Совещание уже подходило к концу, когда в дверь постучали, и лейтенант из молодых — полковник его и видел всего пару раз — вошёл и доложил: привезли из вытрезвителя человека, который говорит, что знает, где морфий.

— Ну вот! Мы тут милиционеров ругаем, а они нам дело раскрыли, — хмыкнул начальник УКГБ Алма-Атинской области, — Заводите.

— Мне Мироныч деньжищи обещал, — выдохнул одетый в вылинялые серо-чёрные спортивки с жутко отвисшими коленами кудлатый индивид в галошах и пограничной фуражке со сломанным козырьком.

Второго такого ещё и найти по всей республике не получится. Фрукт.

— Тебя как звать, голубь? — решил не орать полковник. Чего орать на пьяного? Кому поможет?

— Василий Иваныч! Я… мы… чтоб вас, — он пошатнулся. — Пить хочу.

— Как Чапаев? — хихикнул сидевший напротив начальника подполковник.

— Да! Мы, Чадовы — как Чапаевы. Тоже с Урал-реки.

— Василий Иванович, а за что вам Пётр Миронович деньжищи должен? — стоящий за спиной голубя лейтенант встряхнул его.

— Так я хочу дядьку своего, су… сук… ку, заложить. Воды дайте, — Василий Иванович огляделся в поисках графина. Везде ведь в кабинетах стоят — был и тут. Чешского стекла, хрустальный и красивый, с шестью, под сервиз, стаканами.

Разбил. Выпил, стал отдавать — разбил. Полковник Жалмагамбетов прикрыл глаза, чтобы всё-таки не заорать.

— Так что дядька?

— Уволил, сволочь. Ну, проспал пару раз — что, один я такой на всём свете?! Увольнять сразу! На поруки возьмите. Пропесочьте. А тут бац — под зад коленом. Сволочь! Он это морфий тяпнул. С Игорьком Трифоновым и Кайратом Жирным. Не помню фамилию — на «жир» как-то, вот все Жирным и зовут.

— Фамилия дядьки? — неужели вот так просто, такое дело? Это как бы и не генеральский чин.

— Сказал же — Чадовы мы.

— Иннокентий Семёнович Чадов, замдиректора по производству?

— Он, сволочь брюхатая.

— Игорь Степанович Трифонов — мастер заготовительного цеха?

— Тоже брюхан. Ещё червонец с меня трясёт… Стойте, а деньги-то Мироныч точно даст?

— Пропьёшь ведь…

— А не твоё, полкан, дело. Заработал — давай! Или себе заберёте? Так я до Мироныча дойду…

— Успокойтесь, Василий Иванович. Получите свои деньги. У вас жена, дети?

— Нинка-то? Ну, как брюханы меня турнули, она с пацаном к матери ушла… Теперь вернётся. Пять тыщ. Это же каки деньжищи! Не обманет, говоришь, Мироныч?

— Василий Иванович, а где сейчас морфий?

— А где деньги? — и фигу всем показал. Бессмертный! Как жизнь-то за семнадцать лет после смерти Сталина изменилась. Хотелось бы посмотреть на человека, что фиги полковникам КГБ году эдак в сорок девятом крутил бы.

— Мы должны поверить информацию. Может вам, Василий Иванович, привиделось всё — а может, из мести оболгать честного человека хотите, — Подполковник Сипягин вышел из-за стола и, налив второй стакан воды, протянул алкашу.

— Это дядька Кешка — честный человек?! Я ещё и про его шашни с бухгалтершей расскажу.

— Где морфий?

— Гараж у него рядом с заводом. Там много гаражей — сами не найдёте. Провожу, за отдельную плату.

— Поехали. Лейтенант! Найти жену и привезти сюда. Пусть ждёт.

— Нинку-то? Зачем? Да не дёргай! Зачем Нинку сюда?!

— Заберёт вас домой.

— Только деньжищи ей не отдавайте — она заныкает!!!

— Пойдёмте, Василий Иванович. Танирберген Жалмагамбетович, вы с нами?

— Естественно! Кто же от такого зрелища откажется.

Пока ехали, подполковник Сипягин сипел. Всегда такой голос, как простывший:

— Следаки и прокурорские работники после той взбучки перестали возбуждать дела по наркотикам. Возвращают материалы операм, отказывают. Их, с одной стороны, понять можно: продление срока следствия — это крайне болезненная процедура для следователя. Надо что-то придумать.

— Я поговорю с прокурором республики. Выведем материалы и все дела по наркотикам из общего оборота. Подсчёт отдельный. Сроки не устанавливать…

— А как тогда контролировать? Годами будет в висяках — да и закон ведь?

— Вот наши пусть и контролируют. Главное ведь — не посадить там, или изъять. Главное — каналы перекрыть. Поставщиков найти. Ну, не мне вас учить.

— Приехали.

— Вон те! Держи их, — заорал вывалившийся из УАЗика Чадов-младший.

Услышав его вопли, мужики, стоявшие у гаража и открывавшие или закрывавшие ворота, — и правда, пузаны — побежали от машин, но на четырёх колёсах быстрее, чем на двух ногах. Догнали, повалили, повязали. Зашли в гараж. Стоят в углу девять банок.

Полмиллиона рублей!..

Интермеццо семнадцатое

Алкаш просыпается в морге, весь голый, замёрзший. Обводит всё мутным взглядом. Накидывает на себя простыню и идёт к выходу. Там бабка-вахтерша. Он ей:

— Доброе утро бабушка…

Она с перепугу:

— Господи! Какое доброе утро, ты же в морге!

Он:

— Ааа… ну тогда эта… гутен морген.

В учебнике физики за какой-то класс говорится: 1 калория — это количество энергии, расходуемое на разогрев 1 грамма воды на 1 градус по Цельсию. Запомним.

Задача. Если выпить литр холодного пива, температуры 7 ℃, то сколько организм потратит энергии для разогрева «Велкопоповицкого Козела» до температуры тела?

Решение: 1000 грамм Х (37 ℃ — 7 ℃) = 1000 Х 30 = 30 000 калорий.

Снова задача. Если учесть, что энергетическая ценность литра «Велкопоповицкого Козела» — около 10 000 калорий, а 30 минут бега трусцой забирают 20 000 калорий, то сколько нужно пробежать, чтобы сравняться в энергопотерях с полуторалитровой бутылочкой «Козела»?

Жду ответов. Первый приславший получит промокод на 5 «Колхоз».

Вывод. Пейте пиво пенное — будет офигенно.

Совсем уж запойным пропойцей Сергей Андреев не был — а на «алкаша» так и вовсе обижался. Ну, выпивал. Чего в субботу вечером-то не выпить? Пивка же. Ну, с водочкой. Мужики вон в гаражах, опять же, зовут всегда. У самого-то гаража нету. Нет — не пропил. Не построил. Нужен тот гараж, коли машины нет? Чего там делать? Водку пить? Так и в чужом не хуже. Ребята все свои — сидят, о жизни травят. Ванька-балагур анекдоты откуда-то берёт новые.

Правда, вот недавно бросил к ним ходить Андреев. Обзываются, алкашня. До этого тоже Сергеем Петровичем никто не называл. Ну, «Серым» кликали — но сейчас-то придумали новую кликуху, обидную. И ржут, как пегие мерины… или кто там ржёт — жеребцы стоялые? В общем, бросил к ним Андреев в гаражи ходить. А теперь-то вот, может, и сам купит, или построит! Должны денежки капнуть на сберкнижку. Если менты не обманут. Ну да он и сам в газете читал. Пётр Миронович обещал! Что уж, Первый секретарь брехать не будет.

Всё из-за кликухи этой. Случилось месяца три назад. Вику его в роддом забрали — родить должна, вот Серый и пошёл в гаражи отметить это дело. Да ещё ведь и суббота. Только вот воскресенье не запомнилось. Хорошо, что тёща первую, ну или теперь — старшую дочку Тому забрала. Проснулся, правда, дома, а не в вытрезвителе, но как добрался — не помнит. Но вот насчёт того, что в холодильнике стоит поллитра, ещё на треть полная, информацию мозг пересушенный выдал. Опохмелился — и вспомнил про Вику и роддом. Пошёл проверить, и даже костюм свадебный надел. Приходит, а его и обрадовали: вторая дочка родилась! Понятно, Сергей обрадовался — не грустить же, хоть и надеялся на наследника. Ну, в третий-то раз наследник точно получится.

— Только мы вам, товарищ, ни жену, ни девочку не отдадим, — сдвинула брови строгая казашка в регистратуре. — Идите проспитесь, а потом в ЗАГС, сделаете свидетельство о рождении — тогда и приходите. А жене я вашей сейчас скажу, она из окна выглянет.

Вика выглянула — тоже всё про ЗАГС кричала. Никуда «проспаться» Серый не пошёл — и так на работу проспал. Ну да дядя Валера отмажет — тем более, паровоз их в ремонте, ну и повод вот нарисовался очень весомый. Потопал в ЗАГС. По дороге развозить начало — жара несусветная, так что до ЗАГСа дополз, чуть не спотыкаясь.