– У моей дочери операция, и вот пришла просить…, – и немного помолчав. – Что делают в этом случае, подскажите, пожалуйста?

Бабушка отложила кисточку, которой чистила подсвечник.

– Вам надо заказать молебен, за здравие, перед иконой Божией Матери и обязательно перед операцией.

– Спасибо, здоровья вам.

– И вам всего.

“Какая “милая старушка”,– подумала женщина и направилась к выходу. Остановилась у входа и со словами: “ Господи, прости меня, пожалуйста, прости меня грешную, помоги. Помоги доченьке моей, прости и помоги, помоги, прошу тебя. Ты всё можешь, помоги ребёночку: она непорочная, только жить начала, помоги, прошу тебя, пожалуйста, – и у женщины выступили слёзы. – Во имя ОТЦА, СЫНА и СВЯТАГО ДУХА, аминь”, – и она перекрестилась.

И только, Тот, который везде и всегда, на этот раз не улыбнулся, а оскалился.

“ Налей мне”, – попросила жена.

Он достал ещё один бокал и плеснул в него содержимое бутылки.

“Я с ума, наверно, сойду. Весь день звоню, а мне – вам перезвонят, идёт операция”. Что думаешь? Как всё там, как девочка наша?” – и она навзрыд заплакала, так как не могла больше удерживать себя.

Жуманич сидел молча и пытался не смотреть на неё, понимая, что если посмотрит, на рыдающую жену, то может и сам не удержаться. Слёзы всё ближе и ближе подступали. И что бы хоть как-то отвлечь себя, стал разглядывать содержимое бокала, хотя ему очень хотелось тоже разрыдаться и тем самым, хоть немного разрядить невыносимое состояние обречённости и облегчить душу. Правда же, когда поплачешь и легче сразу. Проплакавшись и немного успокоившись, она одним махом выпила содержимое бокала и легла на диван.

– Когда позвонят? Сколько ждать? – снова начала причитать.

– Хватит, – крикнул он. – Хватит. и так не по себе. Они там знают когда. Когда надо, тогда и позвонят.

И после этих слов наступила тишина – тишина в комнате, где два человека ждали чуда. Одиннадцать лет назад чудо произошло, и женщина родила дочь. И тем самым по законам природы, была создана жизнь, и родился человек – девочка.

И через одиннадцать лет уже отец девочки сделал всё от него зависящее, теперь уже купив жизнь своей дочери. И тем самым обманул природу. И теперь эти два человека, обремененные чудовищными обстоятельствами, вынуждены находиться в сумасшедшей неопределённости от ожидания результата. И от этой неопределённости и на самом деле может просто снести мозг и снести навсегда. И только алкоголь, как понял Жуманич, хоть и ненадолго, но отпускает и облегчает и как-то становится легче переносить и эту тишину, и состояние мрака.

Многие живущие на этом свете скажут, что когда всё – край, и ты понимаешь, что всё что ты можешь, что всё, что ты имеешь, меркнет, когда всё это бесполезно. Что ты гол: гол перед обстоятельствами, которые полностью подчиняют тебя, и ты ничего не можешь противопоставить и тем более подчинить и обуздать. Теряется смысл поступков и действий. И ты просто перестаёшь сопротивляться, понимая, что всё тщетно и бесполезно, подчинившись этим самым обстоятельствам.

Кто знает, тот не спросит, а кто не знает, тот всё равно ничего не поймёт. Это надо прожить. Пережить каждой клеткой тела. Пропустить через себя. С невыносимой болью прочувствовать, да так, чтоб душу вывернуло. Чтоб она, душа, задыхалась и орала. И ухитриться при этом, не тронуться умом.

Больница всегда у каждого нормального человека воспринимается, как нечто не обязательное место посещения и отторгается организмом, в нежелании там находиться. Но, к сожалению, судьба нас не спрашивает – нравится нам или не нравится, и мы вынуждены посещать столь нежеланное заведение. Потому, что все мы болеем и, к сожалению, это так.

Суета присущая помещению, где находятся встречающие и провожающие больных, похожа на вокзал. Кто-то выходит и одевается, кто-то раздевается и уходит. Встречаются и прощаются. Кто-то плачет, а кто-то радуется.

К назначенному времени, к больничному главному входу, подъехала машина, из которой вышла женщина. Она вошла вовнутрь и подошла к больничному телефону. Сделав звонок, вернулась обратно, в автомобиль.

– Через полчаса выведут.

– Хорошо, – ответил Жуманич.

– Даже не верится.

– Что не верится?

– Что всё позади, что всё закончилось. Сейчас заберём ребёнка и как будто ничего и не было. Понимаешь?

– Понимаю.

В дверях больницы показалась медсестра и стала всматриваться по сторонам, будто кого ищет.

– Может, нас ищет?

Женщина открыла дверь автомобиля, вышла и подошла к медсестре.

– А я вас там ищу, спрашиваю, – указав рукой на вестибюль. – Пойдёмте в палату, вещи ребёнка возьмёте.

– А дочь? – спросила женщина.

– Она на выписке. Скоро мы её к вам выведем, – ответила девушка. – Вам нужно будет ещё к врачу подойти, он вам даст рекомендации по уходу и кое-какие рецепты выпишет.

– Поняла. Подождите секунду, – женщина прошла к машине. Всё объяснила сидящему за рулём Жуманичу и вернулась к медсестре. И они уже вдвоём скрылись, в дверях больницы.

Жуманич покинул автомобиль и довольно скоро подошёл к кабинету врача и остановился, не решаясь войти.

“Постою немного. Не пойму, что со мной? Вроде радоваться надо. Мы победили, дочь жива и здорова. Но, что-то не так: не так и что, не пойму? Как кто-то там, внутри сидит и сверлит и сверлит, скребёт по душе. Да ещё сердце, сердце, как не моё, ноет”, – стоял он, прислонившись к стене, и размышлял.

– Здравствуйте, – к кабинету подошла женщина в гражданской одежде, и это позволило ему сделать вывод, что она не врач.

– Вы к доктору? – спросила она и взялась за ручку двери.

– Да, но я вас пропущу, мне не к спеху.

Женщина выслушала ответ и, приоткрыв дверь кабинета, спросила:

– К вам можно? – и скрылась за дверью.

Жуманич понял, что зашла она надолго и ещё немного постояв, решил дойти до палаты дочери, где после операции она лежала и восстанавливалась.

В палате была супруга. Она занималась складыванием одежды дочери, предметов личной гигиены, игрушек и всякой всячины, которую сюда натащили гости: подружки, одноклассники, родственники и все, кто посещал ребёнка после операции и радовался успешному выздоровлению. И даже пустая бутылка шампанского, которую открыли и выпили родители ребёнка и доктор, прямо здесь у кровати дочери, пригодилась, и в неё воткнули огромный одиночный цветок.

Заметив вошедшего мужа, спросила:

– Сумка в машине есть? Видишь сколько всего.

– Есть.

– Принесёшь?

– Нет.

– Это почему? – удивилась она.

– Давай всё оставим, не будем брать.

– Почему? – удивлённо переспросила. – Смотри, сколько всего надарили. Предлагаешь всё оставить?

– А может, это плохая примета – брать вещи из больницы. Может жить сейчас нужно, как до и после. Понимаешь? – и он вопросительно посмотрел на жену.

Жена отвлеклась от складывания вещей, внимательно посмотрела на мужа и немножко помолчав, ответила:

– Ну, всё правильно. Считай, что дочь родилась заново и ей, на День рождения, надарили подарков. И теперь нам нужно их забрать и отдать ребёнку. Согласен?

В палате повисла тишина. Жуманич ещё раз всё окинул взглядом.

– Логика у тебя железная. Может, ты и права.

Жена внимательно смотрела на него всё это время.

– Ты в порядке?

– Да не совсем.

– Иди за сумкой, а то выведут, а нас нет.

– Ладно, сейчас приду.

Мужчина, после того как отнёс полную сумку всевозможного скарба в машину, опять поднялся и подошёл к двери кабинета врача. Прислушался и, поняв, что за дверью тихо, постучал.

– Да, да, – входите, – услышал знакомый голос и открыл дверь.

– К вам можно?

– Да, да, я вас жду, проходите. Здравствуйте, – и с этими словами доктор вышел из-за стола и направился к вошедшему.