Первое, что он услышал, войдя туда, был надрывный кашель Грейнджер. Лежание на холодном мраморе не прошло для неё даром. Очевидно, она только проснулась, и причиной её пробуждения стал именно этот кашель. Снейп мысленно выругался. Кашель — это ещё полбеды. Девчонки себе все женские потроха застудили — вот что плохо. А ведь Эйлин совсем недавно лечилась, её матка находится в процессе восстановления… Сможет ли она иметь детей после такого? Северус внутренне похолодел. Проходя мимо кровати Грейнджер, которой мадам Помфри как раз принесла зелье от кашля, он остановился и произнёс:

— Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер?

— Спасибо, мистер Снейп, более или менее. Простуду вылечу — и буду в порядке.

Северус одобрительно кивнул. Молодец, девчонка, держится. В это время рядом с Грейнджер появился Рон, присел на краешек её кровати и взял её за руку. Поттер так же осторожно сидел на краю кровати спящей Джинни. На его кровати спала измученная Молли Уизли. Артура не было, очевидно, министерские дела настоятельно требовали его присутствия. Снейп, не останавливаясь, молча кивнул Гарри и Рону. Судя по их внешнему виду, их физическому здоровью ничего не угрожало. А с психическим пусть разбираются сами.

Подойдя к кровати жены, Северус убедился, что она спокойно спит, как и обещала ему мадам Помфри. На лице Эйлин застыло напряжённое выражение то ли тревоги, то ли беспокойства. Казалось, она и во сне мучительно ищет выход из безвыходной ситуации. Однако, в её лице не было страха. Она не металась по подушке, не кричала и не плакала. И даже не кашляла, как Грейнджер. Громкое сопение выдавало наличие у Эйлин сильного насморка, однако струйки пара из её ушей свидетельствовали о том, что Бодроперцовое зелье действует, и вскоре от простудных явлений не останется и следа. Северус с тревогой пощупал рукой лоб Эйлин. Кажется, горячий? А может, это его пальцы слишком холодные? Он наклонился и прикоснулся губами к её лбу тем забытым жестом, каким в детстве проверяла его температуру мама. Нет, всё нормально, жара нет. Эйлин, словно почувствовав прикосновение любимых губ, завозилась во сне. Северус погладил её по волосам привычным успокаивающим движением. Её губ коснулась слабая улыбка, сразу убравшая с её лица тревожно-напряжённое выражение, так беспокоившее Северуса. Убедившись, что его жена спит крепким здоровым сном, он отправился в кабинет мадам Помфри. Плотно прикрыв за собой дверь и наложив Заглушающее заклятье, он остановился за спиной колдомедика, которая как раз сортировала склянки с лекарствами в высоком стеклянном шкафу.

— Поппи, что вы скажете о состоянии моей жены?

— Простуда практически прошла, — тут же отозвалась целительница. — Почки и придатки лечим. Все необходимые лекарства она получила, все заклинания, применяемые в этих случаях — тоже. Лечение даёт свои результаты и будет продолжаться до её полного выздоровления.

— А-а-а… — Северус замялся, не зная, как лучше сформулировать главный вопрос, волновавший его всё это время. Но мадам Помфри, кажется, сама поняла, что именно ему не терпится узнать.

— Северус, её ведь не насиловали? Внутри ничего не нарушено. Воспаление мы вылечим очень быстро, так что, я думаю, это никак не повлияет на процесс восстановления матки и на её детородную функцию.

«Уф-ф-ф», — подумал Северус, выслушав до конца эту длинную фразу и испытав невероятное облегчение и от того, что она закончилась и от смысла, в ней заключённого. Беспокойство о её здоровье, всё это время терзавшее его сердце, кажется, наконец-то покидало его.

— Вы уверены, Поппи? — на всякий случай переспросил он.

— Абсолютно уверенной нельзя быть ни в чём, — колдомедик повернулась к Северусу лицом, — но процентов на девяносто девять я уверена.

Не столько эта высокая вероятность, сколько улыбка мадам Помфри, окончательно успокоили Северуса. И хоть на его бесстрастном лице не отразилось испытанное им облегчение, целительница поняла, что он сейчас чувствует.

— В таком случае она уже сегодня сможет покинуть больничное крыло? — властный уверенный тон Снейпа скрывал горячую просьбу поскорее отпустить Эйлин домой.

— Если ты гарантируешь, что она вовремя выпьет все лекарства по той схеме, которую я вам дам, что завтра утром она придёт сюда на процедуры и будет приходить на них столько, сколько понадобится — думаю, ты сможешь забрать её домой. Самое сложное для этих девочек сейчас — восстановить психическое равновесие. Они молодые, крепкие, физически справятся со всеми болезнями. А вот последствия психической травмы могут проявляться долго… — мадам Помфри с горечью покачала головой. — Так что им сейчас важнее всего обеспечить максимальный душевный комфорт и дать понять, что то, что с ними произошло, ничуть не снизило их ценность и значимость. В общем, лечить их надо любовью, и делать это лучше дома. Так что забирай свою Эйлин и отогревай её всеми силами души. Ты справишься, я знаю.

Сеерусу было неловко слушать этот прочувствованный монолог. «С чего это её так понесло?» — думал он про себя. Ведь он сам прекрасно сознавал, что нужно его Эйлин, в чём она сейчас нуждается больше всего и что он, лично он должен делать, чтобы «избавить её от последствий психической травмы». Именно поэтому он и стремился как можно скорее забрать Эйлин отсюда, потому что «лечить её любовью» на глазах у посторонних претило его внутренним убеждениям. А делать это хотелось как можно скорее — обнимать её, целовать, гладить её волосы и зарываться в них лицом… И отогревать. Отогревать всеми силами, и телесными и духовными.

— Значит, как только она проснётся..?

— Ты позовёшь меня, я осмотрю её и, скорее всего, отпущу вас в ваши подземелья, — закончила за него целительница.

— Благодарю, Поппи. Что с остальными? — теперь, когда вопрос с Эйлин был решён, Северус мог позволить себе поинтересоваться здоровьем других жертв Шафика.

— Мальчишки физически в норме. У Гермионы сильная простуда, кашель, похоже на воспаление лёгких. Ну, и почки с придатками тоже застужены, разумеется. Это у них у всех троих… — Поппи тяжело вздохнула. — Всё это поправимо, вылечатся, никуда не денутся, чуть медленнее, чем Эйлин, но выздоровеют. А вот Джинни… Её изнасиловали. Разрывы заживут. Но я очень опасаюсь за её психику. Ты и сам видел, какая она…

Дракклово дерьмо! Мысленно выругавшись, Северус сжал кулаки, испытав новый приступ ненависти к Шафику и злясь на собственное бессилие. Поправить ничего уже нельзя. Остаётся только надеяться, что любовь родственников и Поттера поможет этой девочке справиться со всем, что ей довелось пережить. А вот его Эйлин — сирота. И у неё нет никого, кроме него. Как она когда-то сказала? «Ты мне и папа, и мама, и дедушка с бабушкой, и друг, и учитель». И уж он-то сделает всё возможное и невозможное, чтобы его девочка всегда гордилась собой и никогда не переставала считать себя самой лучшей, самой красивой и самой любимой.

— Я пойду, — неожиданно сдавленным голосом произнёс Снейп. — Спасибо, Поппи.

— Тебе спасибо, Северус. Ты их всех спас. Если бы не ты…

Снейп нетерпеливо взмахнул рукой, пытаясь пресечь все возможные похвалы в свой адрес, и стремительно вышел из кабинета, едва не столкнувшись с Мак-Гонагалл, направлявшейся к мадам Помфри.

— Ох, Северус… Хорошо, что я тебя встретила. Ты в порядке?

— В полном, — буркнул Снейп, мысленно чертыхаясь и посылая к драккловой матери и директора, и её заботу о его здоровье. Ещё одно досадное препятствие на пути к Эйлин. Но ничего не поделаешь. Поговорить с Минервой всё-таки придётся. Нужно же знать, что произошло в школе за время его отсутствия.

— Зайдём к Поппи в кабинет. Мне нужно сказать тебе кое-что.

Бросив взгляд в сторону Эйлин и убедившись, что она по-прежнему крепко спит, Северус вошёл обратно в кабинет мадам Помфри вслед за Мак-Гонагалл, которая первым делом поинтересовалась состоянием пациентов. Рассказав директору всё то, что несколькими минутами ранее она говорила Северусу, мадам Помфри вышла из кабинета, давая возможность этим двоим спокойно поговорить.