Со спины застывшей на потолке ящерицы свешивались два гнома с темно-серой кожей. Мужчина с окладистой белой бородой, лысый как колено, смотрел с подозрением, а из-за его спины выглядывала девчонка, чьи косички и пышные юбки грозили перевесить ее и притянуть к полу.
— Мы не причиним вам вреда, — крикнула друидка, надеясь, что ее знание подземного, почерпнутые из общения с Нари, будет достаточным для общения.
— С чего такая сердобольность от разведчика дроу? — осторожно спросил гном. — Мы всего лишь странствующие алхимики, с нас нечего взять.
Девушка растерялась. Что ж, она и правда дроу, да еще и посреди Подземья, и у этого гнома есть все основания подозревать ее. Добродушный голос Келафейна оторвал Ксаршей от невеселых мыслей:
— Эй, мы убили слизь, можете спускаться! Вы же торговцы? Поторгуем?
Гном поерзал в седле, разглядывая красноглазого собеседника:
— А тебе что? Я с дроу не торгую.
Уголек уперся руками в бока и улыбнулся:
— Я не дроу, а хотел бы ограбить, добил бы вашу доходягу, чтобы вы свалились как фрукты… Слезайте, ваш скакун вот-вот помрёт, ему нужна помощь…
— Ещё мне всякие дроу указывают, когда моя ящерица помрёт, — проворчал гном, но к удивлению друидки зверь медленно спустился на землю и замер напротив Келафейна. Ксаршей слегка улыбнулась, добродушный тон и простецкий деревенский выговор полуэльфа явно заронили в алхимике зерно сомнения.
— О! Вы издалека? — удивленно протянул парень, подойдя к морде ящерицы. — Давно не видел глубинных гномов и никогда — в этих краях!
Сощурившись, гном свесился из седла:
— А ты и впрямь не дроу, хотя похож… - спохватившись, он кинул испуганный взгляд на друидку. — Благодарим за спасение… Без вас были бы уже мертвы…
Смущенно потупив глаза, Ксаршей подошла к ящерице и погладила по крапчатой шкуре. Животное печально вздохнуло, прикрыв желтые глаза. Бедняга, и правда еще чуть-чуть, и был бы ей конец. Друидка зашептала в ладонь, создавая целебные ягоды, видеть муки живого создания ей было невыносимо.
Тем временем гном спешился и помог спуститься девушке. На нем была черная мантия, украшенные серебристыми геометрическими узорами вдоль канта. Алхимик сел на камень напротив полуэльфа:
— Я — Кунтелл, а это моя дочь — Шниври. Едем на мены в Криммор. Все под заказ, так что особо торговать нам с вами не чем, только алхимические реагенты.
Уголек печально вздохнул, подперев лицо кулаком:
— Жаль. Я надеялся, может, у вас хлеб найдется… — он перевел взгляд на гномью девочку, которая с любопытством наблюдала, как Ксаршей лечит ящерицу. — Я удивлен, что вы вдвоем, без охраны, без каравана. Вам ли не знать, как здесь опасно?
— Так поэтому и поднялись на верхний уровень, подальше от всех страстей! — ответил Кунтелл. — Путешествие шло удачно, да вот слизь мы не заметили…
— А вы правда дроу? — спросила вдруг девочка, потянув Ксаршей за штанину.
— Шниври! — возмутился алхимик. — Не приставай к госпоже!
— У поверхности много бандитов, — протянул полуэльф, неодобрительно покачав головой. — Орки, гоблины, иной раз люди. Свои опасности. Может, сопроводить? Мы не в Криммор, но нам по пути…
Кунтелл пристально посмотрел на парня, пожевал губами, словно о чем-то раздумывая.
— Мы очень сильно спешим, — наконец сказал он. — Признаться, мы сильно отстаём от графика. Ещё раз спасибо за наше спасение, но если вовремя не доставим этот алхимический сосуд заказчику, то погорим, — и он похлопал по большому горшку, притороченному к седлу, вдоль горлышка блеснули геометрические узоры.
Шниври, во все глаза разглядывавшая эльфийку, вдруг объявила:
— Папа, я тоже хочу такие волосы!
Ксаршей невольно умилилась непосредственности этой маленькой леди, а Кунтелл проворчал что-то про неподобающее поведение и за руки оттащил дочь к седлу. Обернувшись, пробормотал:
— Как я уже говорил, мы спешим. Спасибо за спасение, — в его руках блеснула колбочка с кроваво-красной жидкостью. — Не самая щедрая благодарность, но что имеем.
Полуэльф понюхал зелье и, просияв, кивнул гному:
— Для таких, как мы, это большая щедрость… Удачи в дороге.
Взобравшись в седло, гном направил окрепшую ящерицу прочь из пещеры. Шниври на прощание помахала эльфийке, и та не удержавшись, тоже махнула ей вслед. Какое милое дитя. Ее не отпускала предательская мысль, что старый алхимик просто испугался ее и поэтому отказался от сопровождения. Как жаль, что с этим ничего нельзя поделать.
— Зря они, — задумчиво пробормотал парень, провожая ящерицу взглядом. — Но за зелье лечения им спасибо, в глухих деревнях такое и не сыщешь…
Они продолжили путь, каждый задумавшись о чем-то своем. Наконец парень объявил привал, остановившись у небольшой пещерки. Пока он искал воду и грибы, Ксаршей решилась проверить, насколько глубока нора и нет ли в ней опасности. Аккуратно переступив через битые камни, она прокралась глубже, но ее тут же остановило шуршание из непроглядной темноты. Эльфийка сделал несколько шагов назад. Слишком памятна ей была встреча с падальщиком, и воображение сразу нарисовало немыслимых чудовищ, таящихся в темной глубине. Нет уж, ни за какие коврижки она не пойдет туда одна!
Когда Келафейн вернулся, она ждала его у входа, нервно теребя подол туники. На его безмолвный вопрос сказала:
— В пещере, кажется, кто-то есть.
Уголек положил на землю полные бурдюки, связку грибов, до странного похожих на древесные, и вынул из ножен скимитар.
— Сейчас посмотрим, — спокойно ответил он, крадучись пробираясь в пещеру, а друидка тихо последовала за ним.
Пещера была низкой и тесной настолько, что Ксаршей могла дотронуться до противоположных стен, стоило только протянуть руки в стороны. Шорох в глубине возобновился, и друидка пугливо похлопала парня по плечу, указывая направление. Тот напрягся, поудобней перехватив рукоять сабли.
— Оставайтесь здесь, — напряженно шепнул он девушке.
Покорно отступив почти к самому входу, Ксаршей смотрела, как полуэльф осторожно уходит все дальше и дальше в темноту. Рука сама потянулась за стрелой, только наложить ее на тетиву не успела. Шурх! — Келафейн отпрыгнул в сторону с прыткостью зайца, и мимо эльфийки пронеслась толпа мелких теней, заставив ее предательски взвизгнуть.
— Пи! Пи! Пи! — вопили шустрые пятна, выметаясь из пещеры.
Уголек обернулся, посмотрев на прижавшуюся к стене девушку:
— Это… крысы.
— Прости, — Ксаршей нервно засмеялась.
Келафейн рассмеялся в ответ, осев на пол:
— А я труханул слегка… Ну и охотнички мы с вами! Видно, будем спать с крысами.
Отсмеявшись, девушка спросила о необычных грибах, которые принес Келафейн.
— Это рябая кора, — объяснил полуэльф. — Жареные точь-в-точь как мясо.
— Чувствую, потом мне грибы будут долго сниться, — добродушно проворчала девушка.
— Можно поставить капкан, — пожал плечами Уголек, а затем лукаво сощурился. — Вы что больше любите: змеятину или крысятину? Паучатину, может?
Девушка догадалась, что он беззлобно подтрунивает, но не держалась от комментария:
— Змеятину. Вполне съедобно.
— В них мяса-то… — фыркнул Келафейн, ничуть не растерявшись. — Дичи тут не особенно много, но послезавтра мы уже будем на месте. Хлеба поедим, — и он мечтательно вздохнул
Ксаршей и сама замечталась о хлебе. От котелка потянуло чем-то мясным. Когда еда перекочевала в тарелки, а из них — в изголодавшиеся рты, Уголек наклонился над костром, чтобы кинуть еще несколько щепок зархвуда, и деревянный амулет вновь выскользнул из-под куртки.
— Что это значит? — не удержалась эльфийка, указав на вырезанную фигурку.
— Это? — полуэльф торопливо спрятал ее под одежду. — Это… подарок. Матушке не говорите, она будет не в восторге.
— Твоё дело, ты уже взрослый, — пожала плечами друидка, избегая опасных тем.
Почему Нари расстроится? Что бы это значило?
— Да, это верно, но не для матушки.
Уголек смолк, задумчиво уставившись в огонь, а Ксаршей оставалось только догадываться, что скрывается за той горечью, с которой он произнес последнюю фразу. Ей не верилось, что в семье Эверхатов может быть какой-то разлад. Она помнила их такими дружными. И все же…
