После заключения своих брачных союзов синие гиганты разрешали жениться и рабам. Роктар надеялся, что на предстоящем празднике он тоже получит дозволение создать семью с Арией. Главное, что они будут вместе – а дальше он что-нибудь придумает. Юноша горячо верил, что их с Арией удел – свобода, и был исполнен решимости её добиться. Не зря же говорил Белемир, что главное – стремиться и совершенствоваться, а желаемый результат придёт сам, когда наступит на то своё время…

Увидев сквозь деревья отблески костра, Роктар улыбнулся, предчувствуя встречу с Арией. Днём она ходила к восточному побережью, относила заготовленные Белемиром эликсиры. Гиганты клана Теенг продавали их очень мало, и получали отличную цену; лишь некоторые торговцы с единственного на полушарии материка могли приобрести чудо-лекарства, и многие из них проделывали полный опасностей путь если и не только ради них, то в весьма значительной степени… Но сейчас Ария, уже, конечно, вернулась…

Но у костра сидел только Белемир. Внезапно сердце в груди Роктара пропустило удар, и он сбился с шага, ещё не понимая, почему вдруг навалилось предчувствие неотвратимой беды… Ведь ничего не могло случиться, Ария просто отлучилась… Или в хижину вошла… Но собаки, всегда встречающие Роктара радостным лаем, почему-то виновато жмутся к земле, пряча взгляд и смущённо виляя хвостами…

Белемир взгляд не прятал, смотрел твёрдо и прямо, как всегда, но именно в его глазах Роктар прочёл приговор всякой надежде.

Медленно подошёл, поставил корзину и сел на бревно, напротив учителя, на своё постоянное место. Он уже успел привыкнуть, что рядом сразу оказывается Ария, доверчиво устраивается под рукой, прислонившись щекой к груди.

– Что с ней?

Голос прозвучал глухо, слова вышли из горла, как кровь из пробитых лёгких.

– Её нет на острове, Роктар. – ответил Белемир. – Тахак продал её сегодня торговцам империи Йар.

И всё перестало иметь значение. Роктар молча и сосредоточенно разложил под навесом принесённые шишечки дай-плети, так же молча уселся на место, принял миску и стал есть, не ощущая не то, что вкуса – собственного тела, воздуха в лёгких, земли под ногами.

О случившемся Белемиру рассказала принёсшая продукты рабыня. Случайно увидевший Арию имперский торговец сразу положил на неё взгляд, уверяя, что она будет истинной жемчужиной в коллекции какого-то сенатора. Это услыхал Тахак. Он отвёл Арию в сторону и долго говорил с ней, под конец стал кричать, а затем в гневе схватил её, швырнул на землю и удалился на побережье. Когда Ария уже возвращалась в рощу, её встретили два молодых надсмотрщика, приятели Тахака. Арию связали, заткнули рот кляпом и унесли на берег, где её тут же отвезла на корабль специально подогнанная шлюпка. И корабль немедленно отплыл. А Тахак преподнёс своему отцу плату за рабыню – двух детёнышей зверобарсов в больших плетёных корзинах, самца и самку, для расплода. Таких зверей ни у кого из гигантов на острове ещё не было, так что нет сомнений в том, что хозяева похвалят и щедро отблагодарят баклака за удачную сделку. Да, клан Теенг старался поступать с рабами справедливо, но у Арии не осталось на острове ни родни, ни мужа, ни детей… Какая разница для безродной рабыни где жить и кому служить?..

Роктар продолжал сидеть долго после того, как догорели и медленно перестали светиться последние угольки. Тьма опустилась на рощу, заполнила душу и оплела чувства Роктара. Слёз не было, но отчаяния, как ни странно, не было тоже. Была боль, страшная боль, и была решимость.

– Думай, мальчик мой, думай хорошо. – сказал перед уходом в хижину Белемир. – Твой дух сейчас может сломаться или укрепиться; но и укрепившись, он может стать либо причиной будущего саморазрушения и смерти, либо инструментом совершенствования и оружием обретения свободы. Думай, Роктар… И слушай себя. Только себя.

Роктар продолжал выполнять наставление учителя и три дня спустя, когда смотрел, как на гладкие, вытертые ногами до блеска каменные плиты рабской боевой арены выходит Тахак. Роктар прислушивался к себе, пытаясь понять, что именно ждёт от настоящего момента, чего хочет достигнуть, как следует поступить – и не находил ответа. Видать, плохой он всё-таки ученик…

Тахак подвизался на арене, где проводились кулачные бои для зрителей-рабов уже второй год, и успел завоевать репутацию ловкого и беспощадного бойца. Он уже входил в число тех, кто выходит на арену по праву победителя многих поединков и вызывает всех желающих оспорить свой авторитет. Перед этим крепкий, как глыба, раб средних лет жёстко отделал по очереди троих смельчаков, и вновь ушёл гордым победителем. Сейчас настала очередь Тахака.

Роктар протолкнулся вперёд. В рабской арене не было сидячих мест, зрители рядами стояли на круто поднимающихся склонах круглой каменной чаши, упираясь подошвами в небрежно прорубленные круговые бороздки. Он спускался, откровенно не в силах окончательно понять, зачем это делает, но твёрдо зная, что жить иначе просто не сможет. «Я не стану отговаривать тебя, мальчик, – сказал накануне Белемир, – но я отношусь к тебе, как к сыну, и мой долг – предупредить тебя о том, что мне известно совершенно точно. Запомни, что месть ещё ни одному человеку не вернула утраченное счастье. Никому и никогда.» Но она может хоть немного успокоить душу, примирить меня с самим собой, ответил тогда Роктар, ты сам учишь, что внутреннее равновесие и своё собственное отношение к себе гораздо важнее любых внешних проявлений и мнений. Разве не так? «Всё так, – печально кивнул целитель, – просто, поверь, есть много способов достичь этого равновесия… Но я знаю, что не весь опыт можно передать, сколь бы великим не был учитель и талантлив ученик. Некоторые моменты человек должен пережить сам и самостоятельно сделать выводы. У тебя впереди свой путь, мальчик… И тебе по нему идти.»

– Явился, щенок? – прошипел Тахак. – А ведь я тебя ждал, знал, что ты придёшь!

Роктар молча сделал несколько шагов по каменным плитам арены, ощущая, как меняется настроение зрителей.

Развлекательные кулачные поединки для рабов посещались практически всеми незанятыми срочной и обязательной работой мужчинами и изрядной частью женщин. Это было одно из не столь уж многих доступных развлечений, а также возможность сыграть на ставках на немудрёные, специально выделяющиеся для этого призы – одежду, обувь, нехитрые украшения… Поэтому зрители азартно следили за всеми перипетиями схваток, увлечённо обсуждали силу и умение признанных бойцов и возможности претендентов, яростно болели и, не стесняясь, выражали чувства громким ором, свистом, аплодисментами и ругательствами.

Но сейчас, при виде оказавшихся в каменном кругу противников, шум толпы резко пошёл на убыль, и, постепенно, практически утих совсем. Многие были в курсе того, что случилось между этими двумя, а тем, кто ещё не знал, тут же быстро всё объясняли сведущие соседи. Боковым зрением Роктар увидел, как напрягся и нахмурился старшина надсмотрщиков, отец Тахака, стоящий в окружении собратьев по ремеслу на почётном южном склоне арены, который был вырублен ровными террасными площадками.

– Я думал, ты сразу прибежишь, чтобы в горло мне вцепиться за свою потаскуху, – продолжал Тахак, и в наступающей тишине его слова уже достигали слуха многих зрителей, – но ты, видно, слабак! Только сейчас решился, чтоб всё, значит, по закону… Наказания испугался, щенок! Ну, ты и так у меня схлопочешь, не сомневайся.

Баклак явно намеревался вмешаться и предотвратить бой, он решительно шагнул вперёд, открывая рот, но другие старшины придержали его, в чём-то убеждая. Он слушал, недовольно мотая головой, щуря и без того узкие глаза, досадливо кривя губы под тонкой полоской чёрных усов. Старшины были, вроде бы, правы – лучше дать посчитаться сейчас, в честном поединке по правилам, под присмотром судьи, на глазах у всего народа, чем ожидать убийства и, возможно, побега или бунта. Всё так… но…

Тем временем судья, немолодой, но крупный и увитый мощными мускулами мужчина, старшина кузнецов, подошёл к противникам, и тишина стала почти абсолютной.