Петренко изрезал большой участок стены и полностью лишил ее краски. Затем он еще некоторое время подтачивал стекляшку об металлическую ножку стола и доводил свою работу до совершенства. И наконец, когда он закончил, за ним пришли.

Камера распахнулась и вместе с ворвавшимся сюда сырым промозглым воздухом в помещение вошли Бельцер с Крыловым. Игоря едва не застали врасплох за его работой, однако он успел спрятать стекло за шиворот куртки. Никто ничего не заметил.

– Ехать пора, все готово. – Сказал мерно следователь, стоя, раскинув ноги шире уровня плеч.

По правую руку от капитана стоял Александр Германович и мерил происходящее дотошным взглядом. Если бы не тень от стола, он бы наверняка заметил большие схождения краски на стене и крошку бетона на полу. Но к счастью для Игоря, подробности его деятельности уплыли от требовательных глаз сотрудников милиции.

– Воды принести? – Спросил Бельцер, разглядывая пустой стакан, оставленный задержанному на ночь.

– Если можно. – Ответил ему Петренко.

Психолог ненадолго удалился, пока пришедший вместе со следователем конвоир надевал наручники на и без того опухшие запястья мужчины.

Вернулся Александр Германович с водой и отдал стакан Игорю, затем мужчину вывели из камеры и направили по коридору, потом повели по лестнице вверх. Снаружи изолятора ждали два служебных УАЗика и трое сотрудников милиции, которыми руководил Глебов. Все вместе они разместились в машинах и поехали в сторону злополучного дома.

Всю дорогу Игорь думал об осколке стекла за шиворотом. Наверное он медленно скатывается вниз по его спине и рискует вот-вот выпасть на сиденье автомобиля. Или мужчине так всего лишь казалось. Усложняло ситуацию и то, что машину сильно качало из стороны в сторону, виной чему служили раздолбанные в хлам дороги, обилие перекрестков и бесконечно длинные лужи. Петренко сильно тошнило от таких американских горок и он держался очень неважно.

Взошедшее солнце спешно скрывалось за приплывшими с запада тучами. Город вновь погружался в привычный для себя сумрак, наполненный безликими громоздкими облаками. Они слоились друг на друга и не оставляли ни единого просвета. Поднимался также и сопутствующий ветер. Судя по всему, небо готовилось к дождю.

Петренко сидел в наручниках меж двух габаритных оперативников и все время старался рассмотреть небесный свод, покрывающийся тоннами облаков. Настроение его также становилось пасмурнее, в душе лил дождь, заполняя своей пустотой разум. Мысли о побеге и самоубийстве сливались друг с другом, они образовали странное смешение, в котором мужчина даже получал некое удовлетворение и ощущал себя в относительном комфорте.

Наконец УАЗ заехал во двор того самого дома, в котором нашли распятого мальчика. Игорю приказали выйти из машины и сняли с него наручники. Но никто не спешил расслабляться. Конвойные, сидевшие рядом с ним, взвели автоматы и даже сделали вид, будто сняли их с предохранителя. Любая попытка к бегству в данных условиях виделась самоубийственной. Это понимал и сам подозреваемый.

Дом перед собой он видел впервые. За все годы жизни в Петрозаводске мужчина ни разу не забредал сюда. Друзей или знакомых в этом районе у него не было. Мужчина принял озабоченный и растерянный вид. Видимо ему придется лгать как можно правдоподобнее, иначе ему не поверят. Но как быть, если он вновь расскажет все совсем не так, как хочет от него следователь.

– Пойдем! – Громко огласил капитан и повел всех присутствующих за дом.

Вместе с ним помимо Бельцера, конвоя и подозреваемого шел Глебов, который записывал все происходящее на камеру. Следом за ними топал черными тяжелыми ботинками Степан Викторович. Он вел протокол происходящего и дежурно фиксировал все формальности. Почти все старались делать по процедуре. Улавливалось желание Крылова подтвердить, зафиксировать свою победу на камеру и в протокол следственного эксперимента. Наверняка таким замысловатым образом он хотел выслужиться и показать питерскому начальству, что его можно и нужно повысить до майора и возможно даже наградить за поимку особо опасного преступника.

Как только вся группа обошла дом, то оказалась на полностью освободившейся от снега грунтовой разбитой дороге. Между панельным зданием и дорогой находился небольшой клочок земли, тоже оттаявшей. Именно по нему, предположительно, подошел к окну убийца.

Капитан встал прямо напротив стекольной рамы и под гул начавшего моросить дождя громко произнес:

– Обратите внимание. На этом месте, где я сейчас стою, убийца оставил свою машину. Белую Волгу с номером С282ВУ с номерами десятого региона. Дальше он вышел из автомобиля и по талому снегу пошел к окну жертвы, предварительно взяв с собой конфеты, гвозди с молотком и нож. Товарищ Петренко, покажите, как вы это сделали.

Игорь робкими шагами пошел вперед и, по возможности обходя лужи, приблизился к окну.

– Я шел вот так, затем постучал в окно.

– Стучите. Сколько постукиваний вы сделали?

– Три. – Сказал Игорь и трижды потревожил стекло.

Окно открылось и из него высунулся еще один сотрудник милиции. Выглядело это довольно комично, однако понимая серьезность происходящего, никто смеяться не стал.

– Продолжайте, что вы сказали детям?

– Я сказал им, что дам конфет, если они помогут мне.

– Помогут в чем?

– Помогут… Найти пропавшую собачку.

– Это новые показания, вы их раньше не заявляли.

Следователь выглядел очень официозно. По его лицу легко читалось раздражение от достаточно большого количества людей, он их не очень любил. Зато хотел почувствовать свою победу, пропустить ее через себя. Ради этого можно и потерпеть.

Тем временем Петренко потянулся почесать шею, заодно поправив осколок стекла, царапающий его лопатку. Чуть нервничая, он продолжил:

– Я вспомнил эту подробность сегодня. Мне был неважен повод, по которому я смогу попросить детей залезть к ним. Мне главное попасть в квартиру либо же выманить их.

В дальнейшем Петренко на ходу добавлял все больше и больше странных, но одновременно очень гнетущих подробностей произошедшего. Иногда действительно казалось, будто он придумывает их на ходу, что, впрочем, совсем недалеко от правды.

Игорь как в бреду рассказывал, как он распял мальчика и нанес ему несколько десятков ударов ножом. Когда Крылов спросил, за что Петренко убил собаку, он на ходу ответил, что та пыталась защитить от него детей и ему пришлось избавиться от нее.

Безусловно, его слова не могли не вызывать сомнений, особенно на контрасте с его речью на вчерашнем допросе после написания признательных показаний. Процесс уже запущен и его не получится повернуть вспять, как бы нельзя пытаться это сделать. Как в бреду, Петренко рассказывал все новые и новые подробности совершенного преступления. На ходу он выдумывал все самые интересные вещи, которые только могло придумать его воображение. Ему больше нечего терять, это понимали все. И в первую очередь – Крылов.

После тщательного анализа произошедшего в квартире у Погодиных, группа поехала к гаражу Петренко, дабы выпытать у хозяина подробности истязания маленькой девочки, в финале подвешенной краном.

По дороге к собственному гаражу Игорь уже выглядел так, словно его ведут на смерть. Язык заплетался, не слушался. Его тошнило, хотелось как можно скорее отмучиться и вернуться в относительно уютную и удобную камеру.

Мужчина сразу узнал свой гараж. На месте уже стоял Глебов с камерой, Степан Викторович с листами бумаги и еще несколько сотрудников милиции с автоматами наперевес. Видимо, и здесь совершить побег ему вряд ли удастся.

– Выходи. – Приказал Игорю конвоир.

У мужчины подкашивались ноги, в глазах темнело. К горлу подкатил ком. Разговаривать стало еще труднее. Он вспоминал, как его задержал Глебов на этом месте. Тогда он просто пришел по требованию сотрудника правоохранительных органов. Заодно как раз хотел зайти за спрятанной в гараже бутылкой водки. Глебов встретил его тогда у самого гаража, представился и попросил открыть ворота с дверью для осмотра. Права проводить обыск у него не было, однако бегло осмотреть машину с гаражом он мог.