнула она, забыв о запрете мадам Помфри тревожить сон спящих девушек. — А это твоя жена? Которая, разумеется, пострадала меньше всех и уже отправляется домой? Которую ты защищал, не обращая внимания на тех, кто тоже нуждался в защите и помощи? Конечно, теперь вы в обнимочку следуете домой, в свои мерзкие змеиные норы, в то время, как моя девочка…

С каждым словом голос Молли звучал всё громче и визгливей, в нём всё явственней слышались истеричные нотки, а под конец этой гневной тирады перешёл в крик и громкие, безутешные рыдания. Молли трясло, она заходилась в истерике. Гарри вскочил на ноги и крепко схватил Молли за руки, в то время как Рон подхватил мать сзади за плечи.

— Миссис Уизли… Миссис Уизли, успокойтесь, — тихо и растерянно уговаривал Гарри, но Молли никак не удавалось совладать с собой. Её громкие крики и рыдания уже достигли слуха мадам Помфри, которая, быстро сообразив, в чём дело, уже бежала к ней с флаконом зелья против истерики в руке.