— Ладно, спасибо.

Может, и хорошо — остынет пока. Распекать ведь начал бы. Однозначно ведь, сделали, что могли. Как раз случай вспомнился, что разбирали в генштабе пару лет назад. В конце 1967 года, месяц не запомнился — октябрь, вроде — с аэродрома Кюрдамир Бакинского округа ПВО подняли пару самолётов на перехват двух иранских истребителей, нарушивших воздушное пространство СССР. Ведущий после указания с земли пустил РС-2УС, однако бортовая РЛС восприняла две близко летевшие цели как одну, и ракета прошла между самолётами, не поразив ни один из них. Лётчик или наводчик виноваты? Скорее всего, и тут что-то подобное, а что на подступах к столице Казахстана не было зенитчиков — так тоже, кто виноват? Сам отдал приказ о передислокации. Всегда хотим, как лучше. Пока рассуждал так командующий, и боль в середине груди прошла, и злость улеглась, и пришло время самому отвечать. Одновременно подъехали две машины — с Тишковым и с доктором.

Врач прослушал сердце, дал капельку нитроглицерина и, махнув рукой, отошёл. Ну а чего воздух сотрясать? Не повезут ведь сейчас генерала в больницу. Да и сердце вроде нормально бьётся.

— Что нового, Николай Григорьевич? — протянул руку Первый Секретарь ЦК.

— Бомба там. С дозиметром ныряли, — подскочил начальник Гражданской обороны нового округа.

— Ясно.

— Сейчас трактора подъедут, — продолжил генерал-лейтенант.

— Подождём, твою мать…

— Простите?

— Песня… Работайте. Николай Григорьевич, поехали назад. Тут без нас разберутся. Нужно с Москвой на связи быть. Пиндосы ведь не успокоятся теперь — как бы настоящую ядерную войну китайцам не устроили.

— Я бы только рад был. Ведь чудом все живы! Полмиллиона человек бы погибло. Негр страну спас, кому расскажи…

— Он не просто негр. Он — джин.

— В смысле?

— В смысле имя у него такое — Джин. Джин Минго.

— А, в этом… Я-то про сказку подумал.

— А разве не сказка? То на меня с бульдозером упадёт, то китайский бомбардировщик собьёт на игрушечном коптере. Поехали, там Гречко с Косыгиным, может, чего нового придумали.

— А бомба? — опешил Ляшенко.

— Что вы, бомб не видели? Или думаете, без вас не вытащат? Знаете, какой самый плохой стиль руководства? Сам скажу. Это когда всё стараешься за подчинённых сам сделать. Привыкнут. Сядут на шею.

— Ну, на мою ещё залезть надо, — недовольно буркнул генерал.

— Вот и не будем подставлять. Что-то неспокойно мне. Нужно быть поближе к телефону. Поехали, Николай Григорьевич.

— И мне тревожно. Такое чувство, что не кончилось ещё. Начинается всё только.

— Одну минуту товарищ Первый Секретарь. Архипов, я в штаб. Как только самолёт вытащите, сообщи. И при любых непредвиденных сразу по рации сообщайте, — генерал глянул на озеро. Лёгкая рябь дробила солнце на тысячу искорок. И не скажешь, что смерть под ними.

Интермеццо девятое

Трамп заявил, что хочет видеть Байдена в тюрьме, на что Байден ответил, что не собирается его там навещать.

На борту авианосца «Рейнджер», построенного в типе «Форрестол» больше десяти лет назад, в большом зале для заседаний сидели всего четыре человека. Трое были в штатском, и лишь один высокий и худой генерал сверкал на погонах четырьмя звёздами. Он дождался, пока джентльмены выкурят сигары и сигареты, потом встал и подошёл к прикреплённой к доске карте СССР. Рядом висели ещё две карты — Китая и Азии. Генерала звали Эрл Уилер, и он был Председателем объединённого комитета начальников штабов. Должность, в США довольно косвенно связанная с принятием решения об открытии военных действий против суверенного государства — а именно этим собравшаяся четвёрка и хотела заняться. В прямые обязанности четырёхзвёздного генерала входили кадровые назначения и надзор за ресурсами и личным составом, выделенным для осуществления боевых действий в рамках вверенных им служб. Председатель также мог передавать сообщения от Президента и Министра Обороны и, в случае необходимости, выделять дополнительные средства для боевых командиров. По существу же Эрл Уилер являлся самым высокопоставленным военным офицером вооружённых сил США и главным военным советником президента, Совета национальной безопасности и министра обороны. Вот сейчас он и пытался дать совет президенту и министру — не лезть в эту заварушку. И, похоже, тщетно.

Четвёртым человеком был сорокашестилетний советник по национальной безопасности США Генри Альфред Киссинджер. Самый молодой и самый влиятельный политик в США на данный момент.

— По последним данным, китайский самолёт с ядерной бомбой типа нашего «Малыша» сбит в десяти километрах от Алма-Аты. Это столица одной из республик СССР. Всего в сторону Алма-Аты вылетели семнадцать фронтовых китайских бомбардировщиков Н-5А, модификация «Харбин-5» — это нелицензионные копии советского Ил-28. Именно с такого самолёта 27 декабря 1968 года впервые была сброшена китайская атомная бомба.

— Семнадцать, — Генри Киссинджер почти засмеялся, прыснул, но тут же придал лицу серьёзное выражение. — Простите, просто у китайцев не может быть семнадцать ядерных зарядов.

— Соглашусь с вами, — генерал проигнорировал смешок. — Скорее всего, наряду с самолётами, которые перевозили «малыши», были и те, кто вёз обычные бомбы.

— И что предприняли Советы — нет новой информации? — министр обороны США Мелвин Лэрд, по понятным причинам, военным не был. В последние десять лет он скорее занимался здравоохранением, чем военными делами, хотя в конце Второй Мировой и служил во флоте. С 1956-го по 1967-й, будучи конгрессменом, являлся членом делегации США во Всемирной организации здравоохранения.

— Русские молчат. Может, вам, мистер президент, стоит им позвонить?

— Нет. Это будет перебор. Попытайтесь всё же выяснить хоть что-нибудь по дипломатическим каналам. Ваши предложения, джентльмены? — Стассен чуть ослабил галстук. Несмотря на работающие кондиционеры, было и влажно, и душно, и жарко.

— Информация по Китаю-то хоть новая есть? — обратился Мелвин Лэрд к Киссинджеру.

— «Великий Кормчий» точно мёртв. В Пекине заправляет всем премьер Чжоу Эньлай. В Харбин с большей частью генералитета сбежал тот, кто, по мнению наших аналитиков, организовал покушение — министр обороны КНР маршал Линь Бяо, который ко всему ещё занимает должность Первого заместителя председателя Коммунистической партии Китая. Что там произошло — точных данных нет, и что не поделили лидеры Китая — тоже неясно. Закончится это гражданской войной, или они пойдут на определённые компромиссы и остановятся — предположить, не имея точных данных, очень сложно.

— Мистер президент, я считаю, что мы на время должны дистанцироваться от конфликта Китая и СССР, — попытался ещё раз образумить «ястребов» генерал.

— А я считаю, что нужна провокация. Вернее, наоборот — китайцы должны обстрелять наши самолёты, — Генри Киссинджер вообще сдёрнул галстук через голову. — Ну и парилка!

— И как этого добиться? — Стассен отхлебнул воды из стакана.

— Да куча возможностей. Во-первых, об этом можно просто заявить через СМИ. Как это проверить? Во-вторых, можно послать пару бомбардировщиков с Тайваня или Окинавы — пусть чуть углубятся в пределы китайской территории.

— Но ведь там будут наши парни! — замотал головой Председатель объединённого комитета начальников штабов.

— Достаточно нескольких выстрелов — потом можно уходить, — поддержал советника министр обороны.

— Первый вариант мне нравится больше, — допил воду президент.

— Нужно только будет найти экипаж, который пролетит рядом с границей КНР, и потом согласится заявить об обстреле аккредитованным на Окинаве журналистам. Ну, и потом — поднять прессу в штыки, — развёл руками Генри Киссинджер.

— Решено, — Стассен прихлопнул рукой по столу.

— Может, всё же… — начал было генерал Уилер.

— Решено, Эрл. Решено, — ещё раз хлопнул ладонью по столу красного дерева Президент Соединённых Штатов Америки.