Задумавшись, чуть не споткнулся об тело полной женщины лет пятидесяти, которое двое солдат положили на пол, остановившись передохнуть. Кое-как устояв на ногах и не выронив труп, выругался сквозь зубы и продолжил идти. Возле грузовиков уже стояли несколько пар с телами в руках, ожидая, когда у них заберут ношу. Двое солдат в кузове принимали и аккуратно складывали вдоль бортов высохшие мумии. Когда подошла их очередь, Тимур с напарником передали тело и отошли от грузовика.

— Эта легкая совсем, давай не будем тащить. — Обратился срочник в кузове к своему напарнику.

— Давай, если всех таскать будем, под утро без спины останемся.

Слегка раскачав, солдаты небрежно швырнули труп девушки через весь кузов. Тело с глухим стуком рухнуло на голый метал, и застыло в неестественной позе, словно поломанная марионетка, которую отшвырнул в сторону кукловод. Тимур минуту стоял и смотрел на гору того, что недавно было живыми людьми, пока его не окрикнул сержант. Дальше продолжил работать на полном автомате, таская тела из морга к грузовику без эмоций и чувств.

В расположение вернулись за час до рассвета. ОЗК заставили снять еще до въезда в часть, после этого защитные костюмы закинули в контейнер на кузове ЗИЛа и увезли. Два взвода с мертвенно бледными лицами зашли в казарму и, приняв душ, молча улеглись в койки. Уснуть этой ночью никому не удалось.

25 июня

Наступивший день по степени безумия не уступал прошедшей ночи. Юлаев не успел отойти от погрузки тел, как в казарме начался полный дурдом. Большая часть солдат слегла с температурой, диарей и сильным потоотделением. Как только кто-то жаловался на плохое самочувствие, пара офицеров в ОЗК уводили его. Ближе к полудню из тридцати человек в комнате осталось всего десять. Никто не уснул, не смотря на бессонную ночь. Солдаты пытались добиться хоть какой-то информации от офицеров, но те упорно молчали и продолжали держать в неведении. В обед с улицы раздались крики и автоматные выстрелы, вызвав в расположении переполох. На шум забежали офицеры в защитных костюмах. Долго не церемонясь приложили самого рьяного ботинком.

Тимур нервничал, от постоянного стресса болел желудок и подкатывала тошнота. Пытаясь унять мандраж, то лежал на кровати, то бродил по казарме из стороны в сторону. Понимал, что все встало с ног на голову, но ничего не мог сделать. Душой давно был дома, с родителями, но физически не мог вырваться из части. Армия, о которой так мечтал, превратилась в тюрьму. Вспомнил рассказ дяди, который работал на крупной птицеферме. Эпидемия птичьего гриппа, прошедшая несколько лет назад, зацепила их предприятие, все поголовье птиц подлежали уничтожению. Пернатых заперли в большом помещении и не кормили весь день. Затем подогнали грузовики, с рассыпан тонким слоем по днищам кузовов кормом. Куры бросились к еде, но как только машины забились до отказа, их вывезли за город и, ссыпав в огромную яму, закопали бульдозерами. Вот Тимур сейчас себя чувствовал такой курицей. Осталось дождаться своего грузовика с едой, ямы и бульдозера.

Хотелось курить. Постоянно облизывал и закусывал губу, но последние сигареты кончились еще вчера, а новые взять негде.

После обеда, которого не было, в казарму вошел офицер. Капитан Свердлов, имя не запомнил. Вид у него изможденный. Глаза глубоко запали, белки покрылись сеткой красных сосудов. Стянув с лица медицинскую маску, офицер закурил прямо в казарме. Солдаты замерли в ожидании его слов.

— Так, ребят. Тут полная хрень творится. Пол штаба слегло. Половина оставшихся за то, чтобы распустить вас по домам, половина против. Советую пока сидеть и ждать приказа. — Свердлов прокашлялся, голос его звучал тихо и сипло. — Постараемся отправить вас. Мойте чаще руки, реже выходите на улицу, и вот эту фигню, — офицер указал на маску, — носите, хоть дышать в ней тяжко.

— Товарищ капитан! — Сержант вышел из толпы, натягивая китель на ходу. — А что это за зараза?

— Без понятия. Никто не знает, что это и как передается. Думаю, это вирус. Может биологическое оружие. Вы небо видели? — Свердлов докурил сигарету, затушил об каблук, осмотрелся по сторонам, и не увидев урны, сжал бычок в руке. — Ни черта не знают, а люди мрут.

— Много умерших? — Рядовой Ильясов, сослуживец из Казани, привстал с кровати, и встревоженно посмотрел на офицера.

— Врать не буду, очень много. Я такого за всю жизнь не припомню. Очень много. Только давайте без паники. Вы, как никак, солдаты. Пока ждите приказа. И это… — Капитан обвел взглядом всех в казарме. — Берегите себя.

— А что за выстрелы были? — Сержант озвучил вопрос, который волновал всех.

— Там… — Свердлов на секунду замялся, потом махнул рукой и продолжил. — Смена караула решила дезертировать. Два или три солдата. Разводящие решили помешать. Постреляли. Один двухсотый. Другие вроде целы. Дураки. Теперь в карауле только офицеры. Оружейку закрыли. Так что не повторится.

— Товарищ капитан. — Тимур встал с койки и обратился к старшему по званию. — А сигаретой не угостите.

Офицер молча бросил пачку через всю комнату, и вышел. К Юлаеву тут же подбежали несколько сослуживцев и разобрали почти всю пачку. Себе взял всего две сигареты, одну убрал в тумбочку, с другой подошел к окну. Открыв, закурил, втянув полные легкие, и закрыл глаза. Сигаретный дым приятно прокатился по горлу, наполняя рот горьким вкусом. Рядом встали несколько сослуживцев и так же молча закурили. Все смотрели на небо фиолетового цвета и молчали. Курил медленно, делая маленькие затяжки и по долгу удерживая дым в легких. Оставив половину, осторожно затушил сигарету, и, вернувшись к койке, убрал ее в тумбочку.

Голова отказывалась соображать. Мысли хаотичным роем метались внутри черепной коробки, сбивая друг друга и превращаясь в кашу. Сейчас все солдаты в подвешенном состоянии, но офицер дал хоть какую-то надежду. Немного обрисовалась картина и он знает, чего примерно ждать. Если командование распустит всех по домам, то будет проще. Если же запрут, то надо выбираться самому, тихо, без шума. Дом важнее чем армия. Все его юношеские мечтания о службе и так давно разбиты армейскими реалиями, теперь вообще чувствовал себя, как пойманный в клетку зверь.

Время тянулось как кисель. Пытался хоть как-то убить ожидание и избавиться от круговерти мыслей, но выходило плохо. Сослуживцы тоже старались занять себя как могли: кто-то спал, кто-то, сбившись в кучку, громко обсуждал происходящее.

День, как долгая и выводящая из себя песня по радио — и бесит, и переключить нельзя. Юлаев не находил себе места в четырёх стенах. Из казармы не выпускали. Поставили перед входом дежурного офицера с оружием. Ближе к пяти принесли и раздали дневные рационы. На вопросы никто не отвечал, обрубая короткой фразой: «В части карантин, выход с территории запрещен».

Солдаты были на грани. Несколько раз возникали драки. Напряжение висело в воздухе, не давая ни отдохнуть, ни поспать. Незнание убивало. Сигарет нет, закончились еще в обед. На отбой просто отключили общее освещение, дежурный заходил каждые пятнадцать минут, проверяя личный состав. Никто не спал.

26 июня.

Утро ничем не лучше ночи. Возникло чувство, что про них забыли, бросили на произвол судьбы. Даже рационы никто не принес. Офицер, уже другой, все так же дежурил у входа. На попытку солдат узнать хоть что-то, огрызнулся: «Свалили обратно, и сидите тихо!»

Ближе к обеду, резко распахнув дверь, в казарму вбежал капитан Свердлов. Китель растрепан, на правом плече камуфляж окрасился в бордовый. В руках АК-74.

— Быстро, кто домой, бегом из казармы! — Прорал офицер.

Тимур подскочил на кровати и бросился к тумбочке за вещами. Сердце застучало в сумасшедшем ритме. От волнения бросило в жар и холод разом.

— Вещи на хрен. Я сказал быстрее на улицу! — Свердлов постоянно озирался на площадку перед казармой и здание штаба.