Я едва успеваю открыть первую страницу, как телефон начинает гулко вибрировать. Это не сообщение — звонок. Норт награждает меня тяжелым взглядом, и я поворачиваю к нему дисплей с надписью «мама». Нажимаю на кнопку уменьшения громкости, чтобы унять вибрацию и откладываю мобильный подальше. Однако едва успеваю вчитаться в записи, как звонок повторяется.

— Ответь, я подожду, — напряженно говорит Норт, и я чувствую, что еще чуть-чуть, и у него из ушей пар повалит.

— Это не срочно.

— Она не перестанет.

Он знает обо мне? О моей семье? Кажется, все обо мне знают что-то такое, что я предпочла бы скрыть!

— Не перестанет, — прищурившись, говорю я.

— Так ответь!

Я поднимаюсь из-за стола, чтобы Норт не подслушивал, награждаю его еще одним настороженным взглядом и отхожу к окну.

— Тиффани! — едва сняв трубку, слышу требовательные нотки.

— Я очень занята сейчас.

— Твои занятия закончились.

Бог мой, она следит даже за расписанием пар! 

— Моей группы. Но так как я пропустила целый месяц, декан назначил мне дополнительные часы.

Судя по смене темы, ответ ее убеждает.

— Ты помнишь, что у папы на следующей неделе день рождения? И День Благодарения в субботу. Ты приедешь на выходные отпраздновать? Тиффани, он же расстроится!

Она так уверена в моем отказе, что начинает сразу с давления на совесть. Но папу я расстраивать не собиралась никогда, поэтому перебиваю:

— Я конечно же приеду.

Мама на секунду зависает от неожиданности, но, получив свое, тут же меняет тактику.

— Ох, Тиффани, дорогая, мне так жаль, что я не пускала тебя в колледж, что устроила эту безобразную сцену. Но, пойми, я ведь желаю тебе самого лучшего.

— Мама, меня ждет преподаватель, — чеканю, глянув на Норта через плечо.

«Преподаватель», который, видимо, услышал, кто он есть, вопросительно выгибает брови.

— Конечно-конечно. Как у тебя дела? Всего хватает? В общежитии не насмехаются?

— У меня все в полном порядке. Пока.

И сбрасываю звонок прежде, чем мама обрушит на меня новый град вопросов. Воспользовавшись моментом, украдкой заглядываю в WhatsApp. Стефан все еще игнорирует мои сообщения.

Больше нас с Нортом не прерывают, и путем некоторых усилий я обнаруживаю, с какой темы в моей голове пробел. Моя интереснейшая память выкинула только людей и их поступки, а остальное — нет. Я знаю половину законов штата Массачусетс и как залатать пробитое колесо, но не помню, не Норт ли Фейрстах сбросил меня с крыши. Чудненько.

За время, проведенное с ним бок о бок, мой организм дает сбой, и в какой-то момент накатывает апатия: пока вокруг толпа студентов, этот парень ничего мне не сделает. А с остальным я буду разбираться позднее.

Еще чуть-чуть, и у меня появится пистолет. Неплохое такое подспорье. Жаль, что я не подумала о нем раньше. Впрочем, а где бы я его достала? Попросила маму купить вместе с круассанами к завтраку?

— Что дальше? — спрашиваю я у Норта, пролистав конспекты по трем самым важным дисциплинам.

— А дальше ты забираешь записи, читаешь их и готовишь вопросы. Следующая встреча через три дня. Надеюсь, помощь с историей, английской литературой и прочим тебе не требуется?

— Я тоже… надеюсь, — бормочу я себе под нос и в тысячный, наверное, раз, заглядываю в телефон.

— Стефан так и не ответил? — насмешливо интересуется Норт. — Не надо удивляться. На моего брата нельзя полагаться.

— Откуда ты знаешь, что это Стефан? — прищуриваюсь я.

— Ворчун и Весельчак.

— Оригинальности на четверочку? — невинно хлопаю я ресницами, скрывая за сарказмом панику. Он усмехается. — До встречи через три дня, Норт.

Однако, сказав это, я не ухожу, а отворачиваюсь и пытаюсь воспользоваться старой доброй сотовой связью, для которой не нужен интернет. Мало ли в какие катакомбы занесло нашего Весельчака. Звонок перебрасывает на голосовую почту.

— Черт, — бормочу я тихонько.

Ну и что мне делать? Неужели придется звонить Джейдену? Опять просить о чем-то человека, который не имеет отношения к моей истории, не защищен фамилией Фейрстах и даже не симпатизирует мне лично? Ну, я бы на его месте отказалась. И он откажется, если не совсем дурак.

Я еще раз набираю Стефана. Безрезультатно.

Так, ладно. Обернувшись к Норту, который не отказывает себе в удовольствии насладиться моими тщетными попытками связаться с его братом, я спрашиваю:

— Где может быть Стефан? Он мне нужен.

— Скажешь зачем?

Я скрещиваю руки на груди, одним своим видом бросая Норту вызов.

— Он обещал достать мне пистолет!

Норт неплохо контролирует мимику, но полностью удивление скрыть не может.

— Ну, где Стефан?

— Без понятия.

— Ты же…

— Просто спросил, зачем тебе Стефан.

И это действительно так — не придерешься. Это я додумала, что ответ является своего рода бартером.

Серьезно, я больше не могу платить за номер в мотеле. Не после того, как отдала Джейдену аванс за месяц вперед. И я не могу продать кольцо вот так просто. С первого взгляда понятно, что оно не мое, и если привлекут полицию, та сразу заинтересуется, откуда у меня такая дорогая вещь. У меня — девочки-самоубийцы, как-то связанной с Фейрстахами.

— Зачем тебе пистолет?

— Тебе действительно непонятно?

Я уже готова сорваться из-за всех этих недомолвок.

— Зачем тебе пистолет именно сейчас?

А вот это уже действительно правильный, обоснованный вопрос. Но отвечать на него — безумие. Во рту становится солоно, и я запоздало понимаю, что искусала губы в кровь. На автомате касаюсь их пальцами и вижу отчетливый алый след.

— Ты видела последнее сообщение переписки перед вчерашним, но не помнишь, откуда оно взялось, — мистическим образом верно истолковывает он причину моего поведения. — И боишься.

Смешок у него выходит каким-то горьким. Норт протягивает мне телефон с записью голосовой почты. Смерив парня подозрительным взглядом, я осторожно беру в руки аппарат, заранее уверенная, что ничего убедительного там не обнаружу. Подношу к уху, запускаю записанный звонок.

«Пожалуйста, — слышу я собственный голос. Глухой всхлип. — Сейчас ты мне нужен больше, чем когда-либо. Где ты? — Еще всхлип. — Ты уже не успеешь…»

Это все, что есть, но я еще долго держу телефон у уха, глядя в одну точку и пытаясь переосмыслить. Это искренняя, отчаянная мольба шокирует до глубины души. Щеки горят алым от стыда. Даже если между мной-ею и Нортом что-то было, записывать такое слишком унизительно! Я его умоляла. И ладно бы он пришел. Но он не пришел, и меня сбросили с крыши. Вот так всегда и бывает, стоит кому-то довериться. Впрочем, о какой-либо степени доверия говорить рано. Мало ли по какой причине я решила, что Норт может мне помочь! 

Запись не доказывает, что Норт не пытался меня убить. Но я совершенно точно знала, что в опасности, и не считала, что она исходит от него. Напротив, я надеялась, что он меня спасет. В общем, эта запись мало что доказывает.

С другой стороны, если уж кому и верить — так это самой себе. Уж наверняка у меня-ее было побольше соображений, чем у меня-меня. Хотя бы потому, что я-она должна была что-то знать о причине своего феерического полета с крыши.

— И ты мне не помог, — заключаю я настолько спокойно, насколько могу, и возвращаю телефон.

— Не думай, что я об этом не жалел. Так что тебе нужно сейчас? Зачем тебе пистолет?

Это он таким образом пытается очистить свою совесть?

— Мне нужно выехать и забрать вещи. Съезди со мной в мотель и считай, что мы в расчете.

Я думаю, что слова о расчете его ранят. Я надеюсь, что они его ранят. Потому что, судя по всему, он ранил меня.

Я не хочу, чтобы нас c Нортом видели вместе, если это вообще возможно, у Каппы ведь под каждым кустом папарацци. Но мне неожиданно везет: первые капли падают на землю еще до того, как мы покидаем библиотеку. Дождь расходится так молниеносно, что к машине мы бежим, шлепая по лужам и поднимая брызги. При такой непогоде собственные руки не рассмотреть.