– Выглядишь как всегда прекрасно! – похвалила Нина, когда они уселись стол, который Тамара Васильевна ради дорогой гостьи покрыла нарядной льняной скатертью.

Тамара и в самом деле всегда старалась держаться на уровне. А как же, актриса ведь, а не какая-нибудь старушка-пенсионерка. Такая, к примеру, как её соседка, которая по утрам, повязав платком седую неухоженную голову, спешит в соседний магазин за молоком для внука. Жаль вот только, внуков у Тамары нет. Как, впрочем, и детей тоже.

Для Тамары день начинался поздно, утром она всегда любила поспать. Но уж когда вставала, никогда не сидела просто так, уставившись в стену. Зарядка, душ, причёске и лицу тоже немало времени нужно уделить. Хотя чего уж кривить душой, возраст всё равно даёт себя знать, как ни старайся. И болезни всякие потихоньку одолевают. Больших ролей никто уж не предлагает. Но она не унывает и не сдаётся: соглашается на любые крохотные эпизоды, не перебирая, как прежде. Плохо ли, хорошо, но на её скромную жизнь хватает. И зритель всё-таки при ней. Зато теперь времени свободного стало больше, можно читать, сколько душе угодно, ходить в театры и на выставки, навещать друзей. На эти простые радости прежде не было ни времени, ни сил.

– Вот смотрю я на тебя и диву даюсь, – начала Нина, отодвигая в сторону пустую чашку и тарелочку с нетронутым куском торта, – как это тебе удается всегда оставаться такой вот…

– Какой это – такой? – улыбнулась Тамара.

– Оптимисткой, что ли. Ни мужа, ни детей, аплодисменты, цветы и поклонники остались в прошлом…

– Ну, ты несколько преувеличиваешь, Ниночка, есть ещё один старичок…

Обе засмеялись. Тамара продолжила:

– Вот в рекламе недавно предложили сняться. Бабушку сыграть. Тоже дело. И платят хорошо.

– Завидую я тебе, – вздохнула Нина.

– Ниночка! Ты такая молодая, красивая, богатая, завидуешь мне, бедной одинокой старухе?

– Богатая? Да я целиком и полностью завишу от Сергея. Найдёт он себе кого-нибудь моложе, и я останусь у разбитого корыта, – с горечью усмехнулась Нина. – А тебе завидую, потому что ты самодостаточна и самостоятельна, ни от кого не зависишь. Да на тебя только посмотришь, сразу подумаешь: вот женщина, которой жизнь доставляет радость. Честно признайся, бывают у тебя минуты, когда хочется пойти и утопиться?

– Утопиться? Зачем? В жизни так много приятных моментов. И из любого безвыходного положения всегда есть выход. А ты, Нинок, если бы не была такой привередой и соглашалась на те роли, что предлагали, а не вела себя с режиссёрами как разборчивая невеста, не была бы сейчас «при муже». Кстати, как поживает твой возлюбленный?

– Хорошо, – рассеяно ответила Нина. – Кажется, Сергей начал что-то подозревать. Хотя, может, я и преувеличиваю, но ведёт он себя как-то не так. Даже объяснить не могу, но всё иначе. Раньше и внимания на меня не обращал, а теперь постоянно ловлю на себе его странные взгляды. И вид у него вечно недовольный.

– А не фантазируешь ли ты? Может, устаёт человек на работе, а тут ты со своими претензиями.

– Да нет, это у него ко мне какие-то претензии появились. То ему ужин не понравился, то книжку не такую читаю.

– Может, поговорить тебе с ним, выяснить, в чём дело?

– Бесполезно. Мы уже и разговаривать друг с другом давно разучились. Нет, разбитую вазу не склеишь. А Саша… Думаю, что нам таки придётся расстаться, хотя он и будет страшно огорчён. Он такой славный, жаль его обижать. Знаешь, недавно прислал мне огромный букет красных роз! Просто так. И знаю ведь, что в деньгах нуждается. Да и откуда у инженера, недоучившегося студента, деньги? Но гордый, от меня рубля не возьмёт. Даже в ресторан с ним пойти не могу, не позволит за себя заплатить. Но не судьба нам быть вместе.

– Но почему же? – удивилась Тамара. – Ведь сама говоришь, что разбитую вазу не склеишь и отношений с Сергеем уже не восстановишь. Сергей на тебя внимания не обращает, а Саша любит, вот тебе и смысл жизни. И топиться не захочется.

– Он так ещё молод. Стану я совсем старой, он и уйдёт к другой, своей ровеснице. Не хочу такого разочарования.

– Глупенькая, пока есть любовь, нужно радоваться и не думать, что будет потом. Может, это твоё счастье! А если и не слишком долгое, то хоть немного согреет.

– Не могу я уйти от Сергея. У меня своих средств нет, у Саши зарплата мизерная и больная мать на попечении. Разве это будет жизнь? Лет двадцать назад меня бы, возможно, такое не напугало. Но теперь начинать всё сначала? Вот если бы…

– Что, если бы?

Нина словно не услышала вопроса. Она смотрела в окно, будто забыв Тамаре, второй чашке остывающего чаю, да и обо всём на свете. Тамара вздохнула и решила, что убеждать приятельницу больше не будет. Взрослая уже, пусть сама выбирает. Конечно, жить в бедности кому охота. Может, она и права, рай в шалаше – это для двадцатилетних, не способных оценить те удобства, что дают деньги. Они счастливы без норковой шубки и унитаза с подогревом. Когда-то Тамара и сама такой была. А у Сергея процветающая фирма, и жену он в чёрном теле не держит, хоть и внимания на неё не обращает, как Нина говорит. Шубку новую купить – пожалуйста, машину поменять – тоже. Хочешь за границу съездить – ради бога. Не жадный мужик попался. А может, она всё придумывает, фантазирует от скуки: смотрит не так, взгляды странные бросает? Может, самой с ним поговорить?

Тамара взглянула на свою гостью. Почувствовав её взгляд, Нина улыбнулась:

– Ну вот, я и на тебя тоску нагнала! Ты уж извини, но кроме тебя меня никто не выслушает. Хороших подруг и не осталось, прежние все куда-то подевались, а новых заводить уж поздно. Ой, совсем забыла, мне ведь позвонить надо. Можно от тебя звякну?

– Ну, конечно, зачем спрашиваешь.

Нина ушла в комнату. Из кухни было слышно, как она с кем-то разговаривает, но Тамара не прислушивалась.

После ухода Нины Тамара решила всё же поговорить с Сергеем. Весёлый и энергичный Кириллов всегда нравился ей. Она радовалась, когда Ниночка вышла за него замуж. И вот теперь оказалось, что брак неудачен, а девочка несчастна.

Тамара вдруг вспомнила незаконченную фразу, которой Нина оборвала разговор. Её тон внушал смутное беспокойство. Что она задумала? Составив грязную посуду в мойку, Тамара присела на табурет. «Если бы…» что? Ведь не отравиться же Нина задумала. Может, лишь разойтись, получить свободу действий и некоторую финансовую самостоятельность. Отчего же Тамаре так тревожно? Так же неспокойно ей было, когда погиб Алексей, её жених. В тот день они, совсем юные и влюблённые, гуляли в парке, ели мороженое и смеялись. А потом он проводил её до дома и, простившись у подъезда, ушёл. Поднимаясь на свой третий этаж, она почему-то испытывала необъяснимое гнетущее чувство. Мама, открыв дверь, даже испугалась, увидев её лицо. Тома тогда отмахнулась от маминых расспросов, сославшись на усталость. А на следующий день узнала, что Алексей погиб. Переходил дорогу и попал под грузовик. Умер в больнице, не приходя в сознание, в тот же самый вечер.

Пытаясь отогнать тяжёлые мысли, Тамара всё сидела, сложив руки на коленях. Затем стряхнула с себя оцепенение, резко поднялась и подошла к мойке. Включила горячую воду и принялась мыть чашки.

В два часа дня Игорь Городецкий оказался на Покровке по делам фирмы. Решил сначала пообедать, а уж затем ехать обратно в офис. Заглянул в небольшое кафе напротив «МакДоналдса». Отметил, что свободных мест почти нет, хотел развернуться и выйти, но вдруг заметил знакомое лицо. За крайним столиком в углу, боком к нему сидела Нина Кириллова. Жена его друга смотрела на сидевшего напротив смазливого молодого человека и что-то с жаром ему говорила. Она была так увлечена разговором, что в сторону Игоря не глядела, впрочем, как и во все другие стороны. Увидев, что столик недалеко от этой парочки освободился, Игорь вошёл в зал и уселся за него. Рядом тут же устроилась мамаша с ребёнком, беспрерывно и громко верещавшим. Вскарабкавшись на стул, резвое дитя вертелось и размахивало руками, и вскоре у Игоря зарябило в глазах.