Северус знал, что она тоже ждёт этих минут, ждёт и скучает по нему. Он до сих пор удивлялся тому, что кто-то может ждать его и по нему скучать. По нему — человеку, на которого всем всегда было наплевать. Разве к этому можно привыкнуть? Северус не думал об этом, скорее, чувствовал её отношение каждой клеточкой своего тела. И это притягивало его к Эйлин и привязывало сильнее всяких слов и размышлений.
И даже сейчас, когда традиционный секс для них находился под запретом, ничто не могло помешать им доводить друг друга до высшей точки исступлёнными ласками, безумной фантазией губ, пальцев и языков. Им было хорошо уже от того, что они были вместе, рядом, что их дыхания сливались, а сердца бились в такт. Если бы Северусу кто-то сказал раньше, что такое возможно — он бы высмеял лжеца. И он был бесконечно благодарен этой девочке за то, что она сумела полностью перевернуть всё его мировоззрение и разрушить понятия, которые он раньше считал для себя незыблемыми.
«Северус, зайдите ко мне сразу после занятий», — гласила записка Мак-Гонагалл, переданная ему домовым эльфом прямо на уроке. Директор пропустила обед и, судя по всему, только что вернулась в замок. Урок этот был на сегодня последним и обещал быть вполне спокойным, как, впрочем, и большинство сдвоенных занятий, на которых присутствовали студенты Райвенкло и Хаффлпаффа. Четвёртый курс был уже достаточно взрослым, чтобы относиться к предмету ответственно и достаточно дружным и сплочённым, чтобы не досаждать друг другу мелкими пакостями. Ум и доброта всегда сочетаются лучше, чем хитрость с безрассудством. Снейпа всегда удивляло, кто только придумал эту систему — сводить на уроках Слизерин с Гриффиндором. Кажется, это «кто-то» терпеть не мог ни студентов, ни преподавателей, обрекая всех на заведомую нервотрёпку. Куда логичней было бы свести Слизерин с Райвенкло, а Гриффиндор с Хаффлпафом. Надо будет предложить это Мак-Гонагалл, мельком подумал Снейп.
Он постарался поскорее завершить урок, дождался, пока последний студент закончит копаться со своей сумкой и наконец-то покинет класс, запер дверь, наложив на неё заклинание и быстрым шагом отправился в кабинет директора. Его чёрная мантия, как и прежде, эффектно развевалась у него за спиной, когда он стремительно шёл по длинному коридору. Эйлин как-то сказала ему, что теперь в его походке и движениях чувствуется величие. Северус не замечал этого, попросту продолжая следовать своим привычкам. Зато это замечали другие. Профессор зельеварения вот уже несколько раз с удивлением ловил на себе нацеленные на него восхищённые взгляды некоторых студенток. Раньше во взглядах, устремлённых на него, он видел лишь страх, презрение, ненависть или брезгливость. И теперь его очень удивляли и раздражали взгляды, полные восхищения, а то и откровенного любования. Драккл их подери, что они напридумывали о нём и вообще, что себе позволяют?! Ненависть, которую испытывали к нему Бёрк, Харт и Флинт, были гораздо привычнее и понятней.
Снейп остановился перед статуей горгульи, заботливо восстановленной вместе со всем остальным замком, и произнёс пароль:
— Шоколадная лягушка.
Кажется, Мак-Гонагалл решила продолжать традиции, заведённые Дамблдором и придумывала дурацкие пароли в стиле покойного директора, чтобы позлить посетителей.
Снейп вошёл в кабинет. Минерва молча указала ему на кресло и, пока он усаживался, установила на дверь Заглушающие чары. Снейп молча ждал Подняв глаза на портрет Дамблдора, он увидел, что рама пуста. Очевидно, Альбус присутствовал при разговоре Мак-Гонагалл с Кингсли и теперь не считал нужным слушать его в пересказе Минервы. Она начала без предисловий:
— Кингсли слышал об организации Шафика. Она была зарегистрирована и получила лицензию, как кружок по изучению Восточной магии с целью её органичного слияния с западной магической традицией. Предполагалось, что её члены возьмут всё лучшее, что есть в Западной и Восточной магии и сделают эти знания достоянием общественности.
— То есть, он знает только это? — бровь Снейпа недовольно поползла вверх.
— Нет. Ему доложили о том, что некоторые молодые члены организации ведут разговоры со сверстниками о возрождении идей Волан-де-Морта, да что там — откровенно вербуют сторонников. Но поскольку они не предприняли ни одного действия, не совершили ни одной акции, никаких претензий к ним предъявить невозможно.
Снейп недовольно кусал губу.
— Минерва, вы спрашивали его насчёт Указа о запрете подобных организаций? Почему он до сих пор не подписан?
— Кингсли говорит, что по поводу этого Указа разгорелась ожесточённая дискуссия. Некоторые считают его противоправным и недемократичным. Мол, нельзя сажать в Азкабан за идеи. Вот если эти идеи воплотятся в какие-то незаконные деяния, тогда…. — в голосе Мак-Гонагалл явственно слышалась досада.
— А сам он что думает по поводу этого Указа? — было заметно, что Снейп разделяет чувства Директора.
— Сам он готов его подписать, — Минерва вздохнула, — поэтому сейчас поручил правоведам подготовить усиленное обоснование необходимости принятия этого документа. На основании всего услышанного от меня, он понимает насущную потребность в этом Указе. И понимает также, почему кое-кто заинтересован в том, чтобы он не был подписан.
— И он знает, кто конкретно тормозит подписание?
— Мне он этого не сказал, но у меня создалось впечатление, что знает. Вы же понимаете, что Министр не будет отчитываться мне в своих действиях и умозаключениях.
— Разумеется. Кстати, Минерва, вы не спросили у него, кто выдал Шафику лицензию?
— Спросила. Кингсли сказал, что его этот вопрос тоже заинтересовал, и он обязательно это выяснит. И самое главное…. Он очень хотел бы встретиться с вами, чтобы обсудить всё лично.
— Он назначил время и место встречи?
— Он сказал, что оповестит вас о времени встречи через Альбуса.
— Хорошо. Это всё? — Снейп выпрямился в кресле.
— Да.
— В таком случае я пойду.
— Северус, — тон Мак-Гонагалл стал менее официальным. — Думаю, как только Кингсли поторопится с подписанием Указа, Шафик решит активизировать свои действия. Он постарается осуществить свою месть до того, как Указ вступит в силу, и его организация окажется вне закона. Пока у него развязаны руки, вы с Эйлин находитесь в опасности.
— И не только мы, — Северус был спокоен, как будто речь шла о составлении учебного плана. — Поттер с друзьями находятся в гораздо большей опасности. В Хогвартсе по крайней мере, меньше подозреваемых. В Лондоне врагом может оказаться каждый встречный.
— Вы правы, Северус. Тем не менее, я прошу вас — будьте осторожны и не действуйте в одиночку. Согласуйте со мной ваши планы, чтобы в случае чего, я имела представление о том, как вам помочь.
— Договорились.
Снейп легко поднялся с кресла и быстро покинул кабинет директора. Разговор с Мак-Гонагалл, признаться, разозлил его. У Министерства под носом разрастается организация, проповедующая идеи, которые в недавнем прошлом привели к кровопролитной войне, а Кингсли выжидает и боится палец о палец ударить, чтобы придушить её в зародыше! И это тот самый бесстрашный и решительный Бруствер Кингсли, который столько сделал для победы над Волан-де-Мортом! Очевидно люди, становясь политиками, начинают мыслить как-то по-другому, переставая отличать главное от второстепенного. Впрочем, рано делать выводы до разговора с ним, одёрнул себя Снейп. Возможно, Министр предоставит ему какие-то свои соображения, которые покажутся ему убедительными. Ну, а пока профессора ждала гора пергаментов с домашними заданиями. И Эйлин, вновь колдующая над чем-то в кабинете зельеварения.
Сова от Поттера прилетела к вечеру того же дня, доставив чете Снейп письмо следующего содержания:
«Аддингтон подтвердил возможность влиять на поведение вредноскопа. Для этого существует специальное заклятие. Для каждого прибора можно устанавливать свой режим работы, поэтому вредноскопы у разных людей, находящихся в одном помещении, могут вести себя по-разному. На данный момент контрзаклятия не существует, оно находится в стадии разработки, поскольку сама возможность влиять на вредноскопы появилась совсем недавно. Поэтому вам сейчас на них полагаться не имеет смысла. Будьте осторожны. Кто придумал заклятие, Аддингтон не знает. Говорит, что история эта довольно тёмная и лично ему не нравится. Как-то всё слишком мутно и засекречено».
