Сид привел ещё и Лину с Вилкой. Фея была надета точно так же, как и сиротка, а вот эльфийка, высоко задрав подбородок, фыркнула: "Буду я носить их наряды безвкусные, ещё чего!". Поэтому девочка влезла в уже знакомое платье из листа, расчесала свои красивые длинные волосы и блестела своей эльфийской красотой.

— А где Хоум?.. — тихо спросила Лёля у дворецкого, на что тот дёрнул головой и неохотно проговорил:

— Принц изъявил желание самостоятельно проводить своих друзей в зал, — парень мимолётно взглянул на девочку и двинулся вперёд.

— А он, кстати, симпатичный, — эльфийка шепнула Лёле на ухо.

Сиротка, чуть согласившись, покраснела, а вот фея громко прыснула:

— А как же твой принц, Лина!? Как ты вообще можешь засматриваться на других?

— Заткнись! — Лина покраснела. — И вообще, этот чародей мне даже не нравится!

— Но ведь Хоум тоже симпатичный, — зачем-то ляпнула Лёля, а потом залилась краской ещё сильнее.

— А ты на него тоже заглядываешься? — эльфийка удивилась, и, поняв что сказала, покраснела ещё больше.

Вилка залилась смехом, и только лёгким напоминающим о себе кашлем Сем смог заставить девочек молча идти всю дорогу.

— Ой, Лёля! — неожиданно хлопнула крыльями Вилка, с восторгом смотря куда-то вперёд. — Смотри, какие стражники!

Сиротка устремила взгляд туда же. Действительно, перед массивными дверями по обе стороны коридора стояли вряд мужчины.

— Вот бы мне такие латы, — выдохнула фея, мимолётно дотронувшись до одного стражника.

— Ха, безвкусица какая! — воскликнула Лина, схватив Лёлю под другой локоть. — Ты лучше посмотри, какая красота вокруг! Столько золота, серебра… Все блестит!

— А я думала, что это гномы страстны к золоту, — фыркнула фея.

Лина собралась что-то сказать, но лёгкий скрипящей звук открывающейся двери её остановил.

В центре большого светлого зала стоял огромный круглый стол, за которым уже сидели знакомые лица. Хранители границ были уже здесь и приветливо улыбались сиротке.

Дверь снова скрипнула и к девочкам подошли парни. Лина вновь открыла рот, чтобы съязвить что-нибудь брату, но снова была перебита. И в этот раз сладким голосом самой королевы.

— Вы слишком долго, — женщина сидела спиной к выходу и даже не обернулась. — Сид, ты будешь наказан.

Парень лишь кивнул, а женщина продолжила.

— Что вы как не родные, — ведьма усмехнулась. — Присаживайтесь.

Лина и Трин сели к отцу, окружая его с двух сторон. Хоум, потянув Эда и сиротку с Вилкой, уселся напротив ведьмы, на что та приподняла правый уголок губы.

— И где же король? — чуть рыкнул юный чародей.

— А я здесь, — прозвучал бархатистый голос со стороны.

Справа, где находилась лестница на второй этаж, стоял мужчина. Сиротка едва узнала в нем того, кто обнимал сына на том фото в другом мире. Седины стало гораздо больше, и даже в густой бороде виднелись серебряные пряди. Бледный цвет кожи подчеркивал глубокие морщины и темные круги под глазами. И даже пенсне не могло скрыть усталый взгляд.

— Отец, — только и шепнул Хоум, смотря на подходящего к столу мужчину.

Король опирался на трость и подхрамывал на правую ногу.

— Вижу, ещё не все собрались, — король сел справа от жены и провел взглядом по окружающим, остановив его на сиротке. — Но мне более интересна другая особа. Бесстрашная девочка, что не боится влезть в чужой заброшенный дом.

Сиротка покраснела и опустила взгляд. Мужчина продолжил.

— Что же, конечно я помогу тебе вернуться, но уже завтра. Сегодня подкрепись и отдохни, — король перевел взгляд на сына и грустно улыбнулся. — Хоум, я так рад тебя видеть…

"Так рад, что позволил гнить взаперти без еды и воды? Позволил этой ведьме издеваться надо мной, вышвырнуть на улицу? А если бы я не сбежал с Эдом, что бы тогда?" — задался про себя вопросами чародей и исподлобья взглянул на отца.

Король хотел что-то сказать, но дверь вновь открылась.

— Эммит! — Лёля тут же узнала мужчину с портрета — мужа королевы фей.

Женщина как раз оказалась сзади. И да — она была в живую ещё прекраснее.

— Искра Эларии вновь загорелась и погасла, — тоскливо проговорила женщина невероятно красивым тихим голосом.

— Мне очень жаль, — король встал, по-дружески приобнял старого друга и с сочувствием посмотрел на фею. — Присаживайтесь, пожалуйста.

Как только опечаленные фея и маг сели, король продолжил:

— Мне остались считанные дни. Вопрос о наследнике остаётся открытым. Хоум, сын мой, ты ещё слишком молод, чтобы править. Сииль, ты был и остаёшься моей верной правой рукой, и я в очередной раз прошу взять правление Скрытым именно тебя, пока мой сын не сможет занять моё место.

— Но Эммит! — начал возражать маг, однако Бестилия подняла вверх свою тоненькую и изящную ручку, в которой был зажат бокал с вином.

— А я для вас шутка какая-то! — женщина закатила глаза и сделала глоток. — Я тоже правлю этим миром, и думаю, на меня можно было бы положиться!

Шум подняли все хранители, однако громкий стук трости короля о пол заставил всех замолчать.

— Бусенка, — обратился мужчина к ведьме, — я уже в который раз объясняю, что не женское это дело — правителя из себя строить. Да и делов ты натворишь…

— Я буду править так, как мне вздумается, — чуть рыкнула ведьма. — Не все же таким как вы жизнь видеть.

Кто-то цокнул языком и тихо шепнул "Ведьма". Однако, королева это услышала.

— Вы все эгоистичная грязь, помешанная на собственном благополучии и крови. Вы не знаете, что такое ЖИТЬ в этом или ином мире. Вы даже надух не переносите другие расы! Не думали о создании единого мира, смешивая с грязью всех, кто не похож на вас!

— Вы не правы, — отскочил тихий девичий голос от стен.

С удивлением, все взглянули на Лёлю. Девочка под пристальным взглядом карих глаз встала и чуть робко повторила:

— Вы не правы, королева Бестилия. Я прошла много границ и повидала много народов. Да, они все разные, но они могут найти общий язык и общие интересы.

— Уж не тебе, человеческому выродку, здесь распинаться, — зло проговорила ведьма, встала и начала плавно подходить к сиротке. — Я большую часть своей жизни жила в вашем мире. Люди, вы привыкли говорить о себе, как о высшем существе во всём мире. С гордостью называете себя "человеком", вкладывая в это слово все самое чистое и светлое. А на деле без сострадания сжигали подобных мне, обвиняя в черной магии и заговорах против короля. Мои сестры и собратья горели, моля о пощаде у вас, тех, кто с гордостью называет себя человеком.

Ведьма стояла совсем близко к девочке и с неприкрытой яростью смотрела на опущенную голову сиротки.

— И всё-таки, вы не правы, — более твердо сказала Лёля. — То, что я человек, не значит, что я не имею слова. Быть может, когда-то давно люди убивали ведьм, и, может быть, ведьмы страдают до сих пор. Но, вы не правы, когда говорите что ВСЕ люди плохие. Есть хорошие и добрые люди, как и среди вас есть хорошие и добрые ведьмы.

Сиротка подняла голову, посмотрев на короля.

— И я думаю, вы хорошая ведьма, у которой есть свои цели и желание защитить свой народ. Но пока вы разделяете поданных на своих и чужих, вам не быть настоящей королевой.

В наступившей тишине повис зал. Казалось, словно все затаили дыхание.

— Паршивка, — крикнула ведьма и замахнулась на девочку.

— Я не позволю вам себя ударить, — сиротка схватила руку ведьмы за долю секунды до удара и с каким-то сожалением посмотрела в карие глаза.

Ведьма скривилась в отвращении, разглядывая каждую черту лица сиротки. Взгляд встретился с проницательными зелёными глазами. Словно два изумруда сверлили ее душу, смотря так глубоко, что, казалась, ещё чуть-чуть и сиротка узнает все её потаённые страхи и тайны.

— Ты-ы, — Бестилия округлила глаза и выдернула руку, после чего залилась истеричным хохотом. — Поверить не могу! Че-ло-веч-ка, аха… В мир свой… Аха-ха… Вернуться…