Боль, что никак не хотела затыкаться…
— Я Тебе не разрешала уходить!!! Вернись!!! — Клем упала головой вперед, уткнувшись лицом в Его лоб, — …Это…приказ… — прошептала девушка, захлебываясь слезами.
Уже совсем невидимая улыбка, легонько коснулась уголков Его рта.
— М…Ма-рк… н-най-ди…
Внезапно появившееся из темноты люди, торопливо приближались к Клементине. Она подняла голову, когда услышала крик своего имени. Загнанно ухватившись за пистолет, покоившейся сзади за поясом, она скоропостижно утерла лицо дрожащей рукой — размазав грязь и кровь. Ничего не видя затуманенным взглядом, она направила оружие в сторону приближавшихся, только по звуку. Голос Нэнси, бежавшей к ней — она узнала с трудом. Но разглядев ее в полумраке, Клем обронила руку с пистолетом Отца, будто он стал невыносимо тяжел. Нэн резко встала как вкопанная, в паре метров от них. С широко распахнутыми глазами, горевшими на испачканном лице — она осторожно приблизилась, похожая на призрака, и застыла над телом Странника. Взгляд Клементины не выражал ничего кроме нестерпимой боли и бессилия, когда она взглянула на подругу снизу вверх. Следом за Штурманом показалась Рыжая — с перебинтованной чуть ли полностью головой, но устало улыбающаяся — поддерживающая, подпрыгивающего рядом Кэссиди, что так же глупо щерился. Бинты горели белоснежным светом, ярким пятнышком выделяясь во мраке утра. Клем не сразу заметила что произошло с Боцманом. Эта парочка точно так же ошарашено замерла, едва увидела Босса на земле. Улыбки растворились на их лицах, принимая скорбное выражение. Нэнси медленно опустилась на колени перед Фениксом, переведшим глаза на ее лицо. Мак опустила Кэсса на землю и тихонько приблизилась ближе, встав за спиной Клементины. Лицо ирландца перекосило от сдерживаемых боли. Он подполз на четвереньках к телу Странника. И Он увидел, увидел перед Собой, то замученное худое лицо и шире приоткрыл глаза.
— Кэп! Капитан!!! Ну Ты чего?! — слезы против воли побежали по грязным щекам, — Вставай Кэп… Как же так, то а?! Кэп!
Кэссиди ухватился за обгоревшие лоскуты одежды Феникса и остервенело принялся тянуть. Нэнси сжала зубы до боли, пока пыталась успокоить ирландца, плачущего навзрыд.
— Да разрази Тебя гром!!! Кэп! П-Прекращай! Мне блядь ногу оторвало!!! Кэп!!! Ногу!!!
Босс медленно смог улыбнуться уголком рта:
— …П…пи…
— Что пап?! — Клем кинулась ближе к лицу Феникса, — «Пить»?! — она вздернула головой, уставившись на друзей, — Есть что-нибудь?! Хоть что-нибудь?!
— Не…нет… — хриплый шепот, и едва заметное покачивание головой, — …Б-боц. б-боц…
— Да Кэп! — ирландец кинулся ближе. Нэн зажала рот рукой, боясь что сорвется на крик. — Я здесь Кэп!!! Твой Боцман!!!
— …Нас. наст-тоящ… пи… п-пир. рат…
Кэссиди засмеялся сквозь горечь боли, уткнувшись лицом в грудь своего Капитан и содрогаясь от рыданий. Феникс переводил взгляд с Нэнси, на Мак — находившихся рядом. Слезы наполнили Его глаза.
— …Жи…жив. вы..
Штурман молча и быстро закивала, не отнимая ладони от лица. Не в силах даже говорить, она только мотала головой. И большие слезы беспомощного горя, бесконечно, вновь и вновь бежали по лицу. Клементина ласково проходилась ладонью по обожженной голове Отца, на которой фактически не осталось волос — никак не в силах Ему помочь. Странник медленно приподнял правую руку, пытаясь прикоснуться к дочери. Она ухватилась за Его ладонь, на которой не хватало куска кожи и мыщц, и прижалась лицом, безутешно заплакав, и даже не пытаясь этого скрыть.
Странник отошел тихо. Незаметно. Без последнего вздоха или закатившихся глаз. Он просто замер — продолжая смотреть в лицо Клементине…
МакКензи аккуратно села, и в полнейшем забытье легла рядышком — осторожно приложив голову к плечу Странника.
— Это же не все, да?! Так ведь уже было, правда?! Он ведь вернется?! — вскричал Кэссиди, безумно глядя на друзей.
Никто не произнес ни слова…
♠♠♠♠♠♠♠
Неожиданностью — для Клементины в частности — оказалось присутствие других людей, которых она никак не ожидала увидеть. Немалое количество знакомых из «Arma Del Fin» — буквально несколько минут назад прибывших сюда — растянулись по разрушенному форту. Во главе банды, была знакомая нам брюнетка. Ангел — жена Рамиро Круза и глава города Лафайет — прибыла в Северную Каролину, с почти что полусотней человек. Узнав от своего доверенного человека — Фернандо — что Странник вернулся в Луизиану, она приказала собрать силы и выдвигаться следом. Возможно, так и останется тайной, почему Ангел решилась на такой шаг. Из чувства преданности? Долга? Других побуждений? Она не сказала…
Но Ангел поведала о том, что несмотря на то, что силы Жнецов были отброшены от Лафайета, им пришлось покинуть город. В Луизиане все еще ведутся бои. Новый Орлеан был брошен противником, стянувшем все силы в Батон Руж. Город-крепость — стал по настоящему серьезной угрозой. Правда, «поставки» подкреплений с севера, прекратились в тот же вечер. Ранее полученные сведения о главной базе Жнецов, от допрошенных солдат — идеально подходил для цели удара Феникса. Дальше, дело времени. Но дорога отняла больше суток, и они прибыли только что… Тогда, когда все уже было кончено…
Ангела посоветовала не задерживаться здесь, так как по дороге они наткнулись на внушительное стадо мертвяков, через которое с трудом смогли пробиться. И мертвые — однозначно двигались сюда.
Привет от реальности, о которой совсем позабыли выжившие.
…Духи войны витали над фортом, как в доказательство что люди никогда не перестанут уничтожать друг друга. Бывшая Армия — превратившаяся в «Жнецов» и приобретшая значительные силы с начала постапокалипсиса; «поднявшись» на взятие в плен выживших и использование рабского труда — была разбита окончательно. Вероятно, такой удар и общее стечение обстоятельств — навсегда уничтожили нечто большее, чем подразумевалось под понятием «Жнецы». Начавшееся противостояние, с небольшого по масштабам армии, Форта-Саншайн в Колорадо; продолжившееся в неравной борьбе одного психа-одиночки с голубыми глазами на территории всей пустоши; и закончившаяся в Северной Каролине — полным «обезглавливанием гидры». Форт Брэгг пылал в огне, усыпанный трупами, темнеющий воронками от взрывов и заваленный обломками — похоронив в себе множество людей, идей, идеалов и возможностей для будущего. Навряд ли кто-нибудь из оставшихся в живых в то утро, отдавал себе отчет в том, что положение только ухудшится. Силы, внушавшей страх — больше не существовало. На ее смену придут обыкновенные банды — желающие урвать себе кусок побольше и послаще. Рейдеры — не признающие ничего кроме грубой силы и бесконечно дерущиеся за горсть провизии. Но это все будет потом. Когда-нибудь. Не сейчас… Не сейчас…
Уцелевшие же люди Странника, Его названная семья — не чувствовали ничего, кроме всеобъемлющего горя. Растерянности. И полного опустошения. О какой радости, от якобы «победы» может идти речь? Просто… они живы. А кто-то — нет. Вот и все…
♠♠♠♠♠♠♠
…Духи войны витали над фортом, как в доказательство что люди никогда не перестанут уничтожать друг друга. Бывшая Армия — превратившаяся в «Жнецов» и приобретшая значительные силы с начала постапокалипсиса; «поднявшись» на взятие в плен выживших и использование рабского труда — была разбита окончательно. Вероятно, такой удар и общее стечение обстоятельств — навсегда уничтожили нечто большее, чем подразумевалось под понятием «Жнецы». Начавшееся противостояние, с небольшого по масштабам армии, Форта-Саншайн в Колорадо; продолжившееся в неравной борьбе одного психа-одиночки с голубыми глазами на территории всей пустоши; и закончившаяся в Северной Каролине — полным «обезглавливанием гидры». Форт Брэгг пылал в огне, усыпанный трупами, темнеющий воронками от взрывов и заваленный обломками — похоронив в себе множество людей, идей, идеалов и возможностей для будущего. Навряд ли кто-нибудь из оставшихся в живых в то утро, отдавал себе отчет в том, что положение только ухудшится. Силы, внушавшей страх — больше не существовало. На ее смену придут обыкновенные банды — желающие урвать себе кусок побольше и послаще. Рейдеры — не признающие ничего кроме грубой силы и бесконечно дерущиеся за горсть провизии. Но это все будет потом. Когда-нибудь. Не сейчас… Не сейчас…
