— М-да…. Как видишь, на вредноскопы надеяться не приходится, — проворчал Снейп, раздражённо бросая письмо на стол. — Но мы по-прежнему будем делать вид, что считаем их защиту действенной и верим их сигналам. Надеюсь, пока эти, — он неопределённо кивнул на дверь, — заняты играми с вредноскопами, они не станут отвлекаться на что-то другое.
— Да, конечно, — Эйлин рассеянно взглянула на мужа. Её взгляд был направлен будто сквозь него. Было заметно, что мысли её сейчас заняты отнюдь не вредноскопами. Внезапно схватив перо со стола, она стала что-то быстро записывать на куске пергамента. Буквы стремительно заполняли лист, а Эйлин продолжала лихорадочно строчить, боясь отвлечься и потерять мысль, напряжённо бившуюся у неё в мозгу. Северус умолк, не желая сбивать её. Он понимал это состояние внезапного озарения, когда ничто и никто не должен мешать записать, зафиксировать яркую вспышку сознания, которая может угаснуть в любой момент.
Наконец Эйлин остановилась, отбросила перо на стол и откинулась на спинку стула.
— Прости, милый. Я должна была срочно это записать. Кажется, я знаю, чем буду заниматься завтра весь день.
Она потянулась, выгнувшись, как кошка после сна, и взглянула на мужа призывным взглядом, который она сама называла «бесстыжим».
— Завтра занимайся этим сколько угодно. Лишь бы не сегодня вечером, — этот взгляд так много обещающий, всегда будил в Северусе радостное нетерпение. В такие моменты он чувствовал себя мальчишкой, готовым бросить всё и бежать на свидание к любимой. — Только не забывай о своей безопасности.
— Ты тоже.
Эйлин встала, подошла к Северусу, обняла его за талию и крепко прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди. Он, обняв её в ответ, привычно потёрся щекой о её макушку, вдыхая знакомый запах её волос, такой родной и успокаивающий.
— Ничего, — прошептал он, нежно поглаживая её по спине, — ничего, малыш. Скоро полнолуние. Я обеспечу нас защитой. Ты только береги себя.
— И ты береги себя, родной, — Эйлин судорожно сцепила руки у него за спиной и прижалась так крепко, словно пыталась врасти в него, слиться с ним, чтобы ничто не смогло разъединить их, разлучить и разорвать эту связь.
— Послушай, Северус, — Эйлин появилась в дверях ванной комнаты, когда её муж тщательно брился перед зеркалом с помощью специального заклинания, — в связи с тем, что стало известно о вредноскопах, тебе не кажется, что Бэкуорд мог быть непричастным к тому, что случилось на экзамене?
— В отличие от тебя, мне есть о чём подумать с утра и без этого самодовольного болвана, — недовольно проворчал Северус.
— Болван он или нет, но, если он не виноват, ты зря наложил на него заклятие.
— А если всё-таки виноват? Ты можешь с уверенностью утверждать, что он непричастен к происшествию на экзамене? — Северус закончил бриться и теперь смотрел в зеркало на отражение Эйлин, опираясь руками на умывальник.
— Полной уверенности у меня, конечно, нет, — ответила она, тоже обращаясь к его отражению, — но он был так удивлён случившимся, что мне иногда кажется — это не он наколдовал тогда пауков.
— Пока нет полной уверенности, пусть всё остаётся так, как есть, — твёрдо ответил Северус.- Если я буду точно знать, что он не виноват, я лично дам ему зелье, снимающее порчу, которую сам на него навёл. И вообще. С какого перепугу ты с самого утра так беспокоишься об этом Бэкуорде?
— Да как-то само в голову взбрело. Думала об этих чёртовых вредноскопах, вспомнила про него… Если нам его специально подсунули для отвода глаз, то он зря пострадал от твоего зелья.
— Ничего. Потерпит, — Северуса начинал злить этот разговор. — Думаю, мы сумеем разобраться, кто виноват, а кто не очень.
Он открыл кран и склонился над раковиной, плеснув себе в лицо побольше холодной воды. Когда Северус выпрямился и взял с вешалки полотенце, Эйлин подошла к нему сзади, обняла со спины и прижалась всем телом, поглаживая руками его грудь поверх махрового халата.
— Не сердись, милый, — она улыбалась, прижавшись щекой к его спине, а он замер, ощущая, как знакомая волна мурашек пробегает вдоль его позвоночника.
— Что же ты делаешь со мной, бесстыжая девчонка? — голос Северуса был хриплым. — Я ведь здесь на работе….
Руки Эйлин скользнули вниз, провели по халату мужа в том месте, где он ощутил прилив крови в момент, когда она прижалась к его спине. Северус резко повернулся к ней и впился ей в губы страстным, настойчивым поцелуем.
— Опоздаешь немного на свою работу, — ответила ему Эйлин, когда поцелуй был окончен, халат Северуса распахнут, а сам он стоял перед ней, всем своим видом подтверждая готовность не только опоздать на работу, но и вовсе послать её к драккловой матери. Эйлин схватила его за руку, потащила к кровати и резко толкнула на неё. В её глазах полыхнуло пламя, обдав Северуса таким жаром, что он забыл о том, кто он и где находится.
«Ведьма», — с восхищением успел подумать он, растворяясь в страстных прикосновениях её губ и пальцев.
— Северус, Альбус просил передать, что Кингсли ждёт вас сегодня в семнадцать часов у себя в кабинете. Воспользуйтесь моим камином, — Мак-Гонагалл подошла к Снейпу сразу после обеда и отозвала его в сторону, чтобы никто не смог подслушать их разговор.
— Хорошо, Минерва, — при этом Снейп скривил губы, как будто услышал от Директора нечто весьма неприятное. Пусть те, кто тайно наблюдает за ним, думают, что ему не по душе подчиняться Мак-Гонагалл и что её распоряжения вызывают у него скрытый протест. Пусть считают, будто он недоволен тем, что пришлось уступить ей место директора Хогвартса, хоть, Мерлин свидетель, ему на самом деле никогда не хотелось занимать эту должность, отнимающую массу времени и мешающую делать то, что ему на самом деле было важно и интересно.
Эйлин, всю первую половину дня провозившаяся в лаборатории, отправилась туда и после обеда. По её нетерпеливым жестам и лихорадочному блеску глаз, Северус понял, что у неё что-то получается, но не стал ни о чём расспрашивать, чтобы не сбить её настрой. Когда закончились послеобеденные занятия, он заглянул к ней в лабораторию. В котле на её рабочем столе остывала прозрачно-бирюзовая жидкость, часть которой была отлита в стакан и уже успела остыть. Перед Эйлин на столе лежала парализованная заклятием крыса, в глотку которой его жена закапывала из пипетки своё новое, экспериментальное зелье. Быстро справившись с этим, Эйлин наколдовала клетку, поместила туда крысу и освободила её от парализующего заклятия.
Взглянув на все эти манипуляции, Северус сказал:
— К пяти часам я должен быть в Министерстве. Кингсли хочет поговорить со мной. Надеюсь, с тобой ничего плохого не случится.
— Надеюсь, с тобой тоже. Если ты не вернёшься к ужину, я буду вынуждена брать штурмом Министерство, — по лицу Эйлин невозможно было понять, шутит она или говорит серьёзно.
— Если я задержусь, перед тем, как брать штурмом Министерство, взгляни на монетку. Я обязательно предупрежу тебя, если мой визит затянется, — ухмыльнулся Северус. Шутки — шутками, но ему было приятно сознавать, что есть человек, который поднимет всё и всех на уши по одному лишь подозрению в грозящей ему опасности. Он и сам всегда был таким по отношению к тем, кого брался защищать. Непривычно было осознавать, что кто-то готов на подобное ради него.
— И ты не постесняешься прервать Министра, чтобы нацарапать послание на ребре монетки? — ухмылка Эйлин точь-в-точь повторяла ухмылку мужа.
— Лучше я прерву Министра, чем это сделаешь ты, ворвавшись в кабинет через камин и размахивая волшебной палочкой, — Северус окончательно развеселился, представив себе эту картину.
— Да уж, — хохотнула Эйлин.
Во время этого разговора крыса в клетке вела себя довольно странно. Она была бодра и казалась здоровой. Но вот её вид… Он был слишком необычным для крысы. На её мордочке время от времени явно читались какие-то очень уж осмысленные выражения, граничащие с интеллектуальным озарением. В какой-то момент она встала на задние лапки и попыталась совершенно по-человечески открыть замок клетки передними лапками. Северус, машинально наблюдавший за зверьком, удивлённо поднял глаза на жену:
