Эйлин мечтательно гладила себя по животу, улыбаясь той загадочной улыбкой, которой улыбаются женщины, носящие в себе новую жизнь, и тайну которой так и не смог разгадать ни один мужчина на Земле. «Что-то Северус задерживается, — подумала она, и мысленно обратилась к малышу: — Где же это наш папа? Может, пойдём, поищем его?»

Громкий стук в дверь резко ворвался в благостные размышления Эйлин тревожным диссонансом.

— Войдите, — улыбка сбежала с её лица, сменившись выражением сосредоточенного внимания.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Аманда Флинт, староста седьмого курса. Будучи студенткой, Эйлин никогда не обращала на неё особого внимания. Зато Аманда помнила все «разборки» между этой грязнокровкой и её однокурсниками, невольной свидетельницей которых ей иногда приходилось бывать. Будучи представительницей семейства, внесённого в «Справочник чистокровных волшебников», Аманда была полностью на стороне тех, кто пытался поставить на место эту зарвавшуюся дрянь. И вот теперь она, чистокровная волшебница, вынуждена была обращаться к этой выскочке «миссис Снейп», спрашивать у неё совета и выполнять её распоряжения! Да кто она такая?! Жена декана? И что теперь? Сам декан тоже чистотой крови не отличался. К тому же, предал того, кто выступал за превосходство чистокровных, а значит, и её, Аманды Флинт. Впрочем, сейчас Аманда пришла по делу, поэтому постаралась придать лицу озабоченное выражение, не позволяя чувствам, которые она испытывала к этой грязнокровке, отразиться на нём.

— Миссис Снейп, у нас проблема, с которой мы не можем справиться, — её голос был спокойным, но иногда в нём слышалось напряжение. — Эта первокурсница, Лиззи Шнайдер…. У неё истерика. Мы не можем успокоить её. И её истерика сопровождается неконтролируемой вспышкой магии.

— В чём это проявляется? — Эйлин уже искала в шкафу Зелье от истерики и Умиротворяющий бальзам.

— По комнате летают предметы. Пока небольшие, но со всё большей скоростью.

— Причина истерики вам известна? Она говорит что-нибудь?

— Нет, только плачет.

— Идёмте, — Эйлин быстрым шагом направилась к двери, засунув в карман халата волшебную палочку и пузырьки с зельями.

Выйдя за порог, она успела наложить на двери мощное Запирающее заклинание, как вдруг почувствовала, что кто-то очень сильный заломил назад её руки. Эйлин попыталась вырваться, но это ей не удалось. Перед ней в коридоре никого не было, однако, по голосу, произнёсшему: «Экспеллиармус!», она поняла, что человек, её разоруживший находится под дезиллюминационным заклятием. Эйлин успела заметить Аманду Флинт, скрывшуюся за дверями слизеринской гостиной и услышать злобное «С-с-ука!», произнесённое тихим полушёпотом и сопровождавшееся ударом кулака в живот, от которого у неё потемнело в глазах. Сознание Эйлин взорвалось отчаянным «НЕ-Е-Е-Е-Т!» Последнее обречённое усилие вырваться из цепко державших её рук, последний взрыв отчаяния от невозможности защитить то, что было ей так дорого и необходимо, последние вспышки боли от прицельных, безжалостных и неотвратимых ударов в живот — и тело её обмякло в руках невидимого врага. Эйлин уже не почувствовала, как кровь заструилась у неё по ногам, как тело её швырнули на холодный каменный пол и как били его, скорчившееся и окровавленное, ногами. Она не услышала голоса, произнесшего:

— Хватит. Идём, а то спалимся. Наверняка из снейповского отродья уже получилась отбивная.

Она не увидела брошенную на пол рядом с ней волшебную палочку из карельской берёзы.

И, конечно же, не услышала шагов, протопавших по коридору в сторону слизеринской гостиной.

====== Глава 8 ======

Светло –салатовый халат Эйлин Снейп узнал издалека. Подбегая к лежащей на полу жене, он уже знал, что случилась беда. Её бледное лицо, поверхностное дыхание и лужа крови под ней ясно говорили о том, что он не ошибся. Он не успел испытать ни ненависти, ни отчаяния — только страх. Страх за её жизнь. Страх потерять то, что терять было невозможно, немыслимо, недопустимо. Страх пересилил все другие эмоции, отодвинул их на задний план и заставил его действовать быстро и сосредоточенно.

Носилки с телом Эйлин стремительно и плавно двигались по воздуху в сторону больничного крыла, в то время, как Снейп не спускал глаз с её неестественно бледного лица с чернотой под закрытыми глазами. Сейчас он не думал о том, кто это сделал. Страх потери вытеснил из его сознания все другие мысли. Он подумает об этом. Но позже. Не сейчас. Сейчас он должен спасти её. Любой ценой. Иначе всё теряет всякий смысл. Любые мысли и любые чувства.

Мадам Помфри попыталась выставить Снейпа из палаты, но наткнувшись на взгляд этих глаз, полыхающих холодным ледяным пламенем, осеклась на полуслове.

— Отвернись, Северус, — потребовала она, стаскивая с Эйлин пропитавшиеся кровью трусики и раздвигая её ноги.

— Нет.

Мадам Помфри пожала плечами и склонилась над Эйлин. Вместе с кровью из неё выходили маленькие кусочки плоти — всё, что осталось от её нерождённого ребёнка. Заклинания и кровоостанавливающие зелья помогли справиться с кровотечением. Новые заклинания и манипуляции мадам Помфри с волшебной палочкой очистили лоно Эйлин от того, что раньше было источником нежности для неё и тяжёлых мыслей и сомнений для Северуса. Вцепившись пальцами с побелевшими костяшками в спинку её кровати, он смотрел, как остановилась кровь, как мадам Помфри очистила и тело Эйлин, и её одежду, и постель, как укутала её одеялом…. Не дожидаясь её распоряжения, Северус призвал флакончик с нюхательной солью, с помощью которой привёл Эйлин в сознание. Не давая ей опомниться, он поднёс к её губам стакан с Умиротворяющим бальзамом, а после того, как она послушно выпила его, ещё один стакан с Крововосполняющим зельем. Мадам Помфри, понимая, что её миссия окончена и сейчас лучше оставить супругов наедине, собрала инструменты и зелья в сумку и направилась к себе, сказав на ходу:

— Северус, чуть позже загляни ко мне.

— Хорошо. Спасибо, Поппи, — ответил он охрипшим голосом.

Оставшись с Эйлин вдвоём, он встал на колени у её кровати и порывисто обнял её. Она обвила его шею руками, привлекла его к себе, прижалась крепко, дрожа всем телом, не в силах издать ни звука. Северус молча прижимал её к себе и гладил её растрепавшиеся волосы, пытаясь унять эту дрожь, которая уже переросла в безмолвные рыдания. «Успокойся, Аленький. Успокойся, ласточка моя», — шептал он ей на ухо слова, с детства служившие им паролем, условным сигналом, означавшим: «Что бы ни случилось, я люблю тебя и всё отдам за то, чтобы ты не страдала». И она успокаивалась, затихала в его руках, медленно, но неуклонно.

Почувствовав, что тело Эйлин перестало дрожать, Северус уложил её на подушку, продолжая гладить её волосы и лицо. Она, по обыкновению, прижала ладонью его руку к своей щеке, прикрыла глаза и тихонько всхлипнула:

— Прости меня, Северус….

— За что?

— За то, что не смогла сберечь нашего ребёнка.

— Ты ни в чём не виновата. Запомни — ни в чём. А тех, кто в этом виноват, я найду…. – по посеревшему лицу Северуса пробежала судорога. Эйлин подняла руку и погладила его по щеке. Прижавшись губами к её ладони, Северус встал с колен и сел на кровати рядом с ней.

— Ты знаешь, кто это сделал?

— Нет, — она медленно покачала головой. – Они были под дезиллюминационным заклятием.

— Голоса? Ты слышала их голоса?

— Да. Они показались мне знакомыми. Но кому они принадлежат, я не вспомню, — с сожалением вздохнула Эйлин.

— Можешь мне рассказать, как это случилось?

По мере рассказа Эйлин, лицо Снейпа всё больше каменело и приобретало серо-землистый оттенок. Разумеется, это сделали слизеринцы — студенты его факультета. И он непременно найдёт их. Найдёт и…. И что? Что он с ними сделает? Неважно. Там будет видно. Прежде всего, допросит и покопается в их мозгах. А уж потом…. Потом они ответят за то, что сделали с его девочкой. Никто не может надеяться на безнаказанность, причиняя боль его жене. При мысли об этом его лицо на миг исказила такая злоба, которая не укрылась от Эйлин. Она легонько сжала его руку и провела по ней кончиками пальцев. Он склонился над ней и слегка коснулся губами её губ.