— То-тто у вас р-рабы дохнут десятками… в день… Хорошо бережете…

— Полковник не высокого мнения о тех узниках, что слабы или проявляют непослушание… А Грей… Ну скажем: она иногда, слегка увлекается.

— Грей — это та командирша?

— Да. Капитан Грей.

— Полковник… Это главный?

Рассел кивнул:

— Я ддумал — генерал — не меньше…

Марк изучающе смотрел на своего собеседника — постепенно поглощая галету, кусочек за кусочком. Лейтенант взял серый, самый большой герметичный пакет и засунул его в беспламенный разогреватель — готовя тем самым горячую пищу. Мужчина — сидевший напротив Аврелия, был средних лет, со строгой армейской стрижкой, темно-каштановыми волосами, умным глубоким взглядом почти черных глаз и выдающимися скулами. Челюсть массивная — не лишенная своеобразного шарма, и говорила о «волевых способностях» этого человека, как сказали бы некоторые люди. Нос поразительно прямой — идеально сидевший на лице и дополняющий образ, такого «бравого вояки» — что раньше можно было увидеть на агитплакатах, типа «лицо армии» или «национальный герой».

— У тебя поразительная выдержка и весьма выдающиеся способности… — заговорил лейтенант.

Марк устало хмыкнул.

Приторный запах карбида исходил из пакета-разогревателя, распространяясь по шатру:

— …Ты весьма молод. Где ты служил?

Аврелий молчал — жуя сухой крекер и неотрывно смотрел в глаза Расселу:

— Нигде? Откуда же такие навыки? — теперь он смотрел на Марка с неподдельным интересом. Тот молчал. Рассел продолжил:

— Кто ты?

— Разочаровавшийся в жизни психолог.

Лейтенант искренне рассмеялся. Марк не шелохнулся:

— Да уж! Я всегда считал мозгоправов самыми настоящими сумасшедшими!

Аврелий коротко и мелко покивал, иронично приподняв одну бровь:

— Послушай, — начал лейтенант серьезно, вскрывая серый пакет с подогретой едой и протягивая ее Марку, — Я нисколько не оправдываю действия капитана или полковника, или других солдат… — Рассел положил рядом с Аврелием пластиковую ложку, буро-горчичного цвета, — …Но каждый выживает как умеет. Большинство из тех людей, что мы готовим — ни на что больше не способны, кроме как выполнять чужие приказы и исполнять все что им велят. Их новая жизнь — не особо отличается от той, что была раньше…

Марк взял в руки теплый пакет и попробовал его содержимое, насыщенного красного цвета. Чили с бобами… Острое. И сытное.

— …Такие же рабы — выполняющие волю своих хозяев. Они не знают другой жизни… Ну а теперь — так вообще все упростилось…

— До предела. — перебил его Аврелий.

— Да. И это прекрасно.

— Да ты идеалист…

— Как и ты собственно. Ты ведь тоже стремишься к чему-то в этом новом мире? Ведь так? Прежние хозяева больше не удел — так почему бы не взять руль в свои руки?

— Я скорее анархист.

— Никаких правил, да?

Аврелий ничего не ответил, а затем поразмыслив — добавил:

— Нет. Ты не прав. — ответил Марк, спустя короткую паузу, — Ты все же оправдываешь все происходящее здесь. Но это нормально… Ведь ты так же замешан в этом… Но ничего — твое право. Каждый выживает как может, да? Только есть одна проблема.

— И какая же? Ты против подобного?

— Да. И ни я один.

— Люди всегда боялись и презирали то, что им не понять.

— Да все здесь понятно. Ничего нового. Я говорю о том — что вам, всем здесь, не долго осталось.

— Вот это мне в тебе и понравилось! Угрожаешь даже тогда когда карты явно не в твою пользу! Ставлю все что угодно на то, что ты отличный игрок в покер!

— Я не угрожаю… Возможно, просто пытаюсь предупредить. Хотя… За все то, что здесь было — только смерть вам награда… Мучительная и медленная.

Теперь настала очередь лейтенанта Рассела — сверлить Марка взглядом:

— Скажи мне… Откуда у тебя такая непоколебимая уверенность, и вера — в то что нам всем конец?

— Я скажу тебе. — Марк облизал ложку, закончив с чили, — Не тех вы людей машину взорвали.

— И откуда же ты? Из какой группировки? — лейтенант придвинулся ближе, не сводя испытующего взора темных глаз с этого раба. В глазах невольника — ужасно нагло сверкала насмешка. — Мы знаем все крупные поселения выживших и все значимые группировки от Техаса до Монтаны — и поверь мне — они не чета нам.

— Ваше высокомерие — вас и погубит… — Аврелий взял со стола небольшой «дутый» пакетик, вскрыл — это оказался плавленый сыр, ярко оранжевого цвета, по консистенции похожий на пластилин — и принялся увлеченно жевать, — Я не состою ни в какой группировке. Вся моя группа — только два человека: я и мой Босс.

— И кто же твой босс? — спросил Рассел с оттенком сарказма.

— Сущий Дьявол. — спокойно выдал Марк.

Лейтенант Рассел выпрямился и сложил руки на груди:

— В машине вас было двое… — начал задумчиво собеседник Марка, — Должно быть, второй и был твоим боссом?

— Есть. — поправил Рассела Аврелий, — Он и есть — мой Босс… И Он уже идет по ваши души.

— Ну в таком случае, мы очень предусмотрительно «позаботились» об этом «дьяволе». — холодно ответил лейтенант.

— И каким же это образом?

— Скажем так: утилизация трупов у нас отработана на отлично.

Аврелий громко и неестественно расхохотался:

— Ну продолжай тешить себя ложным спокойствием! — сквозь смех проговорил Аврелий.

Немного успокоившись, после приступа истеричного смеха — Марк самостоятельно поднялся на ноги, опираясь окровавленными руками о столешницу. Его все еще потряхивало. Невозможно болели ноги. Встав изо стола и выпрямившись — Аврелий заговорил:

— …Так… Ну, спасибо за ужин. Если не собираешься закончить то что остановил утром — веди меня обратно в ящик… Ну или в подвал — к остальным.

Рассел все еще сидел за столом, с серьезным лицом и сложенными руками. Он внимательно, не без интереса поглядывал на Марка:

— Ты очень интересный человек… Жаль, что мы по разные стороны…

— Не хочешь ли ты мне предложить присоединиться к вам?

— А ты бы согласился?

— Это вряд ли. — Марк устало улыбнулся. — Идем?

Лейтенант поднялся на ноги и поплелся за рабом, который самостоятельно направлялся к одной из построек где ночевали прикованные невольники. Создавалось впечатление, что вовсе не надзиратель ведет раба — слишком по-хозяйски шагал Аврелий по территории Форта-Саншайн. Рассел не стал его останавливать или подгонять, и они довольно «дружески» прошлись до дверей, ведущих в подвал. У самого входа, Марк обернулся и обратился к лейтенанту:

— Послушай… Ты вроде бы ничего мужик. Можешь еще пожить. Я говорю серьезно — уходи отсюда пока не поздно…

— Знаешь, за тобой уже и так крепко привязалось звание «умалишенного».

— Да мне плевать. Просто поверь: когда Он придет сюда — а я уверен, что это будет очень скоро — здесь камня на камне не останется. Он не знает ни жалости, ни сострадания. Ему плевать на рыдания и мольбы о пощаде. Он не прощает тех кто пытался Его убить…

Лейтенант смотрел в глаза Аврелия и только больше убеждался, в том что он действительно сошел с ума:

— Твой босс — мертв. Я знаю, о чем говорю. Я был там — когда ваша машина взорвалась. Я видел своими глазами Его труп.

Аврелий глубоко вздохнул. Рассел продолжал:

— Я лишь пытаюсь сказать тебе о том, что никто не придет за тобой. Чтобы ты хоть немного стал более «сговорчив». Ведь если ты не будешь выполнять то, что от тебя требуют — долго не протянешь. Тебя просто пристрелят, как бешеного пса.

Голос Рассела не нес в себе ни угрозы, ни злости. Похоже, ему действительно стало жаль этого раба. Или возможно — он испытывал своеобразное уважение, к такой силе духа?

— Я все сказал… Решать тебе.

Аврелий сам вошел в двери и стал спускаться вниз по лестнице. За ним двинулся конвойный — стоявший у дверей.

Лейтенант Рассел задумчиво постоял несколько минут у темнеющего прохода — перебирая в голове разговор с этим неугомонным рабом, что так невероятно сильно верил в то, что говорил.