— Я нашёл реабилитационный центр, — взгляд Иоахима был опущен на яркий дисплей телефона, но все эмоции на лице брата он представлял просто отлично. — Тебе помогут. Твоя жизнь идёт не в том направлении.

— Думаешь, я не пытался?

— Я думаю, что нет поступков, оправдывающих твоё нынешнее поведение. Ты же не ходишь крошить нечисть по ночам или не работаешь тайным агентом, чтобы постоянно присасываться к бутылке.

— О, а если бы я крошил демонов, то это бы сразу меня оправдало.

— Я иронизирую. Завтра мы едем на пробный приём.

Арс вздохнул, считая диалог законченным, и перестал есть так быстро, будто хотел куда-то успеть. Его брат оставался холодным как удав. Гробовое спокойствие, приобретённое на работе, не делало Иоахиму чести. Подсознательно Арсу хотелось самой простой поддержки, а не деловых уговоров сходить к врачу. Он сходит. И лишний раз убедится, что ему ничего не поможет, но успокоит сварливого брата.

Иоахим всегда хотел быть полезным, не думая о путях, которыми решает проблемы. Оно, может, хорошо, если дело касается бизнеса, однако с семьёй не работало.

— Помню одну хрень, — Арс почесал седую бороду, задумываясь о смысле того, что собирается сказать. — Называется «двадцать на восемьдесят». Двадцать процентов усилий дают восемьдесят результата и наоборот.

— У нас двадцать процентов алкоголя рождают восемьдесят проблем. Не думай, будто я за тебя впрягаюсь изо всех сил. Всё, что я пока сделал — один телефонный звонок.

«Этот звонок, двадцать усилий, и даст те восемьдесят процентов», — продолжил у себя в мыслях Иоахим, но вслух говорить не стал. Арс ухмыльнулся.

— Пожалей хотя бы детей, что ли, — выходя из мыслей, добавил Иоахим, и залпом допил свой чай. — Они возятся с твоим сервисом на коленке, пока ты лежишь в слюнях.

— О, блять, — Арс зажмурился, будто голову прострелило вспышкой мигрени. — За «Цивиком» приезжали?

— Ямад уже его отдал.

Окна из комнаты Иоахима выходили на гараж. Ранним утром он мог наблюдать, как хозяйка забирает своё авто и сердечно благодарит сонного Ямада, едва понимающего, что вообще происходит.

Ямад не выспался. Он наверняка думал о том, что произошло ночью, а такие мысли пожирают куда лучше, чем алкоголь. Иоахим мог понять эти молодые желания трахаться с кем угодно, особенно когда сверху давит общество и друзья, сменяющие партнёров ещё со средней школы, но искреннее не понимал, почему он. Это даже не о родственных связях, которые едва ли признавались. Это о нём, с абсолютно дурным, эгоистичным характером и грузом прожитой жизни за спиной.

Последние партнёры Иоахима не задерживались с ним больше, чем на одну ночь. Он ненавидел кого-то содержать. И ему очевидно по-человечески жаль Ямада, попавшего в ловушку собственных чувств.

Каких именно чувств, Иоахим не мог назвать. Даже мысль о простом восхищении своей личностью вгоняла в ступор. Им точно стоило познакомиться поближе.

***

По радио играл новый трек девчачьей корейской группы. Алья было дёрнула рукой, чтобы переключить станцию, но всё-таки оставила жилистую кисть на руле. Старенький «Додж Караван», принадлежащий их семье, ехал за город, по направлению к реабилитационному центру. Иоахим сидел спереди. Арс разместился точно за спиной брата, лбом утыкаясь в подголовник. Его дыхание можно было уловить, если отвлечься от приторно-сладкого трека и поющих девушек.

— «Блэкпинк», — зачем-то решила уточнить Алья. Она почти утопала за рулём этого микроавтобуса, но вела настолько уверенно, что Иоахим удивлялся, почему они до сих пор не летят по встречной полосе в обгоне. — В старшей школе у нас были девчонки, которые тащились по этой культуре.

Иоахим в соцсетях появлялся чаще, чем ему хотелось бы. И про увлечения молодёжи худо-бедно знал. Даже сейчас он подловил себя на том, что листает новостную ленту, а не разгребает корпоративную почту. Это, должно быть, от волнения, потому что центр где-то за городом, и звонил он туда с подставного номера. Оператор отвечает на звонки в любое время. Вешает лапшу на уши профессионально, обещая помочь абсолютно со всеми проблемами. Так не бывает в случае честных контор. Перед отъездом Иоахим посмотрел это место на картах и понял, что угадал: по адресу располагался частный коттедж, огороженный высоким плотным забором.

Он ещё никогда не был так уверен в том, что делает, но нервно обтирал потные ладони о свои джинсы. Сдать брата в подпольный центр могло бы решить все проблемы его семьи разом.

Арс ничего не говорил всю дорогу. Сидел, принюхиваясь к собственному перегару, и изредка смотрел на затылок дочери. Ямад и Алья могли позаботиться о себе сами, он был уверен, и от этой мысли становилось тяжело на душе. Как будто детишки задумали поскорее выбросить пьющего отца, продать машину, расторгнуть аренду и разъехаться по разные стороны. Арс долго собирал эту мечту, копил на дом с большим гаражом, ограничивал себя во многом и вполне хорошо жил в ремиссии.

Иоахим оборвал всё буквально одним своим визитом. Клещом вцепился в больное сознание, утягивая за собой в тёмный омут. И ехал с довольной мордой, стуча пальцами по экрану дорогого телефона. Мечта о спокойной жизни рассыпалась, едва Арс увидел здание коттеджа — и всё сразу понял. И зачем его попросили собрать вещи, и почему предупредили не брать никаких документов.

— Я там понадоблюсь? — спросила Алья когда Иоахим собрался выходить.

— Нет. Можешь подождать в машине.

Она была рада не брать на себя лишнюю ответственность. Едва Иоахим освободил пассажирское место, Алья тут же закинула на сидение побитые синяками ноги и достала из кармана телефон.

Дверь отъехала в сторону с некоторой заминкой. Арс спрыгнул на землю, взял с пола спортивную сумку и пошёл за братом. Сродни хождения до эшафота, но Арсу уже знакомы подобные места. Едва живая деревня с одним огромным доминой на отшибе, где содержат наркоманов и алкоголиков. Дурь из головы эффективно вышибает, но без гарантий, что действительно поможет — и останешься после такого лечения живым. Путь давно вёл к этому; Арс ожидал подобного шага от своей матери или тёток. То, что камнем преткновения окажется брат, честно выбило из колеи, стоило заикнуться о «помощи».

И слова «реабилитационный центр» ни о чём другом не говорили. Поначалу злило. Затем пришло смирение. Человек, имеющий деньги, своё желание может исполнить по щелчку пальцев.

Им открыла та самая девушка-оператор, Иоахим узнал её по голосу. Она оставалась такой же учтивой и любезной, будто думала, что клиент не совсем понимает, куда попал. На языке Арс ощущал сухость после выпитого ночью и необъяснимую горечь при взгляде на брата.

Алье не пришлось ждать больше получаса. Иоахим вернулся довольно быстро, покрасневший от напряжения, и без Арса.

— Поехали, — кинул он, усаживаясь на своё место. Алья едва успела убрать ноги.

— На сколько он там остаётся? — ей не надо было играть наивную дурочку. Отправить отца-алкаша в подобные места она порывалась ещё давно, в чём уже ранее признавалась.

Машину тряхнуло. Неисправный двигатель завёлся.

— Месяца три. До зимы, короче.

— Успеет до бабкиного дня рождения?

— Может да, а может нет. Можно будет забрать, если жив останется.

Эта колкость поражала раз за разом. Алья, считая себя довольно циничной, и то не могла отпустить подобный комментарий в адрес отца. С Иоахимом приятно сотрудничать, но не более. На семейной встрече тост в его честь она не скажет.

— Вы на удивление… Спокойный.

— Издержки работы, — кратко ответил ей Иоахим. — Наш отец был алкоголиком. Я сполна насмотрелся на этих животных.

— Нас не бьют. Мы просто устали. Выполняем практически всю работу, пока он бухает или где-то шляется.

Алья уже знала, что вместе со своим молодым человеком будет работать в пиццерии. Вот так вот просто променяет довольно прибыльное дело на лепку паршивой пиццы. Ей никогда не хотелось оставлять Ямада одного; брат отчаянно пытался всю свою жизнь сблизиться с отцом, и даже подхватил его увлечение, пусть и продолжал раз за разом становиться причиной ссор. Сейчас Алья понимала: она жалела младшего братца, как образец хорошей старшей сестры.