– Номер-то приметили? – спросил дед. – В полицию бы позвонить, сообщить, а то ещё сшибёт кого.

Номера Сергей не успел заметить, так быстро и неожиданно все произошло. Зато лицо женщины-водителя разглядел хорошо, и оно его поразило. Блондинка за рулем была просто неправдоподобно похожа на его жену. И машина точно такая же, как у неё, белая «мазда». Но этого просто не могло быть.

Аппетит у него бесследно пропал, и желание идти в уютный знакомый ресторанчик само собой улетучилось. Сергей вытер платком испачканные о грязный столб руки, сделал безуспешную попытку вычистить рукав куртки, на который попали брызги из лужи, и побрел к своей машине, время от времени оглядываясь назад. Только на людной улице к нему опять вернулось чувство безопасности и уверенности в себе.

Пристраивая свою машину на стоянке у дома, он увидел «мазду» жены. Машина была грязной, что не было удивительно: противный осенний дождь с редкими перерывами лил почти с самого утра.

Сергей вошёл в квартиру, разделся и, как ни в чём не бывало, заглянул в гостиную. Нина, видимо, только что вернулась и ещё не успела переодеться. На ней был элегантный тёмно-синий костюм из мягкой буклированной шерсти. Сергей вдруг с неприязнью подумал, что синий цвет вызывает в нем глухое раздражение. Привычно кивнув жене, он отправился в ванную.

Потом сделал себе два бутерброда с ветчиной и чашку кофе, уселся за стол и стал усердно жевать, не ощущая никакого вкуса. В кухню вошла Нина, уже переодевшаяся в ярко-голубой шёлковый халат.

– Ты куда-то ездила вечером? – спросил Сергей, стараясь говорить как можно равнодушнее.

Нина удивлённо посмотрела на него: обычно он мало интересовался её делами, хотя всегда внимательно слушал, если она сама начинала что-то рассказывать.

– Да, к Наташе в Сокольники. Она заболела, а я у неё так давно не была, уже почти полгода. Как всегда, начинается осеннее обострение.

«С чего это вдруг она оправдывается?» – подумал Сергей и в упор посмотрел на жену. Она как будто слегка смутилась, отвела глаза и принялась старательно полировать и без того гладкую пластиковую поверхность стола.

Сергей покончил с кофе, вымыл тарелку и чашку, поставил их на сушилку и молча вышел из кухни, спиной ощущая пристальный взгляд Нины.

В кабинете он включил компьютер и уставился в мерцающий экран, но думал только о неудавшемся автомобильном наезде. Район, где жила подруга Нины, был расположен совсем в другой стороне. Очень далеко от того места, где его чуть не сбила женщина в белой «мазде». Наташу Сергей знал прекрасно, в прежние годы она частенько бывала у них дома, но потом словно кошка пробежала между подругами. Прекратились визиты и телефонные разговоры. Хотя, может быть, они уже и помирились?

Он ещё сидел за компьютером, когда Нина пошла к себе. Услышал, как она выключила телевизор и прошла в спальню.

Через час Сергей заглянул в комнату жены: Нина спала, на её бледное спокойное лицо падал слабый свет ночника. Она не любила засыпать в полной темноте, и в первое время после свадьбы эта причуда слегка раздражала Сергея, который предпочитал ночную темноту. Даже лунный свет мешал, и он всегда плотно задёргивал шторы.

Сергей выключил ночник, вышел из спальни и отправился в ванную. В прихожей задержался: на тумбе орехового дерева перед большим зеркалом в такой же деревянной раме лежала изящная чёрная сумочка Нины. Он нашарил записную книжку, сунул её в карман и вошёл в ванную, где стал переворачивать листочки, исписанные мелким бисерным почерком жены. Телефон Наташи обнаружился после десятиминутного поиска. От имен, фамилий и цифр уже рябило в глазах.

Ворочаясь в постели, Сергей вглядывался в темноту и думал, какую ложь выдаст завтра подруге жены, чтобы не поставить себя в дурацкое положение. Ещё решит, что он ревнует, подозревает Нину в измене, оттого и шпионит за ней. Так ничего не придумав, он закрыл глаза. Ладно, завтра подумает, утром мозги работают гораздо лучше.

Всего лишь десять лет назад Сергей Кириллов был полным сил, самоуверенным выпускником старейшего в стране технического вуза, не обремененным собственностью и предрассудками. Он твёрдо решил покорить мир вообще и столицу в частности в самые что ни на есть ближайшие времена. ещё во время учебы он предусмотрительно подготовил себе местечко на надежном, крепком строительном предприятии, которое предоставляло служебную жилплощадь для своих специалистов. Были и более смелые планы об открытии собственного предприятия. Но кроме несокрушимого упорства, деловой хватки и умения заводить и использовать полезные связи, требовался хоть какой-то завалящий начальный капитал. Его ещё нужно заработать, причём в самые короткие сроки: новое время открывало новые возможности, и упускать их непростительно глупо.

Сергей Кириллов прибыл в столицу из маленького сибирского городка Усть-Изюмска с одним чемоданчиком, набитым книгами и проектами. От отца, потомственного строителя, ему достались выносливость, трудолюбие и несокрушимое здоровье. Мать, тихая интеллигентная женщина из семьи политических ссыльных, наградила сына острым умом и тонким обаянием, позволявшим ему заводить невероятные для провинциала знакомства. Именно эта неотразимость и помогла Сергею завоевать красавицу Нину Арбенину, блестящую молодую актрису и дочь известного и весьма читаемого писателя.

Илья Арбенин сразу выделил из толпы поклонников дочери крепкого немногословного сибирского парня и всячески поощрял его своеобразные ухаживания.

– Нинка, гони ты в шею этих эстетствующих хлюпиков и маменькиных сынков. Выходи вон за Серёгу замуж, он надёжен, как скала, и доверчив, как щенок. Тогда мне и помирать не так страшно будет: ты ведь в облаках витаешь, одну никак оставлять нельзя среди этих акул. Времена-то нынче хищные, – говаривал Илья Александрович дочери.

Нина составляла единственную радость рано овдовевшего Арбенина. Он готов был устилать коврами землю под её ногами, кормить с ложечки, как ребёнка, и охранять от жадных чужих взглядов. Было б можно, он оградил бы дочь хрустальным колпаком от жизни, а уж к сцене не подпустил и на пушечный выстрел. Но девочка выросла упрямая и своевольная, вся в мать. И всегда добивалась, чего хотела: от отца ли, от режиссёров, от публики. Ей нравились толпы поклонников и груды цветов под ногами. И лицом своим на афишах и в журналах она была не прочь полюбоваться. Ради всего этого Нина была готова работать до дрожи в коленях и в голосе, и засыпала с текстом роли под подушкой, а не любовными записками. О замужестве не помышляла: замужняя жизнь казалась ей пресной и скучной.

Сергей, однако, был упрям и очень влюблён. Нина казалась ему желанной и дорогой наградой в победе над многими другими соискателями, и он упорно сметал соперников со своего пути. Ухаживал широко, по-купечески, не жалея сил, времени и денег. В день рождения Нины он прислал одну лишь тёмную розу, но с билетами в парижское варьете, наколотыми на шип. К подарку прилагалась коротенькая записка: «Авиабилеты заказаны. Не вздумай отказаться! Сергей». Она и не отказалась. А с авиабилетами, конечно, старик Арбенин помог.

Но прошли их с Ниной счастливые времена. И теперь он к Вике тайком бегает. А Нина смотрит на него ненавидящими глазами. Такое не может просто казаться. Признаться бы им друг другу честно, что жить вместе уже невмоготу, да и незачем. Детей не завели. Не случилось, да и Нина вроде не хотела с малышами возиться. Даже когда ролей в театре уже не стало, а на телевидение пойти не захотела. А потом уж и не звали. От предложений сниматься в рекламе вообще отказывалась с презрением. Для этого Арбенина была слишком горда. В деньгах нужды не было, хотя всё, что от отца осталось, быстро исчезло в непонятных инвестиционных проектах.

Часть денег жена всё же вложила в его «Эстрель». И теперь с полным правом может распоряжаться частью прибыли. Она, правда, презирает такие вещи, как прибыль и прочие деловые штучки. Жена его личность творческая и ставит себя выше бизнеса и наживы. Устраивать ссоры и домашние разборки тоже считает низким: «Сергей Иванович, подайте, мне, соль, будьте любезны». Это когда он в сердцах её дурой назвал и кулаком по столу шарахнул. И как она собирается жить без него, идиотка неприспособленная? Если ей удастся от него избавиться, а он не сомневался, что этого Нина очень хочет. Иначе с чего бы вдруг эти штучки с кофе к завтраку и домашним обедом позавчера. Надеется ему в еду отраву подсыпать? Где только она эту дрянь возьмёт?