7.

На той же неделе Сакура получила официальное приглашение в Суну. А через месяц Темари взяла себе фамилию мужа.

========== 2. ==========

1.

Равнины с покатыми золотыми полями: подсолнухи, пшеница, овёс. Кривые плакучие ивы с длинными волосами-ветвями. Блестящие реки, широкие и тонкие, струящиеся добрыми змеями. Дубы-колдуны. Пушистые кроны орешников. Лохматые лиственницы. Пахучие старые сосны и синие ели. Молодые веточки можжевельника. Тонкая паутина на ягодах боярышника … И запах. Запах-запах-запах! Родной дышащий лес, родной до краски на щеках и блестящих глаз. Как ей уйти, убежать?

Это дом родной, это дом родной, это дом!

А она уходит!

Уходит ровным шагом, с кожаным рюкзаком через плечо. В груди цветут нежные улыбки родителей, обещавших приехать в гости; любимые, ненаглядные, единственные — зачем же она уезжает?! Всё есть! Ино, семья, и даже слегка приевшийся Наруто, неловкие шутки Сая, в которых он медленно преуспевает, уставшие глаза капитана Ямато — чёрт возьми, зачем?! Вернись! Человеческая жизнь так хрупка, вернись, пока свои люди ещё на месте!

Сакура сглотнула ком в горле и обернулась помахать рукой. Ей помахали в ответ. Ино — длинное кожаное пальто начальника департамента Пыток и Допросов, слегка широкое на плечах, отцовское — крикнула: «Лобастая, обязательно пиши!».

— Я люблю вас! — по широкой-широкой улыбке Сакуры скатывались слезинки. — Берегите себя, пока меня не будет рядом!

Сай приложил два пальца к виску, формально отдавая честь: понято, принято. Родители стояли обнявшись и махали руками дочери. Капитан Ямато, облокотившийся на городскую стену, сложил пальцами жест «ноль проблем» на её реплику. Он сунул ей в рюкзак с немногочисленными вещами бутылочку солнцезащитного крема. Приятно, очень тепло и солнечно, и мягко, что есть люди, которые могут оставить все свои многочисленные дела, и просто прийти, просто помахать рукой и сказать пару слов, а затем поглядеть пять-десять минут на удаляющуюся спину. Чувство радости и благодарности распирало изнутри, словно взлетающий воздушный шар. Сакура уже хотела вернуться. Она любила этих людей, и это так сладко ныло в сердце, что хотелось всё бросить, вернуться, обнять их и не отпускать.

(Наруто и Какаши были в Стране Демонов; они не могли её проводить).

Канкуро, прибывший в Коноху в качестве будущего проводника Сакуры, смотрел на сцену прощания добрым взглядом.

— Извини, что так долго, — шмыгнула она носом, когда ворота Конохи окончательно скрылись из вида.

Он покачал головой. Фиолетовый рисунок на его лице дрогнул, и горизонтальные линии исказились в маленькой улыбке:

— Не, это ты извини. У меня на редкость плохо получается притворяться деревом в таких ситуациях, — он конспирологически понизил голос, — а надо бы.

Сакура неожиданно для себя хихикнула. Достала из кармана бумажные салфетки, шмыгнула носом и звучно высморкалась. Было неловко, конечно; но тащиться до Суны с забитым носом тоже звучало как весьма неудобная перспектива.

— А Темари сморкается как тромбон, — поделился Канкуро, многозначительно скосив глаза.

Сакура хихикнула до того, как поняла, что это действительно звучало смешно. Грозная Темари с большущими … глазами и кошачьей походкой — и как тромбон.

— Помнишь Ли? — спросила она. — Так вот, он однажды вызвал Гая-сенсея на состязание «кто громче высморкается», (это было во время одного мерзкого гриппа). А победил в итоге Киба, потому что он сморкается как СЛОН! Я аж чаем поперхнулась, когда услышала!

На этот раз издал смешок уже Канкуро.

— Это ещё ничего, — весело дёрнул он бровями. — Вот когда один-единственный раз заболел Гаара … Ты когда-нибудь слышала столичную пожарную сирену? Да? Вот у меня с тех пор любой пожар ассоциируется с, кхм … ну, скажем так, не совсем водой. Хотя, представь, было бы неплохо, — он изобразил писклявый голос, — спасите! Помогите! В доме осталась моя собака! А ты идёшь мимо, — тут его голос упал до сиплого баса, — и вся такая: не волнуйтесь, сейчас всё будет. Целишься. И ка-а-ак чихнёшь! … Ну, неважно. Короче. Собственно, Гаара так странно и страшно сморкался, что тогда-то мы с Темари и узнали, что наш младший братец всё-таки умеет материться.

Сакура от смеха даже случайно хрюкнула.

— Но лучше Гааре в песок не дуть, что ты теперь это знаешь, — добавил Канкуро.

— Молчу как угорь, — пообещала Сакура.

2.

Дорогая Ино!

Мои дела идут хорошо. Гаара решил, что, если учесть многие факторы, будет лучше, если я буду жить в доме его семьи, то есть с ним и Канкуро, (но в гостевой части, а не на месте Темари). Про «многие факторы» он выразился пространно и туманно, поэтому я решила не спорить. Вообще, песчаным людям свойственна такая манера речи, но когда, например, допрашиваешь пациента, что у него болит, или требуешь устный отчёт у медсестры — надоедает.

Я живу на новом месте уже два месяца, но кожа ещё к такому палящему солнцу не привыкла. К сожалению, крем кончился, но, как выяснилось, он и так здесь не особо спасает. Раньше я гадала, почему местные национальные костюмы такие … балахонистые — теперь и сама в таком хожу. Здесь не принято на улице вообще в целом показывать тело или как-то подчеркивать свою фигуру, (есть одно исключение, но я в него не вхожу). Да, вот тебе ах и ох. У нас, вон, Анко-сан чуть ли не голая ходит, а я лицо и волосы прячу под красивым шёлковым платком, чтобы на меня не падали прямые лучи солнца. Но это на улице, а внутри, (за исключением особенных кофеен), можно и даже нужно балахон снимать.

Зато здесь очень ценится, что ты под ним носишь. Канкуро (ну ты помнишь, он мой официальный сопровождающий и вообще) сказал, когда увидел меня в одном из тех шёлковых платьев: правильно, что хожу вся-такая прекрасная и с украшениями, потому что так мои поклонники будут знать, каковы стандарты.

Для меня это заявление стало двумя новостями:

1. что у меня есть стандарты;

2. и поклонники;

По этим двум пунктам Канкуро загадочным образом ничего не ответил, когда я спросила. Из него иногда лишнего слова не вытащишь. А когда обратилась к Гааре после ужина, (мы иногда едим втроём), он ответил что-то сложное про звёзды и карму (то есть к тебе возвращается то, что ты даёшь, хорошее и плохое; сама мысль Гаары была куда сложнее, но я её уже почти забыла).

Касательно госпиталя: он старый, врачей мало, медицинскую систему у них не реформировали очень давно, со времён молодости покойной госпожи Чиё. Порой здесь такой мрак и схоластика, что потом я пью охлаждённый виски с апельсиновым соком где-то в полдень.

Этот коктейль, половина к половине, мне посоветовал Канкуро. В первые две недели я схватила расстройство желудка, потому что здесь другая вода, другие специи, да и вообще, в целом, другой мир. И тогда мне дали совет чистить желудок от всякой заразы этим напитком; якобы так делали в старину пустынные торговцы-кочевники: мешали что-то сильное с соком. Я проконсультировалась через Кацую с госпожой Цунаде, и та подтвердила, что да, на юге это самый верный метод уберечь себя от желудочной инфекции. Про женский алкоголизм она ничего не сказала, а жаль. Впрочем, я не так часто пью, чтобы это становилось проблемой …

В качестве гида и тамады у меня Канкуро.

Не считая того раза, когда я спасла ему жизнь, мы толком не пересекались. Никогда бы не подумала, что у него такие смешные шутки, а то ходит во всём чёрном и рисует всякие загадочные символы на лице…

Может, Гаара назначил его ко мне, чтобы рассчитать тот долг. Может, в этом виноваты политические махинации: есть люди, которые всё ещё не простили своего молодого лидера. Не знаю … Здесь много мифов и тайн. Больше, чем у нас.

Пока рано об этом говорить, но я бы осталась здесь подольше, чем на полгода. Здесь … не знаю, как сказать. Другая культура, другая жизнь, другие люди.

Мне не хватает шелеста листьев по ночам и проливных дождей с грозами, когда сидишь и пьёшь чай, укутавшись в плед. Но … слышала ли ты когда-нибудь, как к тебе в дверь стучится песчаная буря? А звёзды, Ино … Хотя, тебя бы куда больше впечатлил шёлк. У нас внешне различаешь богатого от бедного количеством слоёв одежды, а в Сунагакуре — орнаментами, украшениями, качеством.