Крысы пищали, шуршали и носились по пещере, мешая Ксаршей сосредоточиться на трансе. Когда пришло ее время караулить, она могла только завидовать безмятежному сну парня. Даже когда две матерые крысы устроили потасовку прямо у него на боку, он даже не шелохнулся и наутро проснулся, с удивлением вынув из-за пазухи свернувшуюся калачиком зверушку. Крыса расслабленно потянулась у него в ладони, широко зевнула, обнажив резцы, и убегать явно не спешила. Парень усадил ее на колено, а затем притянул кусочек от своего утреннего пайка.

— Решил приручить? — с улыбкой спросил девушка.

— Просто покормлю, — полуэльф протянул зверьку второй кусочек. — Матушка бы убила, притащи я их в поместье.

— Мне иногда кажется, что ты специально действуешь ей наперекор, — улыбнулась Ксаршей.

Уголек печально вздохнул:

— Не знаю, почему так выходит. Пытаюсь быть примерным сыном, а выходит какая-то ерунда… Поэтому из дома я отлучаюсь надолго. Кстати, не говорите, пожалуйста, что мы шли Подземьем. Она знать не знает, что я сюда спускаюсь, и без того бродягой кличет.

— Не скажу, не волнуйся, — кивнула друидка. — А что ты ей сам говоришь, когда отлучаешься?

Он пожал плечами:

— Говорю, что хожу по округе и гоняю орков от деревень… Почти правда, их действительно приходится отваживать. Иногда говорю, что иду охотиться или что нанялся проводником. Такое тоже бывает, но редко. Поместье в глуши, никто туда не ходит, и, сдается мне, Корниат отводит путникам глаза своей магией.

“Корниат — это, наверное, тот самый маг, друг Ригеля” — подумала Ксаршей.

— Расскажи про Талнисс, — попросила она. — Я её совсем не знаю.

— Талнисс-то… — парень задумался на секунду, а затем тепло улыбнулся. — Очень вредная девчонка, палец ей в рот не клади. Кого угодно за пояс заткнет. Магического таланта ей природа отсыпала с лихвой, поэтому госпожа Нувия взялась ее обучать. У госпожи ещё три ученика, все эльфы, задиры и зазнайки, но Талнисс всех их обходит, ещё и пинка даёт. Косу недавно обрезала! — он с улыбкой закатил глаза. — Говорит, что волосы мешают фехтовать. Матушка голову пеплом посыпала! Да все это показное, ей куда больше спускают, чем мне.

“Надо же, и клинок, и магия” — подумала Ксаршей. — “Редко кому удается хорошо владеть и тем, и другим”.

— А кто такая госпожа Нувия? — вслух спросила она.

— Госпожа Нувия-то? Это… жена Корниата, могущественная магичка. Она научила меня некоторым фокусам… да и фехтовать тоже, отец не такой умелый… А Талнисс особенная, вот ее госпожа под крыло и взяла, обучать особым эльфийским премудростям.

— А её не удивило, что Талнисс исчезла? Все-таки лучшая ученица. Она наверняка знает поисковую магию.

Парень нахмурился:

— Все странно… Госпожа огорчена, что Талнисс пропала, матушка сама не своя и словно с ума сошла, а вот Корниату все равно, — он скривился как от зубной боли. — Госпожа Нувия не владеет такими силами, какими владеет маг, а он говорит: "Не вижу, не знаю, магия бессильна!” — полуэльф злобно сплюнул. — Чую, что врёт, но мне нечем крыть!

Внимательно слушая его, друидка сжевала последний кусочек завтрака. Пора было собираться в дорогу.

— А Корниат и Нувия, значит, из эльфов? — уточнил она, собирая пожитки.

— Ага, — отозвался Келафейн, сворачивая одеяло. — Они из лунного племени, это и по лицам видно, и по говору. Ученики тоже из лунных, но с этими и разговаривать не о чем. Если в тебе только половина эльфа, то ты им вроде бы и не ровня, — он злорадно ухмыльнулся. — Вот они бесятся, когда Талнисс их во всем уделывает!

— Ты им не ровня, ты лучше, — не глядя, бросила друидка.

— Магически я им и в подметки не гожусь, — неуверенно ответил Уголек, — а насчёт прочего… Иногда я жалею, что не эльф.

Он смолк, полностью погрузившись в сборы, и оставил эльфийку один на один с его словами. В них опять послышалось искреннее сожаление. Что в голове у этого мальчика, какие демоны терзают?

— Чуть не забыл, — буркнул Уголек, когда они тронулись в путь. — Это принадлежало Талнисс и наверняка пропиталось ее запахом…

Он протянул Ксаршей аккуратно сложенную ленточку. Красивую, атласную, с изящной вышивкой по центру. Друидка представила, как девочка вплетает их в свои волосы… Вплетала, она ведь обрезала косу. Гладкая ткань хранила тепло ладони Уголька, как отголосок его горячего желания позаботиться о сестре. Ксаршей спрятала ее в мешочек на поясе, словно сокровище.

На этот раз Подземье было тихим и спокойным, и это погружало эльфийку в ее мысли. Она возвращалась к словам Уголька, пробуя их на вкус, когда тот отгонял с пути гигантских крыс и ядовитых змей. Неужели ему действительно так горько быть полуэльфом? Или дело в чем-то другом?

Шли весь день, пока окончательно не выбились из сил. Устроились в густой роще зархвуда, под раскидистыми шляпками. К удивлению девушки, парень достал кусок мыла, помазок и острую бритву. Почувствовав на себе недоуменный взгляд Ксаршей, пробормотал:

— Матушка терпеть не может, когда хожу небритый.

Девушка готова была расхохотаться в голос. Как и Ригель, Келафейн робел перед матерью, словно малое дитя! Чертыхаясь на каждом порезе, полуэльф сбрил темную щетину, пристально вглядываясь в острый осколок зеркала, а затем умылся, не экономя собранную из грибов воду.

Поужинав, они устроились на ночлег. В этот раз каждый был в своих мыслях, разговоры не клеились. Уголек быстро погрузился в сон, а Ксаршей, прислонившись к толстому стволу зархвуда, продолжала вглядываться в темноту и думать о том, как помочь Эверхатам. По силам ли ей возложенная задача, если даже могущественные волшебники не смогли ничего сделать? Или Уголек прав, и они просто не пожелали?

От раздумий ее отвлекли приглушенные звуки шагов. Кто-то крался в их сторону, и Ксаршей в который раз возблагодарила природу за то, что она дала эльфам такие чуткие уши. Похлопав спящего полуэльфа по плечу, она приложила палец к губам и жестом указала направление. Келафейн мгновенно все понял, его рука потянулась к луку у изголовья, и тут в воздухе засвистели пущенные стрелы. Пара воткнулась прямо в ствол, о который ранее облокачивалась друидка, третья в землю у самых ее ног, а четвертая впилась ей в плечо, глубоко вгрызаясь в плоть. Ксаршей закричала от боли, словно ее рука превратилась в полыхающее огнем дерево. Перед глазами поплыли цветные пятна, и в этом мареве маленькие юркие тени перебегали от одного валуна к другому, все ближе подбираясь к их роще.

Спрятавшись за ствол, друидка глянула на оперенье торчащей из плеча стрелы. Какие-то волосы. Сразу стало ясно, кто напал на них. Гоблины. Только они имели привычку оперять свои стрелы волосами поверженных врагов.

— Ке-ам! — послышалось в шорохе летящих стрел, издалека раздалось несколько всхрипов, и полуэльф тут же спрятался за ствол, вытаскивая из колчана еще несколько стрел и втыкая их в землю подле себя. Лицо у него было необычайно хмурым, брови сведены, и весь он напоминал напряженную струну, и Ксаршей вдруг осенило… Он их не видит! Как же ей раньше не пришло это в голову?

“Ну ничего, вы у меня еще попляшете” — подумала друидка, высунувшись из укрытия. Проигнорировав свистнувшую мимо головы стрелу, она зашептала, сплетая пальцы на здоровой руке, а затем быстро спряталась за ствол.

— Ну давай же, давай… — пробормотала она, уговаривая силы природы помочь ей.

Уголек глянул из-за ствола и вдруг рассмеялся. Ксаршей робко выглянула следом и тоже улыбнулась. Гоблины увлеченно отмахивались от роя сияющих в темноте букашек, которые так и липли к их одежде. Крошечные огоньки отчетливо очерчивали фигуры врагов, и гоблины прекрасно это понимали. Длинная стрела сорвалась с пальцев полуэльф, прошивая маленькую фигурку насквозь, словно букашку. Второй выстрел, крик досады сорвался с губ парня, он потянулся за третьей стрелой и выбежал из-за ствола. Через секунду до ушей друидки долетел болезненный хрип, и все стихло. Эльфийка медленно выдохнула сквозь зубы. На этот раз все обошлось, и стрела, торчащая в плече, все же лучше, чем в голове… Стоило ее вытащить, но для этого ей потребуется помощь Келафейна. Тот прохаживался неподалеку, собирая стрелы и бормоча: