Я до сих пор не верю, что Норту полностью плевать на брата. Не верю, что он позволит отцу так поступить. Но если для сохранения хотя бы остатков семьи Фейрстах мне нужно всего лишь отказаться от уже разрушенных отношений, я даже колебаться не стану. Тем более что все сама для себя решила.

— Я согласна, — отвечаю, поднимаюсь из-за стола и ухожу.

Теперь мне придется каким-то образом разыграть перед всеми, что я счастлива, и не поверить в это самой. О боже, что я наделала?

Приятный бонус лишь один:

— Мы выезжаем к моим родителям в субботу в восемь утра.

— Кто вбил тебе в голову мысль, что ты в этом мире единственный человек, способный о себе позаботиться?

С этими словами Надин фыркнула, ударила ладонями по столу, поднялась и скрылась в комнате. Пожалуй, мы с ней можем посоперничать за звание человека с самым отвратительным характером. Мне всегда казалось, что такое сходство должно стать залогом добрых дружеских отношения, но на деле… Или это и есть дружба? Когда люди не прочь делить с тобой жилплощадь несмотря на гоняющегося за тобой персонального психопата?

Такой разговор состоялся между нами сразу после того, как я заявила, что не хочу подвергать их с Джейденом опасности со стороны Баса.

Тем вечером я была слишком уставшей, чтобы думать или не думать о переезде к Норту, а на следующее утро проснулась от того, что Джейден с Надин взялись монтировать систему видеонаблюдения прямо в квартире. Я не стала уточнять, что от Баса это не спасет, но и съезжать после этого передумала. В основном потому, что жить с Нортом казалось мне крайне небезопасным в эмоциональном плане. Несмотря на мое молчание, соседи поняли, насколько непростые у нас теперь отношения. Добавить к этому чувство вины Джейдена и… вот я все еще здесь.

Ну и что, что я эгоистка. Покажите мне того, кто — нет!

Субботним утром я встаю с дурным предчувствием и болью в голове. По графику смен мне следовало выходить сегодня. Пришлось поменяться. Ларри был недоволен, ведь он только-только вернул мне прежнюю (престижную) должность, и выражался его гнев в преувеличенных придирках. Другая смена тоже отнеслась ко мне, прямо скажем, прохладно. Несколько человек там были новенькими и первое, что они узнали обо мне… в общем, вы поняли. Репутация у меня нынче что надо. Было непросто.

А еще ехать к маме. С Нортом. Чувствую, грядет коктейль в духе нитроглицерина.

Перед выходом я, тяжело вздохнув, нацепила на безымянный палец кольцо Стефана. Мысленно отметила, что оно мне отвратительно. Другая бы на моем месте гордилась, наверное, но меня дрожь пробирает от мысли, символом чего стало для меня это колечко. Однако раз уж я еду к родителям с «женихом», то следует уделить атрибутике особое внимание.

Помните, я несколько дней назад говорила, что между нами с Нортом все запуталось? Так вот забудьте. Это сейчас запуталось. И еще сильнее запутается сегодня.

Черный ягуар уже припаркован около подъезда моего дома. Как вчера, как позавчера и так далее. Предвосхищая вопрос: Норт в нем не спит, нет. Просто он приезжает перед моим выходом из дома попугать на всякий разных Басов. И чтобы я не моталась по Бостону в одиночестве. Или не наделала глупостей, пожимая руки видным политикам, понимаешь.

Мое чувство юмора пережило серьезный удар, столкнувшись с новостью о настоящей личности лейтенанта, но уже идет на поправку. Да.

Норт стоит около машины, нетерпеливо дожидаясь меня, а я испытываю странное чувство острого раздвоения. Он в белой вязаной кофте с высоким воротом и светло-голубых джинсах. Я в курсе, что в его шкафу есть не только черные вещи, и я его даже видела не в черном, но… но Норт не в черном. И это разрыв шаблона. Так и хочется рассмотреть его до мельчайших подробностей. В смысле, на Стефане это выглядит так же, но есть еще жесты, мимика, внутреннее содержание в конце концов. Идет ли мягкий белый свитер характеру Норта так же, как лицу? Не уверена. И все же он ровно настолько хорош, чтобы мои мозги начали опасно разжижаться.

— Хорошо замаскировался, Стефан. — Я скрываю истинные чувства за колкостью.

Вот только Стефан никогда не закатывает глаза с таким видом, будто обращается ко вселенной с вопросом, за что ему все это. Не удержавшись, я усмехаюсь.

— Рад, что у тебя хорошее настроение, — комментирует он едко и закидывает мою скромную сумку в багажник.

На остатках позитива я залезаю в теплый салон, где негромко надрывается Трент Резнор. Прежде, чем тронуть зажигание, Норт зачем-то оглядывает меня, задерживая взгляд на сцепленных на коленях пальцах. И мне вдруг хочется оправдаться за надетое кольцо. Оно не Норта, не имеет к нему отношения, но из-за нелепой случайности создается видимость, что это не так. Я будто пытаюсь присвоить человека, который мне не принадлежит.

Так, если мне правильно помнится, я не собиралась замуж за Норта. Я вообще не собиралась замуж: мое представление о семье изломано родителями.

Но!

Но если бы я не упала с крыши и Норт бы не узнал о наших со Стефаном планах, мы все еще были бы вместе в его небольшой квартирке. Счастливы и едины. Собиралась ли я менять это в ближайшем будущем? Судя по всему, нет.

Но я все равно не собиралась замуж за Норта Фейрстаха. Иначе я бы ему не лгала. Я просто хотела урвать кусочек его жизни и затолкать поглубже в карман, чтобы сохранить. Для тепла. Навсегда. Теперь я расплачиваюсь за эту слабость его холодностью. Поверьте мне, человек с именем Норт умеет морозить окружающих.

Я смело встречаю взгляд своего напарника, когда тот возвращается к лицу.

— Правильное решение. Стоит придерживаться этой версии.

Не то чтобы я испытала облегчение, но все же, вырази он недовольство, стало бы еще противнее.

— Какое счастье, что мои родители отрезаны от Бостона часом езды, — бормочу я, уныло напоминая себе: через шестнадцать часов этот день как-нибудь закончится.

Норт не комментирует последнее мое заявление. Выруливая с парковки, он поднимает другую тему.

— Бас не звонил? — этот вопрос звучит ежедневно, цепляясь стальным когтем за мои нервы в попытке их разорвать.

— Нет.

— Он планирует новое покушение, — буднично констатирует Норт.

Я уничтожаю его взглядом. Будто это было непонятно! Будто по моему затравленному виду неясно, настолько остро я осознаю опасность. Это не Норт носился по улицам с выпрыгивающим сердцем, боясь обернуться. Это не Норт стоял на крыше под проливным дождем, глядя в глаза убийцы. Норту о страхе не известно ровным счетом ни-че-го.

Бас готовится. На этот раз он осечки не допустит. И мне не может везти вечно.

— Что мне нужно знать о твоих родителях прежде, чем я переступлю их порог? — отвлекает меня Норт.

Я почти уверена: это намеренно. Он заметил, что я готова выпрыгнуть из машины на ходу, нанять такси, доехать до аэропорта и свалить настолько далеко, насколько хватит финансов.

Между прочим, пора бы уже что-то решить с колечком, потому что прятаться от Баса на Гоа куда приятнее, чем в какой-нибудь Алабаме. Хотя кого я обманываю? После оплаты квартиры и двух недель работы уборщицей в кафе у Ларри у меня и на Алабаму не хватит.

— Тебе общую информацию или… — уточняю, старательно отгоняя бредовые, но такие заманчивые мысли.

— Или, — перебивает Норт. — Общее ты не скрывала.

Запоминал намеренно? Просто обратил внимание на нестыковки? Не то чтобы я болтушка, но с Нортом я была другой. Почти счастливой, почти беззаботной, не в меру откровенной. Я могла позволить себе быть с ним собой. И что-то о своей семье я определенно рассказывала. Только вот убей не помню, что именно. Дело даже не в амнезии: просто человеческая память стирает лишнее, во избежание переполнения.

— Так и будешь молчать? — неправильно интерпретирует мою заминку Норт. — Начнем с главного: кто абьюзер?

Абьюзер. Субъект, у кого есть жертва. Я всячески избегала такого определения, но так и есть. Я жертва.