— А кто непосредственно выдавал разрешения в Аврорате и Секторе борьбы с незаконным использованием магии? — было заметно, что Снейп готов хоть сейчас пуститься в собственное расследование, ни капли не доверяя тем, кто занимается этим по поручению Министра.

— Сейчас этим занимаются мои люди, и поверьте, мистер Снейп, они достаточно компетентны, чтобы распутать это дело, — Кингсли решил не дожидаться, пока собеседник усомниться в способности своих людей вести полноценное расследование.

— Я не сомневаюсь в их компетентности, я сомневаюсь в том, можно ли им полностью доверять.

«Драккл! — раздражённо подумал Кингсли, — да у него реально паранойя. Везде и всюду готов увидеть предателей и шпионов!», а вслух сказал:

— Не беспокойтесь, мистер Снейп. Люди, которым поручено это дело, заслуживают моего полного доверия.

— Будем надеяться, что они его оправдают, — мрачно буркнул Снейп. — Ещё один вопрос, господин Министр….

— Слушаю вас.

— Меня волнует безопасность мистера Поттера и его друзей, которых Шафик решил принести в жертву во время обряда создания крестражей. Есть ли у вас — лично у вас- люди, которым можно было бы поручить их охрану? Как вы понимаете, я имею в виду не сотрудников Аврората.

Кингсли задумался. Ему претила мысль о ненадёжности Аврората. Министра коробило от того, что сидящий перед ним человек выказывал прямое недоверие сотрудникам этого отдела. В то же время он осознавал, что Снейп прав. Слишком много нитей ведут от этой драккловой организации именно в Аврорат, как бы ни тяжело было это признавать. Кингсли злился в первую очередь на себя, за то, что слишком доверился авторитету мракоборцев, но злился он и на Снейпа, за то, что тот столь явно подвергал сомнению благонадёжность служителей правопорядка, а значит, и способность его, Кингсли, разглядеть врага с собственном доме. Впрочем, когда речь шла о безопасности этих детей, переживших страшную войну, детей, которым весь магический мир обязан победой над Волан-де-Мортом, Бруствер был не склонен потакать своим обидам и амбициям. Снейп прав, этих ребят нужно защищать и защищать надёжно. А значит, их охрану нельзя поручать тем, в чьей надёжности приходится сомневаться.

— Да, мистер Снейп. У меня есть люди, которым я всецело доверяю и которым могу поручить охрану мистера Поттера и его друзей. Я знаю их лично, это люди проверенные и преданные мне.

— Надеюсь, они справятся с этим делом, раз вы ручаетесь за них лично, — в голосе Снейпа не было убеждённости, но не подвергать же сомнению слова Министра!

— Мистер Снейп, — Кингсли сделал вид, что не заметил скрытого недовольства в голосе собеседника, — вам и вашей жене тоже нужна охрана.

— На этот счёт можете не беспокоится. Я сумею обеспечить безопасность и себе, и миссис Снейп.

— Судя по тому, что случилось….

Снейп не дал ему договорить, резко вскинув руку в протестующем жесте и метнув в Министра испепеляющий взгляд:

— Господин Министр. Не стоит упрекать меня в том, что я был недостаточно бдительным с самого начала. Я за это достаточно поплатился и не желаю, чтобы мне в лицо тыкали моими промахами. Теперь, когда я знаю о существующей опасности, никому не удастся застать меня врасплох.

— Простите, мистер Снейп. Я ни в коем случае не хотел упрекать вас в недостатке бдительности. Тем более, в неспособности обеспечить охрану вам и вашей жене. Но присутствие в замке постороннего человека, призванного следить за вашей безопасностью, может уберечь вас от повторных покушений и в конечном итоге, спасти вам жизнь.

— Присутствие в замке постороннего человека, отвечающего за мою безопасность, вынудит моих врагов затаиться. А мне бы хотелось поскорее выманить их из укрытия и заставить действовать. Вы ведь понимаете, что в этой партии я и моя жена играем роль приманки?

— Разумеется, мистер Снейп. Но, если вы — приманка, должен быть кто-то, кто потянет за леску, когда рыба заглотит крючок?

— Если такой человек не появился в школе в начале учебного года, теперь его появление вызовет ненужные подозрения. Так что придётся мне играть роль и приманки, и ловца.

— Это очень самонадеянно с вашей стороны, — Кингсли неодобрительно покачал головой, — но, тем не менее, вы, пожалуй, правы. Впрочем, одного помощника я вам всё-таки предоставлю.

С этими словами Бруствер встал с кресла и отправился в дальний, почти неосвещённый угол кабинета. .Снейп с подозрением проследил за ним взглядом. Какого драккла? Что ещё за помощник? На кой-ему в Хогвартсе какой-то болван, пусть и пользующийся доверием Министра?!

Пока Снейп готовил в уме речь против любых помощников, в которых он абсолютно не нуждался, Кингсли выступил из темноты в круг света, отбрасываемого пламенем камина. В руках у него была картина. Снейп мог видеть лишь обратную сторону холста, пока Кингсли не поставил его на пол, прислонив к своему креслу. Снейп недовольно поморщился, будто ощутив во рту вкус пресловутых лимонных долек. С портрета на него смотрел сквозь очки-половинки и хитро улыбался Альбус Дамблдор.

— Здравствуй, Северус, мальчик мой. Не ожидал?

— Да уж….- выражение лица Снейпа никак нельзя было спутать с радостной улыбкой. — Ну, и куда я дену этот портрет? — сарказм в голосе, сарказм во взгляде, сарказм в поползшем вверх уголке рта….

— Повесьте его где-нибудь в своих апартаментах, так, чтобы в случае необходимости Альбус смог передать вам необходимую информацию. Или узнать от вас нечто важное, что нужно передать мне. Не бегать же вам ради этого каждый раз в кабинет директора.

— Интересно, куда бы мне его прицепить? — Снейп насмешливо смотрел на Кингсли, будто размышляя вслух. — В классе? Слишком много посторонних глаз. В моём личном кабинете? Мне не хотелось бы, чтобы он слушал мои разговоры с женой. И уж, конечно, не в спальне….А повешу-ка я его в кладовку с особо ценными зельями. И буду навещать тогда, когда мне понадобится что-нибудь передать вам, — лёгкий насмешливый поклон в сторону Министра.

— Мистер Снейп, отнеситесь пожалуйста, к этому серьёзней, — нахмурился Кингсли. — Этот портрет может при случае быть очень полезным.

Снейп демонстративно вздохнул.

— Ну ладно. Повешу его у себя в кабинете. Господин Министр, на портреты действует заклинание «Оглохни»?

— Не знаю, не проверял, — Кингсли развеселил этот разговор. — Альбус, что вы скажете по этому поводу? — обратился он к портрету.

— А что он может сказать? Разумеется, он скажет, что заклинание действует. Никто ведь не проверит, так ли это.

— Обижаешь, Северус, — усмехнулся Дамблдор на портрете. — Когда это я тебя обманывал?

«Да, практически, всю жизнь», — едва удержался Снейп. Не хотелось выяснять отношения с бывшим Директором при посторонних.

— Ладно. Что-нибудь придумаем, — буркнул он, вставая с кресла.

Распрощавшись с Министром, Снейп с недовольным видом подхватил портрет Дамблдора и вошёл с ним в камин, в надежде, что это произведение искусства сгорит к драккловой матери у него в руках во время его путешествия по каминной сети. Впрочем, как он и предполагал, надежды эти оказались тщетными. И он сам, и портрет целыми и невредимыми прибыли в кабинет Директора. Впрочем, Снейпу повезло. Мак-Гонагалл находилась в своих жилых покоях, так что ему не нужно было ничего ей объяснять. Он только крикнул ей:

— Минерва, я вернулся. Иду к себе.

— Вы узнали что-нибудь новое? — послышалось из-за двери.

— Нет, — ответил он. — Только то, что известно вам.

— Хорошо. Тогда до ужина.

Снейп молча вышел за дверь, наложив и на себя, и на злополучный портрет дезилллюминационное заклятие. Чем меньше народу будет знать о его визитах в директорский кабинет, тем лучше.

Придя к себе, он застал Эйлин, сидящую с ногами в кресле с книгой на коленях. Он слишком хорошо изучил её, чтобы понять — она сгорает от нетерпения. Ей очень хочется испытать на себе то зелье, которое она приготовила днём.

Сбросив Чары невидимости, Северус поставил на стул портрет.