Крылов, еще не успевший сменить обувь, старательно обходил лужи в поисках места, где можно покурить. В голове он прикинул, что сначала надо заехать в номер гостиницы, где он остановился. Нужно переобуться. Но больше всего на свете ему хотелось ощутить дым сигареты в своих легких, впустить привычный дурман в свою душу и уж точно не думать о каком-то там преступлении и маньяке.

Боже, сколько здесь грязи и мрака? Насколько чист, свеж и грязен воздух одновременно. Сыщик ощутил себя в машине времени, перенесшей его на десятилетие назад всего за какие-то четыре часа поездки. Здесь до сих пор пользовались телефонами-автоматами, ездили на потрепанных "пятерках" и одевались в давно ушедшие в века "косухи". Крылову не было никакого дела до стиля жизни здешних людей и их мировоззрения. Но как привыкнуть к тому, что за пределами Петербурга кончается всякая цивилизация и начинается темное, печальное безвременье? Еще неизвестно, как быстро доберутся до сюда все прелести современного мира.

– Эх, и сколько ж еще таких по России городов? – Спросил себя едва слышимо Михаил.

Мужчина достал пачку, вытащил оттуда мятую сигарету и вставил в рот, полный желтых полусгнивших зубов. Спичка зажглась едва заметным оранжевым светом. Следователь зачарованно остановил свой взгляд на нем. Огонек теплился на кусочке древесины и постепенно приближался к твердым, стертым от суровых лет жизни пальцам. Еще немного, казалось, и он обожжет их. Спичка бесславно догорела, почти дойдя до кожи. В этот момент сзади послышались шаги..

Перепрыгивая и перескакивая к внушительному следователю средних лет приближался Бельцер. Психолог мог похвастаться большей подвижностью по сравнению с коллегой, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте. Справедливости ради он и смотрелся соответствующе. Вместо представительного скучного пальто и сигареты во рту Бельцер предпочитал теплую черную кожаную куртку и кепку, какую он как-то увидел по телевизору у Лужкова. Помятые изношенные туфли сыщика контрастировали с желанием черноглазого психолога носить начисто вычищенные женой зимние сапоги. При отдалении они вполне смахивали на те же туфли, только в утепленном варианте.

Александр Германович встал рядом с петербургским гостем и завязал разговор:

– Отдохните, я сам съезжу к этой женщине. По вам видно, вы сильно устали.

Крылов промолчал, едва заметно покачал головой и зажег-таки со второй попытки сигарету. Бельцер почесал левое ухо и продолжил:

– Интересно, почему к нам послали именно вас, можете это как-то объяснить?

– Не могу. Может не будете мне проводить сейчас сеанс психотерапии? – Иронично ответил Крылов.

– Не буду, потому что не до конца вас изучил. Сколько вам лет?

Крылов явно не привык, когда у него спрашивают подобное. Он медленно повернул голову к мужчине, поднял ее и демонстративно выпустил дым вверх. Сыщик лишь на пару-тройку сантиметров возвышался над психологом. Преимущества в росте у него не было.

– Сорок четыре с утра было. Но боюсь, кризис среднего возраста ко мне еще не подобрался.

Оба усмехнулись. Александр Германович потупил голову и повторил ритуал с ухом. Как опытный психолог, он не мог не понимать, что собеседник больше сосредоточен на собственных помыслах и желаниях, нежели на решении главного вопроса – поимки преступника.

Какой-то внутренний голос подсказывал чутью Александра Германовича, что приехавший к ним следователь – идеальный для изучения сплав гордости, уверенности и профессионального высокомерия. Именно такие люди и вызывали у него наибольший интерес.

– Давайте с вами попозже устроим небольшое чаепитие, я вам расскажу, как вы сможете здесь обустроиться, хорошо?

– Поглядим, я здесь все равно ненадолго. – Вновь устало улыбнулся капитан.

Со спины послышался крик. Их куда-то звали. Бельцер с Крыловым обернулись и увидели Сержанта вдали. Глебов бежал к ним, стуча берцами по лужам и пачкая свою форму, а за ним перекатываясь ехал служебный УАЗик.

– Что стряслось? – С любопытством спросил психолог.

Сержант подбежал к ним и с одышкой в голосе сказал:

– Телефоны включите, вам из дежурки обоим звонили. Товарищ капитан, там еще одно похищение. Причем с убийством.

Крылов выбросил сигарету и резким движением оттянул пальто. Лицо его приобрело багровые гневные оттенки. Бельцер же с ужасом посмотрел на сержанта. Никто не заметил момента, когда обстановка накалилась. Никто не заметил секунды, когда разговоры о характерах и следствиях превратились в действие. В действие сесть в машину и стремглав броситься к месту, в котором неизвестный совершил еще одно дерзкое преступление.

Мигалки будоражили промозглый городской воздух. Мимо двух милицейских автомобилей проплывали старинные советские здания из кирпича и бетона, посеревшие от времени. По залитыми лужами улицам мчались с превышением скорости два УАЗика. В первом ехали Бельцер, Крылов, и Степан Викторович, судмедэксперт. За рулем находился сержант Глебов. Следом за ними во второй машине ехали еще трое сотрудников милиции с автоматами наготове.

Напряжение нарастало, Крылов с Бельцером то и дело ловили себя на мысли, что они близки к разгадке практически у самого ее начала. Такое нередко происходило с каждым из них, когда преступник, каким бы сложным не было его преступление, выявлялся сразу и почти без сложностей.

Лавируя по полупустым улицам машины нарушали размеренную тишину и темп старинного города. Прохожие то и дело окидывали взглядом суетливо мчащихся куда-то милиционеров. Кто-то даже плевался в их сторону, особенно молодежь в спортивной одежде и дети, ведомые уставшими матерями из школ и детских садов. Городская пустошь вела милицейские машины в небольшую панельную пятиэтажную "хрущовку", стоявшую на самом краю города вблизи промышленных кварталов. Прибывшие на место преступления представители власти с важным видом выскочили из машин и бегом ворвались в один из подъездов на первый этаж.

Глебов подбежал первый. Он держал автомат наготове и искрометным взглядом пронзал полое дерево. Затем сержант поднес к одной из дверей этажа кулак и трижды постучал в нее. Обшитая дубленой замасленной кожей деревянная дверь не отвечала взаимностью. Сержант прислонился ухом к ней и сморщил лицо в попытке услышать хоть какое-то движение по ту сторону.

– Глебов, не томи, что слышно? – Спросил нетерпеливо Бельцер.

– Стоны какие-то, на плачь похоже. Видимо там сейчас явно не до нас.

Крылов достал из внутреннего кармана запачканного пальто помятую сигарету и раскурив ее, облокотился на перила и с важным видом спросил:

– Кто сообщил?

– Женщина какая-то. Сказала, что у нее ребенка похитили. Наверное наш клиент.

– А грохнули там кого?

– Да непонятно было, просто сообщила, что ребенка похитили и все. Ну и адрес назвала.

Следователь, откашливаясь, вытащил сигарету обратно и хрипло прикрикнул:

– Ломай!

Глебов нерешительно посмотрел на дверь, проверил стуком ноги ее на прочность, отошел и размашистым ударом приложился по центру конструкции. С первого удара сломать не получилось, тогда молодой человек разогнался и еще сильнее ударил мощной правой ногой. На этот раз вышло лучше и дверь, почти сорвавшись с петель, распахнулась.

Полицейские спешно вошли в квартиру, осмотрелись, проверили прихожую и туалет на предмет угроз и собирались двигаться дальше. Их остановили женские крики. По квартире доносился громкий плач. Крылов подался вперед и жестом приказал всем опустить оружие.

В зале на кушетке лежала женщина средних лет в темно-синем халате, покрытом многолетним жиром. Рядом с ней на диване находились куртка с кофтой. В руках она сдавливала небольшого коричневого медвежонка. Женщина, казалось, совершенно не замечала семерых мужчин, ворвавшихся к ней в дом. Она все время сжималась в бессильной попытке выдавить из себя слезы.

Крылов сжал губы и опустил глаза. Он явно не знал, как вести себя в подобной ситуации. Опытный следователь, он не один раз сталкивался с людьми, которые в силу разных трагических обстоятельств не могли сдержать свои эмоции. Правда, последний такой случай произошел больше пяти лет назад и Крылов забыл, каково это – держать себя в руках.