====== Глава 16 ======
— Хочешь, я угадаю, о чём ты думаешь?
Эйлин сидела у камина в своей излюбленной позе — забравшись с ногами в кресло — и напряжённо вглядывалась в профиль Северуса, склонившегося за своим рабочим столом над очередным пергаментом с домашним заданием. Разговор происходил на следующий вечер после проведения ритуала в комнате, служившей рабочим кабинетом в покоях супругов Снейп. Обычно Эйлин помогала мужу проверять домашние задания, но сегодня её мысли были заняты совершенно другим. Всматриваясь в привычно-невозмутимое лицо Северуса, она понимала, что под этой маской холодного спокойствия сейчас бушуют нешуточные страсти, и вновь поражалась его умению держать себя в руках и контролировать собственные эмоции. Уж ей ли не знать, насколько эмоционален на самом деле её муж!
Северус поднял голову от пергамента и устало взглянул на Эйлин:
— Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чём я думаю, — произнёс он с лёгким укором. — Мои мысли сейчас вполне ясно смогла бы увидеть даже Сивилла, — уголок его рта слегка дёрнулся вверх при упоминании профессора Трелони. — Для этого и легилименция не потребуется.
— В общих чертах — да. — Эйлин не отреагировала на его скрытую насмешку. — Но вот конкретно… Весь сегодняшний день ты думаешь о том, что послезавтра — суббота.
Северус промолчал, искоса бросив на неё беглый взгляд, и вновь уткнулся в пергамент, но по тому, как он внутренне подобрался, Эйлин поняла, что попала в точку. Несмотря на то, что на его лице не дрогнул ни единый мускул, Эйлин почувствовала, как он напрягся. Да, она научилась чувствовать настроения своего мужа, изо дня в день находясь к нему так близко. Даже женщины, лишённые магических способностей, умеют это, если очень любят своего мужчину. Что уж говорить о ней? В конце концов, ведьма она или нет?
Эйлин выдержала паузу, не продолжая свою мысль. Её рука, опиравшаяся на подлокотник кресла, подпирала подбородок, а взгляд был устремлён на Северуса, изображавшего полную погружённость в свои занятия. Лишь до конца проверив очередной студенческий опус и исчёркав его вдоль и поперёк красными чернилами, он аккуратно отложил его в кучку проверенных работ, небрежно бросил на стол перо и повернулся к жене:
— И как долго будет длиться эта драматичная пауза? Что вы хотели этим сказать, миссис Снейп?
— Ты думаешь, что в эту субботу в поместье Шафика состоится собрание молодёжной части организации, — Эйлин всё так же, не отрываясь, смотрела на Северуса. Он принял вызов, откинулся на спинку стула и ответил ей таким же долгим непроницаемым взглядом.
— Допустим…. — его тон был ледяным. Раньше Эйлин подумала бы, что он сердится на неё. Но сейчас она точно знала — он уже понял всё, что она хотела ему сказать. И не только сказать, но и сделать. Понял — и занял оборонительную позицию, чтобы ни в коем случае не подпустить её к исполнению того, что он задумал сделать в одиночку.
Эйлин не стала тратить лишних слов и разводить чудеса дипломатии. Всё так же, не отрывая взгляд от его лица, она произнесла тихо, но твёрдо:
— Мы пойдём туда вместе.
— Нет, — так же тихо и твёрдо ответил он. — Я пойду туда один.
Эйлин, неотрывно глядя в глаза мужа, медленно покачала головой:
— Или мы пойдём вместе, или туда не пойдёт никто.
— Или ты миришься с тем фактом, что я иду туда один, или мне придётся применить меры, чтобы ты не смогла мне помешать.
В его спокойном тоне сквозил космический холод. Если бы ещё год назад профессор Снейп обратился к ней таким тоном, Эйлин просто умерла бы от обиды и от его отчуждённости. Но сейчас этот тон её не пугал. Она не собиралась отступать. Слишком важным был вопрос, который они обсуждали.
— Я уже достаточно сильная ведьма и тоже умею принимать подобные «меры», — подражая мужу, Эйлин пыталась сохранять спокойствие, но при этом говорить достаточно убедительно и доброжелательно, без льдинок в голосе. — Но я считаю, что применять их по отношению друг к другу — означает разрушать доверие, а значит, ставить под угрозу наши с тобой отношения.
Их взгляды встретились, словно столкнувшиеся в схватке мечи. Кажется, в кабинете реально послышался скрежет металла и вспыхнули искры, высекаемые лязгнувшими друг о друга клинками.
— Я. Не стану. Рисковать. Тобой. — Северус произносил каждое слово в отдельности, словно пытаясь вдолбить трудный учебный материал в голову бестолковой ученице.
— Я знаю, что ты боишься потерять меня, — голос Эйлин звучал на удивление мягко, странно контрастируя с непреклонным взглядом её потемневших, словно свинцовое небо, глаз. — Но представь себе — я точно так же боюсь потерять тебя. Ты ведь знаешь, как это — когда погибает любимый человек. Ты пережил это. Ты хочешь, чтобы то же самое пережила я?
Эйлин видела, какую боль причиняют ему её слова. Но она нарочно не щадила его чувств. Ей нужно было донести до него одну простую истину — если его не станет, её страдания будут не меньшими, чем его. И, если в начале её тирады Северус болезненно дёрнулся и сжал руку в кулак, то теперь он сидел, глядя на жену долгим задумчивым взглядом, подавшись вперёд и положив подбородок на сцепленные пальцы рук, упиравшихся в стол. Эйлин опустила ноги на пол, порывисто поднялась из кресла, подошла к мужу и присела перед ним на корточки, снизу-вверх заглядывая ему в глаза.
— Се-еверус… — как обычно, слегка нараспев произнесла она его имя. — Северус… Пойми… Лучше, если мы с тобой всё будем делать вместе. И рисковать — тоже. И либо мы погибнем вместе, либо вместе победим. Я не хочу жить без тебя так же, как и ты не хочешь жить без меня. Не хочу и не буду. Мы прикроем друг друга и вытащим друг друга из любой переделки. А если нет…. По крайней мере, ни один из нас не будет корчиться от боли, потеряв другого.
Эйлин уткнулась лицом в его колени. Северус машинально запустил пальцы ей в волосы и молча сидел, обдумывая услышанное, кусая губы и ощущая нежданный прилив нежности к этой девочке. Как же она научилась разоружать его! Ему сейчас нужно собрать всю свою строгость, решительность, твёрдость, чтобы настоять на своём, а она всего несколькими фразами разбила его оборону в пух и прах. Самое скверное — что она действительно права, и у него нет веских аргументов, которые можно было бы противопоставить её доводам. Она не хочет его терять так же, как и он её — это ведь так естественно. И хотя всё его существо желало для неё только одного — чтобы она жила, жила вопреки всему, даже когда его не станет, — ещё больше он не хотел, чтобы она испытала хотя бы часть тех мук, что в своё время вынес он, потеряв Лили. Эти два одинаковых по силе желания боролись в нём сравнительно недолго. Он привык быстро принимать решения, буквально на лету взвешивая все «за» и «против».
Северус приподнял голову жены, посмотрел ей в глаза долгим тяжёлым взглядом и медленно, задумчиво произнёс:
— Никогда не думал, что соглашусь с мнением взбалмошной девчонки. Но вы, миссис Снейп, умеете быть убедительной.
— «Ты и мёртвого уговоришь, чертяка языкатая», да? — осклабилась Эйлин.
— Не слишком радуйся. У меня ещё есть время передумать, — Северус был серьёзен. — Твои аргументы принимаются. Вместе, так вместе. Но при одном условии.
— Слушаться твоих указаний, чётко следовать выработанному плану, не рисковать собой и никакой отсебятины. Я ничего не забыла? — Эйлин смотрела на мужа снизу-вверх, а в глазах у неё плясали весёлые бесенята.
— И быть серьёзной, когда речь идёт о серьёзных вещах, — Северус не разделял её игривого настроения. Вылазка в логово Шафика была связана с очень сильным риском. Им нужно было продумать всё до мельчайших деталей, чтобы свести этот риск к минимуму. А она радуется, как ребёнок, будто её пригласили на увеселительную прогулку.
«Как ребёнок»? Да, по сути, она и есть ребёнок — ещё в этом году она была выпускницей Хогвартса. Ну и что, что она на год старше своих однокурсников? Это ничего не меняет. В этом году… Каким же бесконечно-длинным и наполненным событиями оказался этот год. А ведь сейчас только сентябрь… Ещё в начале этого года он не знал, удастся ли ему дожить до лета. И, уж тем более, не знал, увидит ли он ещё хоть когда-нибудь Эйлин. Но не прошло и полугода, как она стала самым важным человеком в его жизни — не только его женой, но и соратницей, помощницей, полноправной «соучастницей», если можно так выразиться, во всех его делах. Северус потёр пальцами виски и провёл ладонями по лицу, словно сметая с него налёт тревоги и беспокойства. Снова эти чувства — тревога и беспокойство за неё, за её жизнь. «Нормальные чувства для того, кто любит», — тут же подал реплику внутренний голос. «Особенно если любишь такой вот «подарочек», — внутренне улыбаясь, согласился Северус.
