– Да, идём, – ответил Жуманич и продолжил. – Хорошо с женщинами жить. Удобно, комфортно. Вы женаты? – обратился он к доктору.

– Да, конечно, – ответил доктор. Без жены плохо. Жёны нам специально Создателем даны, согласны? – спросил он у Жуманича.

– Согласен, – улыбнулся. – Иначе кто бы сейчас нас к чаю позвал, кто-то же должен чай заваривать, – ответил Жуманич и продолжил:

– Любой мужчина, оказавшийся один, вольно или невольно, сталкивается с одной важной проблемой – быт. Он понимает, что нужно что-то варить и как-то себя обслуживать. Кто-то пробует учиться азам быта и у него получается. И он становится домовитым на все руки. А кто-то пробует найти приходящую женщину за якобы симпатию и секс. Она уже не молода и одинока, он – один. Сходиться и жить вместе, ни она и ни он не хотят: нажились, хватит. А так она ему сварит и уборку наведёт. Да и раз в неделю – нормально. И она довольна, и ему хорошо. И, в принципе, почти все одинокие так и живут: никаких обязательств. Жизнь уже проходит, дети выросли, семьи распались, по разным причинам. И это хорошо, если есть куда уйти и жить одному. А если нет? То, в этом случае, женщины и мужчины ведут себя по-разному:

Если даже женщину загнать жизненными обстоятельствами в нору, то вскоре она – нора – превратится в землянку. Из землянки в барак, а из барака в домик. А уже из домика в коттедж и потом в замок. Именно женщина каждый свой день проживает, как последний. С пониманием, что если не она, то никто за неё не сделает и на помощь не придёт. Понимание того, что она одна в этой жизни и никому, со своим бытом и проблемами не нужна, заложено ей на генном уровне. Именно поэтому выживаемость женщин и приспособляемость к любым условиям жизни намного выше, чем у мужчин. Поэтому женщины и живут дольше мужиков. Каждый день женщина ставит себе задачи по дому и их решает: готовка, стирка, ведение хозяйства, покупки и много другого. Мужчина при этом, как обездвиженная и беззаботная особь на откорме. Еда – сон, сон – еда. Видимо, Создатель создал программу самоликвидации бесполезных особей. И как только мужчина выпадает из активного социума, то природа его ликвидирует. Зачем он нужен?!

Мужчин в случае с норой вряд ли выживет. Скорее всего сопьётся или найдёт женщину, которая его приютит. И за корм, и за близость к телу он будет шуршать у неё по хозяйству.

Доктор, выслушав монолог хозяина кабинета, как-то согласительно кивнул головой, не найдя слов. И в задумчивости от только что услышанного проследовал в комнату, где их уже ждал чай. И уже там, за чаем, доктор, поинтересовался непонятным для него ружьём.

– Бур – английская винтовка афганских моджахедов, – пояснил Жуманич.

– Откуда, если не секрет?

– Не секрет. Были в Кабуле по делам промышленной группы. Я, как представитель банка. Купил как экспонат. Понравилась?

– Да, интересная вещь, – сказал доктор и стал собираться домой. – Спасибо, но уже поздно, пора.

Доктор распрощался и ушёл.

– Ты на обед идёшь? – спросил, неправильного телосложения, сослуживец, заглянув в кабинет, где работал Жуманич.

– Нет, я завязал.

– Что завязал?

– Обедать.

– Заболел?

– Выздоровел, наоборот. Я сегодня на час раньше уйду.

– Не понял, почему?

– Ну, как почему? Я на обед не иду, работаю. Значит, могу идти на час раньше – логично?

Сослуживец внимательно смотрел на коллегу, стоя с открытым ртом. Резко дёрнулся, как очнулся и произнёс:

– Ладно, я побежал. Тебя шеф искал. Давай выздоравливай, – сказал и захлопнул дверь.

– И ты выздоравливай, – вдогонку крикнул ему Жуманич. После прибрал на столе бумаги, выключил компьютер и, взяв папку для бумаг, вышел из кабинета.

В коридоре никого не было, тишина, Он любил обеденное время, за тишину. Не было суеты. И самое главное то, что никто никого не напрягал – все обедали. Обед – это святое. Обедают все и всегда – так принято. Попробуй завтра отмени обед – уничтожат. Как так? Кто вам дал право? – начнут кричать дебилы. А если подумать? Может, и вправду без обеда лучше? Сократить рабочий день на один час. Наверняка каждый работник найдёт в течение рабочего времени пятнадцать-двадцать минут попить чай. Если учесть, что с кружками сейчас сидят все и сидят весь рабочий день. Целый час для себя, для жизни – разве мало? Один час в день. Пять часов в неделю сэкономленного времени. А сколько в месяц, в год. Страшно подумать. Да, есть производства, где обед необходим. Согласен. Но есть, где можно и отменить. Правда же? Но этого не сделают. Найдутся умники и объяснят, что обедать необходимо для здоровья, а не обедать – вредно. Да и пищевая индустрия умрёт. Трест столовых и ресторанов, например, общепит. Ну и много других контор. А это – и сельское хозяйство, и промышленность, столовое оборудование, да и много, много другого. Люди, наконец. Их куда? Сколько кухонных работников, ПТУ, техникумы. Нет, не пойдут на это.

– Ты что? – услышал Жуманич и обернулся. – Тебе передали, что я жду? Перед мужчиной стоял тучный, огромного объёма бородатый человек – начальник. И не просто начальник – Бог всего офисного планктона банка – управляющий.

– Ты что стоишь? – переспросил он и уставился на Жуманича. Мужчина не просто стоял, а стоял посередине коридора и рассматривал финиковую пальму. Причём рассматривал странно – в наклон, взяв в руку пальмовую ветвь.

– Да, передали. Я к вам и иду, – ответил Жуманич, продолжая так стоять.

– Я и вижу. Ты так весь обед до меня идти будешь.

– Я решил больше не обедать, – сказал, приняв нормальное вертикальное положение. – Хочу вас просить сократить мне рабочий день на один час.

Управляющий расправил плечи, размял шею. Его губы постепенно начали вытягиваться уточкой, будто он приготовился поцеловать мужчину. Тело он подал вперёд, да так близко к мужчине приблизил свою голову, что их носы практически столкнулись. После чего управляющий очень внимательно заглянул в бестыжие глаза Жуманича, по-нашему – шары. Пауза затянулась. Коридорная уборщица административного этажа, увидав, как хозяин склонился над замом, поняла, что без людоедства не обойдётся. Решила спасать зама и включила пылесос. Шум разозлил “людоеда”, и он крикнул:

– Выключи!

– Извините, извините он сам, сам, – запричитала.

– За мной! – скомандовал управляющий. И очень широко и размашисто зашагал к себе в кабинет, а Жуманич – его один из замов – побежал вприпрыжку за ним.

– Ко мне никого не впускать, – заходя в приёмную, он грубо и резко обратился к испуганной секретарше.

– Хорошо, хорошо, – соскочив с кресла, пробубнила та.

Мужчина прошёл следом, поздоровался с ней и скрылся за дверями кабинета шефа.

– Так, садись, садись, – управляющий указал на кресло. – Рассказывай.

– Что рассказывать, – присев в кресло переспросил Жуманич.

– Что рассказывать?! Может, заболел? Нет? Давай выпей, давай бери, – и он налил себе и ему. – Давай, давай – жги, я слушаю. Давай, давай, – управляющий расположился в кресле и приготовился послушать самого ценного и эрудированного своего работника.

– Хочу написать вам заявление на сокращение рабочего времени на один час, за счёт обеда. Управляющий сидел как вкопанный, держа в одной руке бокал с алкогольной жидкостью. – Могу пояснить, если хотите? – Жуманич помялся, как нашкодивший пацан, и замолчал, вытаращившись на шефа. Шеф смастерил у себя на лице такую физиономию, что мужчина понял, если не объяснить, то будет проглочен и проглочен целиком, вместе с туфлями, за 31 тысячу деревянных, правда подарок. И он глотнул жидкость, из бокала, размером с мини аквариум – аквариумисты поймут. И собравшись с духом, начал:

– Вам наверняка известно, что переедание – смерть, – сказал и тихонько глянул на шефа. Шеф продолжал сидеть, как вкопанный, и лицо его постепенно созревало: садоводы точно поймут. – Так вот, – продолжил он. – И в какой-то момент я поймал себя на мысли, что мне обед не нужен – совсем, понимаете? – и он мельком и быстро глянул на шефа. – Я утром сделал зарядку, принял душ и завтрак – завтрак белковый обязательно: каша на воде, хлеб с маслом, яйцо и обязательно пару ложек творога, с мармеладом и чуть варенья. Всё перемешаю и кушаю. А после завтрака – чай и только чай и полчаса, в кресле, перед телевизором, чтоб всё улеглось, – проговорил и опять взглянул на шефа. Тот уже сидел в расслабленном виде и попивал алкоголь, из таково же мини аквариума. – И я стал замечать, что когда время – обед, а я есть не хочу. А подсасывать у меня начинает только ближе к трём – четырём часам. А там уже и до конца рабочего времени недалеко. И решил я не ходить на обед. В течение дня итак ведро кофе выпиваю. То – печенье, то – конфетки, то – у кого-нибудь что-нибудь, и они тащат и угощают. Короче – я перестал обедать. И постепенно привык, и мне это понравилось. А придя домой, я, конечно, кушаю и первое и второе – сдвинул обед на ужин. Знаете, а это – здорово, – Жуманич произнёс последнее слово, как призыв и умолк. Вжался в кресло и приготовился к казни.