Беспокойство на лице Северуса сменилось облегчением, и он, стремительно преодолев расстояние от двери до кровати, опустился перед Эйлин на колени и крепко обнял её. Он прижимал её к себе, вдыхая её запах, такой родной, такой успокаивающий в данной обстановке. Её волосы струились у него между пальцев, и он наслаждался этими ощущениями. А она, тёплая и мягкая, приникла к нему, вцепилась в него судорожно — не оторвёшь, и тихонько шептала ему на ухо:

— Северус. Родной мой. Как же я соскучилась….

— Я тоже, — тихо произнёс он, зарываясь лицом в её волосы, там, где за маленьким розовым ухом начиналась линия их роста, и прикоснулся губами к её нежной шее.

Они замерли, и какое-то время провели, обнявшись, просто наслаждаясь возможностью ощутить друг друга так близко. Никому не хотелось первому размыкать объятия. Но рука Эйлин, обнимавшая мужа, вскоре затекла, и ей пришлось-таки пошевелиться и лечь на спину. Северус встал с колен и уселся рядом с женой на кровати.

— Устал, — констатировала она, глядя в его посеревшее лицо и нежно прикасаясь к его щеке.

— Немного, — он накрыл её руку своей ладонью, слегка сжал ей пальцы и поднёс их к губам, по очереди целуя каждый.

— Расскажешь, как день прошёл?

— Да.

— Только…. Знаешь, что? Ложись рядом, — Эйлин отодвинулась к стене, освобождая место на узкой больничной кровати.

— Тут тесно, — усмехнулся Северус.

— Так расширь пространство. Маг ты, или где? Сильный, или как? — она задорно улыбалась, будто поддразнивала его.

— К концу дня уже нигде и никак, — вздохнул Северус. — Почти ничего не соображаю. Старый я у тебя.

Он пошевелил губами, произнося Расширяющее заклинание, в результате которого кровать стала заметно шире. Неторопливо снял мантию и сюртук, разулся и лёг рядом с Эйлин, не сводившей с него глаз во время его раздевания. Она тут же обняла его, прижавшись всем телом, а он рукой притянул её поближе, наслаждаясь теплом её такого родного и необходимого ему тела. Эйлин довольно чувствительно хлопнула его ладошкой по губам:

— Это тебе за «старого», — прошептала она ему в самое ухо, касаясь его губами, отчего у Северуса зашевелились тысячи беспокойных мурашек под кожей на затылке. Он молча улыбнулся, взяв её руку в свою, и стал медленно и методично целовать пальцы, только что стукнувшие его по губам.

Эйлин лежала на боку, подперев голову рукой, и разглядывала профиль мужа, время от времени наклоняясь и касаясь губами его высокого лба, остро очерченного носа и тонких губ. Северус лежал, прикрыв глаза, наслаждаясь покоем и близостью любимой, её нежными прикосновениями и теплом, исходившим от неё даже тогда, когда она не прикасалась к нему, а только лишь находилась рядом. Она была источником всего того, чего ему так не хватало в течение всего этого долгого и напряжённого дня, без чего он чувствовал пустоту в душе и без чего его жизнь теряла смысл и целесообразность. Рядом с ней отходили на задний план все тревоги, усталость, ненависть и боль. Ему хотелось сейчас только одного — молча лежать рядом с Эйлин, наслаждаясь внезапно наступившим ощущением покоя.

Чувствуя это, она ни о чём не спрашивала его. Опустив голову на подушку, она спрятала лицо у него на плече, вдыхая родной запах, рукой, которую только что целовал Северус, поглаживая его лицо и волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке. Эйлин очень о многом нужно было расспросить мужа, но ей не хотелось нарушать его покой и мешать его отдыху. Через какое-то время Северус сам открыл глаза и повернул голову к жене. Обнимая её, крепко прижимающуюся к нему, одной рукой, он отвёл другой рукой волосы с её лица и внимательно заглянул в глаза.

— Как ты себя чувствуешь, малыш?

Когда в этом низком, бархатистом голосе звучала нежность, Эйлин теряла контроль над собой. Никто, кроме неё, не слышал, каким может быть голос влюблённого Снейпа, того Снейпа, которого не знала ни одна живая душа на Земле — ЕЁ Северуса. За возможность слышать этот голос Эйлин могла бы сделать для его обладателя всё, что угодно. Осознание того, что она — единственный человек, к которому этот голос обращается с нежностью, приводило её в восторг и наполняло такой благодарностью и любовью, которые не умещались у неё в душе и требовали выхода. Вот и теперь, Эйлин изо всех сил прижалась к мужу, приникла к нему, обняла за талию и, легонько коснувшись губами его шеи, ответила:

— Хорошо я себя чувствую. Сейчас — просто вос-хи-ти-тель-но, — произнесла она по слогам. Северус крепче прижал её к себе и коснулся щекой её волос.

— Что говорит Поппи?

— Что всё идёт так, как надо. Видишь, она разрешила мне ворочаться с боку на бок и даже сгибать ноги в коленях. Пока нельзя сидеть и вставать, но она думает, что завтра к вечеру уже будет можно.

— Хорошо, — Северус гладил волосы жены, наслаждаясь тем, как они струятся у него меж пальцев.

— Северус, — Эйлин продолжала обнимать его, не поднимая головы. — Ты узнал, кто это сделал?

Её голос не дрогнул, когда она задала вопрос. Но Северус почувствовал, что он стал более вкрадчивым, как будто хищник, ранее казавшийся спящим, напрягся, почуяв присутствие добычи.

— Да, — коротко ответил он. — Бёрк и Харт. Бёрк держал, Харт бил. Потом оба добивали ногами.

Снейп не стал скрывать от неё подробности, потому что знал — она всё равно не успокоится и не отстанет от него, пока не узнает всё. Лучше было выложить всё сразу и не тянуть жилы ни из неё, ни из себя. У его девочки достаточно мужества, чтобы знать всё, что с ней случилось. Он только крепче обнял Эйлин и прижал её к себе.

— Флинт с ними заодно? Или они воспользовались подвернувшимся случаем?

— С ними.

Снейп рассказал ей всё. Всё, что узнал о Шафике, о его организации и её членах. Всё, о чём он услышал благодаря Веритасеруму и о чём узнал с помощью легилименции. Эйлин слушала предельно внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. Узнав о планах Шафика относительно их с мужем, а также её друзей, она приподняла голову и взглянула на Северуса:

— Надо будет предупредить их всех. И Невилла тоже. Им следует быть осторожными.

— Да, — согласился Северус. — И лучше всего встретиться с ними лично. Потому что в письме обо всём не расскажешь, да его и перехватить могут.

— Ты прав. Завтра же договорюсь о встрече.

— Как только Поппи разрешит тебе вставать, — предостерегающе произнёс Северус.

— Ну, разумеется, — Эйлин слегка улыбнулась. — Не волнуйся. Это же в моих интересах.

Северус вновь привлёк её к себе, слегка поглаживая волосы.

— Послушай, Эйлин… Ты не помнишь, как вёл себя твой вредноскоп, когда к тебе вошла Флинт?

Девушка задумалась.

— Он лежал у меня в кармане мантии. Мантия — на стуле в спальне. Аманда постучала, и я вышла в кабинет. Она говорила громко. Думаю, я вполне могла не расслышать сигнал. Тем более, что я быстро собирала зелья, которые могли понадобиться… В общем, было шумно и суматошно. Ну, а за порог я выскочила без него, — Эйлин виновато опустила голову.

— В следующий раз думай, прежде чем куда-то мчаться сломя голову, — резкий, почти злой голос Снейпа странно контрастировал с тем, как нежно он обнимал он жену. — Враги рядом и жаждут нашей смерти. И я пока не могу их даже наказать как следует.

Эйлин почувствовала, как рука, гладившая её волосы, непроизвольно сжалась в кулак. Она погладила Северуса по плечу, и тот, разжав пальцы, продолжил перебирать её прядки.

— Ничего, — Эйлин продолжала поглаживать грудь и плечо Северуса, — зато теперь мы знаем их в лицо.

— Далеко не всех. Нам показали пешек. Кто в Хогвартсе руководит ими, нам неизвестно. И что интересно, наши вредноскопы молчали, хотя на Бэкуорда они реагировали чётко. А сегодня за ужином мой вредноскоп вновь ожил. Что-то здесь не так. Об этом нужно подумать, — морщина меж бровей Северуса стала заметней.

— Мы обязательно над этим подумаем, — Эйлин прикоснулась губами к этой морщинке, будто стараясь разгладить её, — но не сейчас. Сейчас ты устал. Тебе нужно отдохнуть. Спи, родной.