– Отплываем сейчас же! – прокричали с палубы в унисон Шерри и Мира.

Благодаря поднятым и могучим парусам судно молниеносно вырулило из порта, взяв курс на восточное королевство, именуемое Бронтфеллом. И все-таки капитан находился в неком недопонимании, но приказу лорда Кэролла перечить не смел, а потому покорно вел корабль к землям, окруженным Индийским океаном. Ну а Мира с улыбкой глядела на беспомощных стражников, радуясь долгожданной победе.

– Испорченные паруса не остановят твоего отца, – сказал Питер.

– Рано или поздно они отправятся за нами, – добавила Шерри, волнистые волосы которой ласково перебирал ветер. – Но не буду врать, это было просто невероятно! – рассмеялась она.

– Втроем мы одолели стражу Эльтон-Корта и украли один из кораблей, – улыбнувшись, подытожил мальчик. – И, к счастью, остались живы…

– Вчетвером. Раз уж на то пошло, – вступил Тирелл, подходя к сестре и ее новым знакомым.

– Спасибо за помощь, – улыбнулась Мира. – Но как ты узнал?

– Новое правило: никогда не беги из Эльтон-Корта, не предупредив меня, – сказал Тирелл. – Я вмиг тебя раскусил. В следующий раз придумай отговорку получше, чтобы не вызвать подозрений. Собралась немного позаниматься, значит? – вспомнил он.

– Я хотела оставить записку, но стража застала нас врасплох. Все произошло слишком быстро, мы с трудом оторвались от них, – сказала Миранда. – А поручение отца? – вспомнив, добавила девочка.

– Написал сам, разумеется. Вы и так успели дел натворить. Кстати говоря… – перевел взгляд на Питера и Шерри Тирелл.

– Я Шерри, – протянув руку, представилась девочка. – А ты, значит, брат Миры.

– Именно, – протянув руку в ответ, улыбнулся он, – Тирелл.

– Спасибо, что помогли нам, Тирелл Кэролл. Я Питер Лейн, – вступил мальчик.

– Отлично. Ну а теперь вернемся к началу. Откуда вы, как оказались в Эльтон-Корте и что собираетесь искать в Бронтфелле, – перечислял парень.

Шерри и Пит переглянулись между собой.

– Я должен знать, ради кого рискую потерять все, что имею, – добавил Тирелл.

– Ради своей неугомонной сестры, которая стащила приглашение, что прислал Его Величество король Эрелл, – смело сказала девочка, прищурившись от ярких солнечных лучей.

– И двух детей, осмелюсь предположить, сбежавших из сиротского до… – не успел договорить Тирелл, как Миранда возмутилась, уперев обе руки в бок:

– Они не сбежавшие сироты!

Питер улыбнулся, а после перевел взгляд на рыжеволосую подругу.

– Добро пожаловать в команду, отважная леди Кэролл! – торжественно произнесла Шерри под шум синих волн, несущих корабль к восточному дворцу.

Искусство – это настоящее мастерство выражать подлинные чувства, неподдельные эмоции и сокровенные мысли с помощью кистей и красок. На тонком кончике изящной кисти оживала одинокая душа Тео Эрелла, наделенного талантами непревзойденных творцов и оскверняющими ее пороками абсолютных эгоистов. В качестве основы для рисования он использовал не бумагу для живописи, а стеклянные вазы. Тео расписывал их одну за одной, мог часами не выходить из своей мастерской, заперев дверь и забыв обо всех и обо всем вокруг (нарочно, разумеется). Незаурядный юноша, кстати говоря, расписывающий в эту минуту очередную вазу. Несмотря на сложность своего характера Тео обладал артистической внешностью, чем научился умело пользоваться в глазах обожающих его леди. Он был гораздо выше, чем его представляли другие, гораздо бледнее, чем того хотело бы жаркое солнце, от которого парень предпочитал скрываться в стенах дворца. На его лице выступали выразительные скулы, привлекающие всеобщее внимание благодаря сиянию некого символа властности. Острый подбородок, свидетельствующий о вежливости, которой зачастую пренебрегал молодой принц, хитрости, к которой он прибегал, используя задатки актерского мастерства, и неискренности, проскальзывающей в его словах окружающим. Под густыми бровями Тео открывались глубокие голубые глаза, обладающие необычайной силой и выразительностью, а также являющиеся зеркалом одинокой души. Кудрявые волосы вороного цвета ниспадали ему на лоб, а тонкие и длинные пальцы могли привести к выводу о том, что Тео был неравнодушен к музыке, однако крышка фортепиано поднималась лишь под силой накатывающей на принца скуки, и, как правило, ничего хорошего из этого не выходило. Тео отличался неподдельной любовью к птицам, о чем свидетельствовали его узоры на вазах, срисованные с великолепных хвостов их обладателей. С самого детства юному принцу нравилось за ними наблюдать, а с переездом в Бронтфелл он даже успел обзавестись любимыми белоснежными павлинами, которым позволял прогуливаться по коридорам дворца. Правда, Его Величество король Эрелл совершенно не поддерживал эту инициативу со стороны сына, что, к слову, нисколько не волновало парня. Едва перешагнувший семнадцатый год Тео уже давно жил невзирая на мнение окружающих, тем более отца, с которым у него были сложены далеко не лучшие отношения.

На протяжении последних десяти лет восточное королевство заменяло Тео некогда дорогой в Англии дом, однако время от времени парень скучал по сказочному Лондону, в котором прошло его детство. Издержки скверного характера не сказались на прекрасном образовании молодого принца. Он был достаточно умен и великолепно владел итальянским, что являлось его неопровержимым достоинством. Тео был не из тех, кто нуждался в своем круге общения, однако всегда был тем, без кого не проходило ни одно торжество во дворце. Роскошные балы и дорогие приемы, на которых парень мог быть крайне весел, а на следующий день, скрывая печаль в глазах, закрыться в своей художественной мастерской. От чего зависело его настроение и какие мысли занимали голову Тео оставалось тайной, поскольку он предпочитал о том не говорить. Или не говорить об этом с людьми…

Семнадцатилетняя дочь короля Мерсиайдского – принцесса Амелия Фергюсон и невеста Тео уже давно перестала его понимать. Или, быть может, никогда и не понимала. Амелия была знакома с будущим правителем Бронтфелла полгода, и если вы думаете, что причиной их скорой помолвки стала взаимная и сильная любовь, я поспешу вас расстроить. Тео не воспринимал великое чувство всерьез от слова «совсем». Он часто повторял, что флирт – всего лишь развлечение, влюбленность равносильна настоящей глупости, а любовь – идеал, который люди придумывают себе сами. По мнению отца, брак его сына с дочерью короля Мерсиайдского способствовал объединению крупной столицы с малым королевством, что преувеличило бы владения Бронтфелла, да и в целом оставило бы хороший отпечаток на королевской семье. Недолго думая и в очередной раз рассорившись с отцом, Тео принял решение во благо королевства, дабы Даррин Эрелл наконец оставил его в покое. И пока влюбленная Амелия проливала слезы счастья, дюжина легкомысленных девиц проливали слезы горя, однако не переставали время от времени появляться во дворце.

Амелия не относилась к будущему мужу с презрением, когда тот не желал разговаривать с девушкой на протяжении нескольких дней, поскольку не переставала надеяться на то, что однажды Тео переменится к ней в лучшую сторону. И такие дни действительно бывали, крайне редко, но в это время юная принцесса расцветала. Она была настоящим воплощением красоты и грации, превосходящих всякое воображение. Ее мечтательные карие глаза – столь выразительные, что в сумерках отливали золотым блеском и эффектно выделялись на фоне нежной и смуглой кожи. Ее длинные каштановые волосы спускались шелковистыми, изящными локонами на хрупкие плечи и спину. Взмах ее кукольных ресниц пленял сердца джентльменов, а обаятельная улыбка освещала Мерсиайд своей белизной и дарила лучи радости окружающим. Умная, начитанная девушка с большими планами на жизнь, которые совершенно не интересовали Тео, да он и вслушиваться не желал.

Быстро шагая по коридору Бронтфелла, Амелия перебирала мысли в голове и вместе с тем направлялась к художественной мастерской. Вскоре девушка замедлила шаг, и, предварительно постучав дважды в крайнюю слева дверь, произнесла: