— Да уж, — усмехнулся он. — Это точно. У меня уже почти кончился воздух. Я только нырнул — тут меня и схватило. Называется, «хотел смыть с себя кошмар», а нарвался на ещё один.
— Что тебе снилось? — после недолгой паузы спросила Сакура.
— Сасори, — пожал плечами Канкуро. — Видимо, он не любит, когда ему отказывают во встрече. Я вынудил себя проснуться; а он пришёл снова.
Сакура медленно обернулась на него:
— Сасори?
Канкуро тоже обернулся. Они сидели почти нос в нос. Сакура заметила, как лунный свет ненавязчиво подчеркнул чужие высокие скулы. Ухоженные брови оттеняли ровный лоб. Она заметила … блеск капель на волевом подбородке. Аккуратный мягкий рот — мягкий-мягкий, святые небеса — она же не по вене тот кислород пускала в бассейне.
Очень хотелось скользнуть взглядом ниже, но было страшно.
«Не таращься» — взмолилась самой себе Сакура. — «Давай, возьми себя в руки».
— Канкуро, — тихо выдохнула она. Его взгляд, словно стрелки часов, перешёл к чужим глазам. — Давай … днём договорим? Завтра очень рано вставать.
Он моргнул; уголки его губ чуть приподнялись в лёгкой улыбке.
— Никаких проблем.
… Сначала Сакура выжала сорочку, и только потом поднялась на ноги — это чистая логика, потому что привалившись к кому-то тёплому намного приятнее заниматься отжимом. Забрала халат, брошенный у лестницы.
Ступни у Канкуро тоже были красивые. И лодыжки. Изящная мужская форма: крепкая, но элегантная.
«Не таращься» — с укором напомнила себе Сакура.
— Постой минутку, пожалуйста, — сказала она накачанной спине, которая уже начала подниматься по лестнице.
Спина послушно остановилась.
Сакура подошла поближе и сглотнула.
— Я тебя сейчас обниму, — серьёзно сказала она, чувствуя собственное смущение обеими щеками, — а ты сохраняй спокойствие и не-
Тёплое кольцо рук и знакомая грудь под щекой; улыбка, лёгким прикосновением опустившаяся в волосы.
— Не пугай меня так больше, — не своим голосом попросила Сакура. В голове картинка: глаза, зажмуренные как от кошмара. Пузырьки воздуха между сомкнутых губ. Она видела и пострашнее, гораздо страшнее. Но тогда, под водой, ей стало на миг так жутко, что она забыла как думать.
Кольцо рук сжалось сильнее — а она держала его ещё крепче. Но Канкуро ничего не ответил.
Комментарий к 2.
Картиночка и музыка :3
https://m.vk.com/wall-112401322_404
========== 3. ==========
1.
Общество в Суне было по-странному патриархально … но не совсем. Точнее, не так, как в Конохе.
Гаара рассказывал, как их отец ухаживал за матерью. Он приносил ей свежие цветы в самый несезон; а когда те пропитывали своим дурманящим ароматом воздух, собственноручно делал из них сухие духи. Сабаку но Раса нежно массировал ими плечи и щиколотки своей ненаглядной, чтобы символ его любви окружал её легкой невидимой вуалью, куда бы она ни шла. Были дни, когда он носил свою будущую жену на руках по всему городу, чтобы её нежные ступни касались лишь дорогих мягких ковров — потому что любовь окрыляет, и Карура была его крыльями.
После своего бракосочетания Шикамару по-честному нёс Темари от границы Сунагакуре до дверей их нового деревянного дома; целый месяц занимался предварительной физической подготовкой, и обои в их спальне сам поклеил. На Темари было надето нежное кимоно изо льна с земель клана Нара. Она улыбалась, глядя на него исподлобья, а гости и участники торжества сыпали в них лепестками и пожеланиями счастья. Шикамару не задерживал взгляд ни на одной женщине, кроме Темари и своей матери. Сакура хлопала так, что у неё болели ладони. Радость за молодожёнов на её лице была искренней.
Под окнами госпиталя какой-то молодой чуунин кружил свою возлюбленную. Она звонко смеялась; её цветной балахон с разрезами раздувался на ветру большими крыльями.
— Кто любит — носит на руках, — с мягкой полуулыбкой ответил Гаара на незаданный вопрос Сакуры. Они оба стояли у окна и смотрели на молодую счастливую пару. Казекаге заглянул в госпиталь, чтобы составить ей компанию, пригласив на кофе со сладостями. У него всё ещё плоховато получалось неформальное общение, но Гаара старался.
Канкуро накануне умчался на задание куда-то за тридевять земель.
— А ты как будешь ухаживать за своей будущей невестой? — спросила она Гаару.
— Я потом тебе расскажу, — таинственно ушёл он от ответа и подал ей балахон, чтобы она прикрылась от солнца, ветра и песка.
Гаара отвёл их в кофейню, затерянную в узловато-витиеватых улочках города; точнее, в кафе-кондитерскую, где можно было курить. Сунагакуре изнутри напоминала тот же ковёр: одни сплошные узоры-лабиринты. Можно было гулять и с наслаждением теряться в аллеях и переулках; тем более, что в самых неожиданных местах можно было найти какой-нибудь магазинчик необычных товаров или что-нибудь ещё. Однажды Сакура так нашла шахматный клуб, две оранжереи-кофейни и детскую библиотеку.
Гаара выбрал для них место на мягких пуфиках у скромного внутреннего фонтанчика, напоминавшего тихий горный ручей. АНБУ, сопровождавшие его, все три штуки, по сигналу начальства перестали стеречь на периферии, тоже чинно расселись по залу, (но стратегически), и стали ждать, когда к ним подойдут с обслуживанием. Пока Сакура снимала с себя балахон и поправляла причёску, им немедля подали раскочегаренный кальян. Судя по аромату, на этот раз не такой насыщенно-пряный, как обычно. Гаара заказал на двоих сладости, которые на диалекте Суны звучали так, как у Сакуры язык не поворачивался: что-то вроде «рахату-рукуму» и «пахурава». И он вежливо попросил две чашки кофе.
Когда-то считалось, что этот напиток могли пить только мужчины; но времена меняются; хотя в городе до сих пор существовали кофейни, куда женщин пускали с большим скрипом, если пускали вообще. Зато в любые заведения для обоих полов можно было прийти и одной. До атаки Пейна в Конохе существовали рестораны со строгим дресс-кодом, куда могли попасть только супруги или помолвленные. Сходить туда означало подчеркнуть свой статус, и все старались такие заведения периодически посещать. Изысканная еда, красивая обстановка, живая музыка — всё это манило и привлекало. Небогатые семьи копили годами, чтобы иметь возможность «выйти в свет» на круглую годовщину свадьбы. Сакура сама оплатила праздничный ужин на круглую дату своих родителей — мама была растрогана до слёз, а папа обнял свою дочь так крепко — что и сам повзрослевший ребёнок в тот день был очень счастлив.
По словам старожилов Конохи, когда-то в лучшие чайные не впускали женщин без подобающего сопровождения; и хозяева нанимали мужчин из Хьюга, чтобы те не позволяли куноичи проникнуть туда под хенге.
Но эти времена были давно, а в Конохе и так ничего не помнят.
Гаара сложил пальцами иллюзию, чтобы их не подслушивали, и расслабленно откинулся на пуфике, положив ногу на ногу. В руке он держал шланг от кальяна.
— Теперь можешь снова задать тот вопрос, — мягко разрешил он.
— Да, — встрепенулась Сакура. Затянулась и выдохнула ртом длинный поток дыма в сторону журчащего фонтанчика. В животе тихонько заурчало. — Точно. Я хотела спросить, как ты собираешься ухаживать за своей будущей невестой.
— У меня её нет, — всё также миролюбиво отозвался Гаара. Дым вылетел из его губ ровным кольцом.
— А всё-таки?
— … и не будет.
Сакура растерянно моргнула. Смерила Гаару задумчивым взглядом.
— А жених?
Гаара поперхнулся дымом и вытаращился.
— Жених? — просипел.
— Прости-прости, — затараторила Сакура, тоже вытаращившись. — Ну, а вдруг? Я же ничего не знаю.
Гаара ещё раз кашлянул, прочищая горло. Сглотнул. Одним махом выпил крохотную чашку кофе, которую ему подали; знаком попросил ещё одну. Сакура к своей пока не притронулась, она ждала сладкого. В Суне кофе пили крепким, как совесть грешника, и чёрным как дёготь — без сахара. Ей, как иностранке, всё-таки хотелось эту горечь хотя бы закусывать.
— Ни невесты, ни жениха у меня не будет, — наконец выговорил он. Вперился взглядом в фонтанчик, снова затягиваясь. Щёки у него были розовые. — Не подумай обо мне … странно или плохо. Мне просто нельзя.
