Голос Картера с первых дней звучал в ее голове набатом, хоть и был подобно песне. Прилипчивой песне, которая залипала в мозгу и навящево сверлила изнутри, подобно инструменту для трепанации. Иногда женщине казалось, что она сходит с ума, а на самом деле это была обычная неудовлетворенность от желания обладать тем, по ком болит душа…

Каждым звуком своего тембра он ласкал ее нервы и заставлял петь вместе с ее телом в унисон. Ради Картера Анжела была готова на все, но проклятое либидо не могло угомониться, мечась в желании украсть его у всех, заперев в подвале своего дома. Невзаимная всепоглощающая любовь сделала из Анжелы неврастеничку. Но что поделать, если Картер навсегда остается для нее далек, как звезды? Как бы не было горько, а даже при исполнении ее маниакальных желаний ей бы не стало легче. И она это осознавала, ведь ей нужно было не только его тело, но и душа…

Казалось, на планете нет более мечущейся души, чем у Анжелы, но столкновение двух блуждающих метеоритов оказалось разрушительным не только для нее.

Внутри Пирса тоже все бушевало, но иначе. Даже часы, проведенные с безбашенной молодящейся училкой не принесли особого расслабления, потому как ее слова все еще крутились в мозгу и прожигали его насквозь. Процент оригинальности ниже плинтуса!? Как же он налажал! И все из–за того, что в тот день, когда поссорился с Картером, впервые чтобы снять стресс, попробовал кое-что… Отсюда и чувство всемогущества и самоуверенности. И еще одно обстоятельство колотило его нутро – Анжела не сможет вечно молчать! Да уж, эта внезапная необдуманная интрижка скоро обоим надоест! Он бы никогда не посмотрел в сторону престарелой девы, одевающейся для студентов, как девочка по вызову, если бы не обличающий его факт – он не тот, за кого себя выдает, и его знания ничего не стоят…

После туманных утех Пирс, как сомнамбула, вернулся в свою квартиру, совершенно не помня дороги. Память играла с ним, подкидывая короткие эпизоды прошедшего дня. Он машинально скидывал с себя вещи, пропахшие тошнотворно–приторными духами Анжелы, и долго стоял под потоками горячей воды, которой ни за что не смыть унижение, ведь он впервые подвергся ему только благодаря Каллахану! Впервые после очередной своей низменной блажи, Пирсу стало тошно от себя самого и невыносимо гадко. Наличие совести не входило в список его личностных качеств, но тогда что же внутри так высоко подняло голову? А может просто кто–то впервые крепко взял его за одно место? Если о его искусной лжи и притворстве узнают в институте, то в конечном счете сорвется диплом с отличием и, как следствие, отец отберет его клуб – единственное, чем он хочет заниматься по жизни. Ведь для Пирса нет ничего лучше, чем держать закрытый клуб, где не только можно придаваться разврату, но и спокойно время от времени разрешать баловаться запрещенкой без страха загреметь за решетку! И такой прокол!

Пирс пару раз стукнул кулаком по кафелю ванной комнаты в своей квартире, но это не принесло ему облегчения. Пирс тяжело дышал и впервые готов был избить себя до полусмерти за низкую слабость. Но ничто сейчас не могло облегчить его душевную боль.

Парень часом ранее тихо исчез из святая святых Анжелы, всю дорогу пытаясь понять стремление внутреннего Я к саморазрушению, ведь связь с Анжелой не принесла облегчения, а лишь способствовала увеличению темной дыры, однажды образовавшейся внутри него.

Рядом с училкой он почти не спал – лишь отключался на некоторое время. Находясь в сумеречном состоянии, на рассвете ему пришла гениальная мысль – помириться с Картером и как прежде выдать его работу за свою, а доклад, что отдал Анжеле, назвать попыткой молодой абитуриентки, мечтающей поступить на бюджет, с его помощью привлечь к себе внимание важных лиц ВУЗа. Тем более Милена действительно что–то говорила о трудностях девчонки в получении бесплатного места в их институте.

Мгновенно глаза Пирса раскрылись, он долго задумчиво сидел у окна в своей квартире, где появлялся редко, и ближе к обеду вновь явился туда, откуда вернулся в гневном настроении – в логово Анжелы.

В кармане некстати завибрировал телефон. Пирс остановил кулак, которым намеревался постучать в кабинет, где он пал в своих глазах, преподавая урок любви той, кто нуждалась далеко не в нем. Он как мужчина это явно почувствовал. Она просто поимела его и посмеялась над ним, мысленно превознося Картера на пьедестал! Нет! Пирс оставил попытку постучать, сделал пару шагов назад и завернул за угол, интенсивно потирая виски, которые не переставая ныли и бесконтрольно выдавали различные варианты решения проблемы вплоть до убийства всех, кто замешан в попытке поставить его на место. И аллилуйя! Он так и сделает! За кратчайшие сроки под дулом пистолета он заставит Картера сляпать достойную работу и предоставит ее Анжеле, чтобы та подавилась своей надменностью и козырями против него. Только так ее можно было остановить от будущих ошибок.

– Да! – рявкнул он в трубку, уже третий раз разрывающуюся в кармане джинсов.

– Босс, девчонка сама пришла, – возбужденный голос тараторил, басом доставляя картинки в голову Пирса. – Мы, конечно, надавили немного, но долго уговаривать не пришлось.

– Ясно… – заинтересованно прошипел Пирс, делая еще несколько шагов назад и стремительно отдаляясь от кабинета Анжелы. – Пока не трогать. Уже еду. Н–нет, потом займемся! Собери пацанов.

Пирс с облегчением рванул через одну ступеньку вниз на выход из института, забывая о внутренней скованности, ведь каждая минута могла подарить ему выход из неожиданного тупика.

Кристина тряслась от страха. Ее ладошки были мокрыми, а волосы на теле шевелились даже там, где их вроде никогда не было. Девушка конечно не на шутку испугалась накануне вечером, когда Пирс им завуалировано угрожал, но… Все бы ничего, но рассказы Милы о его извращениях, когда после ни один психолог не в силах вывезти глобальный груз женских душевных травм, не давал покоя. Да, Виктория ей не простит, но их совместные фото со страниц соцсетей по любому есть в открытом доступе. При желании Пирс мог и самостоятельно наткнуться на их контент, где они недавно выложили совместные фотки и видео с посещения выставки знакомого скульптора Дика Вудсайта – одного из представителей золотой молодежи, мечтающего о том, чтобы его работы увидел каждый мало–мальски понимающий в этом искусстве. Его родители выкупили несколько смежных помещений в торговом центре, где он с утра до вечера фотографируется на фоне своих работ в ожидании, что на следующей неделе о нем напишут в газетах, которые и так за папочкины деньги строчат лишь лестные статьи об их чаде.

Кристина ссутулившись сидела на кожаном кресле в странной комнате и натягивала на свои колени мягкую тонкую ткань нового платья, которое не особо скрывало ее стройнее ноги.

– Босс с вами разберется. Не стоило играть с ним, – сочувственно покачал головой Стэн, подвигая к ней стакан воды. – Не знаю, как он отреагирует по приезде. Вообще–то в основном он держит себя в руках, но…

– Что случилось?

Лицо девушки исказила гримаса страха и надвигающейся панической атаки. Кристина была на грани безумия, холодившего тело изнутри и покрывающего кожу гусиной кожей. В такие минуты стресса не только волосы становятся дыбом, но и замирает сердце, у некоторых даже останавливаясь навсегда.

Что могло произойти? Что–то с докладом? Но там все прекрасно! Виктория же просто гений! В крайнем случае пусть не лучшая, но работа без сомнения достойная по всем параметрам!

– Босс сам расскажет, а нам пока есть чем заняться. Фолк! Ты собрал пацанов? – обратился он к кому–то, кто находился по ту сторону дверей. – Будьте готовы. Днем никакой активности, но вот вечером босс обязательно воплотит то, что у него сейчас на уме.

– А что у него на уме? – еле слышно прошептала Кристина, опасаясь вообще открывать рот.

– Ну не смертоубийство, но… Да расслабься! Он не зверь, но будить в нем его звериное альтер–эго не стоило… Короче, перечить боссу себе дороже. Делай все, что он скажет, и все будет тип–топ.