Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Часовня на собственной территории. Строил ли их кто-то еще в 20 веке? Едва ли. Ей так нужно было место для общения с богом, что она создала этот маленький домик. Церковь в Глабри не годилась по каким-то причинам. Сколько она времени в нем проводила? Являлось ли желание общаться с богом настоящим, необходимым? Или того требовали обычаи? Или она построила место, где ей хотелось укрыться ото всех?

Было в нем что-то очень личное и не мое, что буквально вытолкнуло меня наружу. Как мало я знала о своих близких!

После удручающей прохлады часовни я почувствовала в свежем воздухе успокоительное тепло. Наверное, нервозность отразилась на моем лице, потому что мой спутник немедленно поинтересовался, не устала ли я и не нужен ли мне перерыв. К танцам вокруг меня за деньги я, наверное, никогда не привыкну. Я предложила продолжить осмотр.

Мы вместе вышли на главную дорожку и почти сразу увидели небольшое ответвление от нее, заканчивающееся красивой ротондой. Строгое светлое строение поразило меня. Было в нем что-то и роскошное, и одновременно естественное. Неужели я теперь могу жить в окружении таких красивых предметов? Пить кофе на лавочке и рисовать. Неужели это все мое?

Мужчина довел меня до ротонды и дал возможность побродить внутри и вокруг нее одной, пока он стоял неподалеку и сверялся с картой. Мне здесь определенно нравилось.

Внутри были устроены уютные и обложенные разноцветными подушками лавочки, в центре стоял столик-трансформер.

– К вашему приезду, мисс, мы постарались воссоздать все в первозданном виде. Надеемся, что вам понравится.

Я начала понимать, почему к такому важному клиенту, как я, приставили такого сотрудника, как он. Думаю, мой адвокат решил, что мне будет комфортнее общаться с молодым сотрудником, что с ним я буду чувствовать себя увереннее. Во всяком случае так и было: он нервничал настолько, что я успокоилась и захотела поддержать его.

Мы шли по дорожке довольно долго. Я подумала, что нужно будет нанять кого-то, чтобы привести это место в порядок, создать карту со всеми тропинками и тупичками на ней.

Минут через 15 я услышала его из-за плотной стены деревьев. Море. Я редко видела его, а теперь у меня был собственный пляж! Я непроизвольно ускорила шаг.

Оно набросилось на меня в один момент, вместе со слепящим солнцем, сияющее, блестящее. Любимое. Мое. Я остановилась, села на мелкий серебристый песок и уставилась вперед. Я была счастлива. Я не могла оторвать глаз от воды, от однообразного, мерного, как звук четок, но каждый раз нового стука волны о берег. У меня в горле встал ком, а из глаз полились слезы.

Если бы меня в тот момент спросили, о чем я плачу, я бы не ответила. Мне было и радостно за себя, и обидно. Я как будто все время могла летать, имела крылья, но не использовала их, потому что не знала о них. Я думала о том, что все скрылось так глубоко в глубинах моей памяти, что даже вид маленькой лагуны не пробудил во мне воспоминаний. Как могло здесь произойти убийство?! Слезы счастья, растерянности, страха и одиночества катились совершенно бессознательно.

Я успокоилась, вытерла глаза и вернулась к своему спутнику, который, судя по его хаотичным движениям между деревьев, пытался поймать мобильный интернет, держа телефон на вытянутой руке и напряженно вглядываясь в экран.

– Не работает? – спросила я.

Он суетливо спрятал телефон в карман, но тут же смущенно улыбнулся.

– Да, со связью тут могут быть проблемы, мисс. Но все можно будет со временем решить.

Я махнула рукой, показывая, что это сейчас совсем неважно, и мы вместе двинулись в сторону дома.

На обратном пути сад открывался с другой стороны: тени ложились густо, пространство словно походило на сказочную чащу, из которой не стоило ждать ничего хорошего. Мы шли, казалось, дольше, чем к морю, и я уже стала думать, что мы заблудились, как вдруг перед нами вырос дом. Я и ждала его, и испугалась, увидев. Мысль о том, что убийство случилось именно в нем, беззвучно точила меня изнутри. Чем дольше я оттягивала с ним знакомство, тем большими демонами заселяло его мое воображение.

Солнце уже клонилось к закату, на площадке за колоннами стало темно. Адвокат достал связку ключей. Перед тем как открыть дверь, он набрал в телефоне какие-то коды, потом что-то нажал у двери, после чего вставил ключ и открыл дверь. Он распахнул ее передо мной, пропуская вперед.

Я осознала, что дальше должна пойти одна, и попросила у адвоката ключи. Он отдал мне их с кодами от входной двери и, протянув руку внутрь, ввел цифры на внутренней стороне стены. Я поблагодарила его, мы попрощались, и он уехал, рассказав прежде, как вызвать такси из Глабри. Подождав, пока шум мотора утихнет, я вошла и закрыла за собой дверь.

Глава 8

В доме было темно, но белая лестница, спускавшаяся вдоль стены со второго этажа, сияла, наверное, и в зимние ночи. Из-за обилия светлых тонов интерьера в тени все казалось пыльным: ступеньки лестницы, небольшой столик для телефона и визиток, вешалка с изогнутыми ногами для верхней одежды.

Я осторожно прошла в гостиную. Здесь тоже правил сумрак, хотя между портьер пробивался свет. В этом доме хотелось двигаться на цыпочках. Снаружи стояла гробовая тишина, но внутри было тише в сорок раз. Казалось, чистота, мебель во французском стиле, шторы, не перенесут прикосновения рук и просто исчезнут. Я медленно и аккуратно раздвигала портьеры, и предметы внутри обретали краски: диван, обитый тканью, кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками, маленькая красно-золотистая банкетка, белый рояль с двумя крутящимися стульями, нежно-голубой ковер, раскинувшийся почти на всю площадь комнаты, несколько лаконичных ботанических иллюстраций в рамках.

Я присела на один из стульев у рояля и огляделась, ожидая, что комната подскажет ответы на мои вопросы. На этом диване корчилась от боли моя мать? Или это было в другой комнате? Здесь она играла на рояле? Или только ее брат?

Я встала и продолжила «экскурсию». По другую сторону от лестницы оказалась еще одна гостиная. Она была меньше и как будто во всем спорила со своей крупной соседкой: стены здесь не пустовали, а наоборот, были плотно заставлены книжными шкафами от пола до потолка. По самой комнате, с одной стороны, хаотично, а с другой – невероятно гармонично располагались кресла разных цветов и размеров, мягкие пуфы и причудливые стулья, словно им не нашлось места в целом доме и их принесли сюда. Единственное окно выходило на солнечную сторону. Я назвала эту комнату библиотекой и немедленно окрестила любимой.

На полках сохранилась потрясающая литературная коллекция. Многие произведения были мне знакомы, многие я только планировала прочитать. На одной из полок стояло одно из моих любимых изданий “Алисы в Зазеркалье”. Я открыла стеклянный шкаф и достала тяжелую книгу. Пристроившись с ней в большом кресле, я погладила обложку и корешок, осторожно провела по срезу страниц: я всегда так знакомилась с книгами. Тяжелая, словно проложенная металлом, обложка упала, и я увидела на форзаце каракули, написанные синим карандашом.

На меня смотрело собственное имя. Мэдди. Написанные кривым детским почерком печатные буквы.

У меня заложило уши. Зоуи говорила мне, что я научилась читать и писать раньше, чем говорить, но я все равно оказалась не готова к встрече с детской версией меня.

Я впилась глазами в буквы наверху белой страницы. Карандаш въелся в бумагу глубже, чем мои воспоминания. Я буравила глазами несколько букв, словно пытаясь докричаться до себя по ту сторону времени, но ничего не слышала в ответ. Что же случилось со мной? И где была я, когда…?

Я захлопнула книгу, убрала ее на место и вышла, прикрыв за собой дверь.

Соседняя комната выглядела меньше гостиных, но показалась мне огромной. Маленький диван и такая же маленькая кровать с высокими бортами, стул и шкаф стояли у небольшого окна. Обои, накидка кровати, абсолютно вся мебель были бледно-голубого цвета. Детская – моя комната. Мне стало не по себе. На фоне обжитых и живых гостиных эта комната выглядела печальной тюрьмой, аскетичной комнатой для умалишенного.

11
{"b":"736760","o":1}