— Он может отдать такой приказ. И даже повесить его на всеобщий обзор, — приходится объяснять подробнее, уж больно недоверчивое лицо делает физкультурник. — Он бюрократ, ему ничего не стоит составить такое расписание внеурочных занятий, что для нас места не будет. Или засунет нас на пять часов вечера. И что, нам надо будет, не успев добраться до дома, тут же собираться обратно в Лицей?

Владимир Семёныч мой скепсис легко отвергает.

— И что? Все школьные спортивные секции так и работают. Вечером школьники приходят и занимаются.

— И у нас в Лицее?

Только сейчас физкультурник задумывается.

— Это невозможно, — после паузы, во время которой я пыталась совместить свой режим с предложением физкультурника, — нам уроки делать надо. И ведь не сразу после Лицея. Если я буду приходить в пять часов вечера, обратно домой я попаду только в восемь… да мне даже поужинать будет некогда. Есть на ночь? Поужинать и садиться с полным желудком за уроки?

— Ты оптимистка, — упрекает меня Ледяная, — директор запросто поставит нам время в шесть часов вечера. Так что придёшь домой и сразу баиньки.

— И на следующий день двойка за невыполненное домашнее задание, — подхватываю я.

Физкультурник сначала удивлённо косится на Ледяную, — не балует Вика окружающих длинными фразами, — затем задумывается. Потом ругается. Аккуратно, осторожно и без нецензурных оборотов.

— Как же всё это надоело! — с чувством заканчивает он, — ладно, девочки. Дождёмся понедельника. Не будет приказа, приходите в спортзал.

Он уходит, а мы идём на пробежку. Надо пользоваться возможностью продышаться на свежем воздухе.

Палатку мы купили практически мгновенно, на следующий день. Десятиместный шатёр, в который легко влезет и двадцать человек. Так быстро среагировали благодаря нам с Викой. Мы просто сложились по триста рублей и купили. Теперь, не торопясь, собираем с остальных положенные взносы. По двенадцать с полтиной рублей сумма небольшая, посильная для всех. Но кто-то может и отказаться. Значит, будет наказан, хи-хи…

Шатёр нам нужен для переодевания. Парни заходят по пятнадцать человек, облачаются в спортивное. Затем мы. Мальчишки укладывают свою рухлядь по периметру, мы — в центре. Всё у нас классно, только гирь не хватает, а физкультурник нам между делом сказал, что заниматься гирей зимой на улице нельзя. Некоторые группы мышц легко простудить, а вылечить трудно. Первый раз слышу, что можно простудить мускулы, но ему виднее, он — специалист.

В конце мы ещё поиграли. То есть, мальчишки играли, а мы их поддерживали криками, визгами, командами и судейством. Разделились на две партии и стенка на стенку. Руки за спину, одну ногу поджать, и прыгая на одной ноге, пытаться столкнуть противника. Опёрся на вторую ногу, толкнул рукой, упал — выходишь из игры. Что интересно, не Артём стал победителем, а вёрткий паренёк из параллельного.

Почти в четыре часа переодеваемся с Ледяной. Мальчишки уже всё, ждут нас, чтобы отнести свёрнутую палатку в наш кабинет. Надеюсь, директор не опустится до того, чтобы тупо её украсть.

— Фи! — морщит носик Ледяная, — всё потом завоняли! В конюшне и то лучше.

— Тебе тоже от этого башню сносит? — ехидно усмехаюсь ей в лицо. Ледяная от неожиданности замирает.

— Тьфу на тебя, дура!

Хохоча, вываливаемся из шатра.

Конец главы 8.

15 декабря, суббота, время 21:28.

Москва, квартира директора Лицея.

Павел Петрович

Хорошо расслабленно сидеть в любимом кресле, нога на ногу. В руке бокал полусухого вина, а в душе покой. Всё окончательно понятно и всё решено. Типичная ошибка, которую допускают почти все, состоит в том, что игрок отказывается признавать свой проигрыш. Пытается всё вернуть, всё исправить, задирая ставки. И речь не про азартные игры, вернее, не только о них. На войне это тоже справедливо, в аппаратных интригах аналогично. Предвидение заранее собственного поражения сильно помогает минимизировать потери. И заметно уменьшить выигрыш противника.

Неискушённый может скептически вопросить: каким способом сократить свои потери и выигрыш врага? Элементарным: прекратить поднимать ставки. Проиграл всю наличность в казино? Не надо доставать кредитную карту, не надо закладывать автомобиль и квартиру, не надо снимать с себя костюм от Канези. Пусть казино, шулер или просто удачливый противник удовлетворяться только содержимым твоего кошелька. И только!

Я проиграл этой маленькой рыжей ведьме. Что она там говорит? Добивается моего увольнения? Хорошо, ведьма, на этот раз банк твой.

И уже не трогает сочащийся ядовитым ехидством лощёный ведущий. Который только что комментировал выступление юристов-десятиклассников на районном конкурсе. Добротный номер, его отшлифовали, видно, что ребята репетировали до упора. Зрители отнеслись благожелательно и заняли совсем не последнее место.

Только вот огромная пропасть лежит между добротным, хорошим выступлением и фантастически великолепным. Это я и сам прекрасно понимаю. Ребята юристы молодцы, пожалуй, даже выше собственной головы прыгнули. Только этого мало, чтобы этих двух чертовок переплюнуть. Очень мало. И самое противное, что все это понимают… вот сволочи!

Телевизионщики дали коротким фрагментов выступление «Кукол», только танец. Мерзавцы! Могли бы и не сыпать так густо соль на рану!

Но и такой сильный удар проходит уже вскользь. Через пару минут слушаю ехидные комментарии ведущего почти с усмешкой. Мели, Емеля!

16 декабря, воскресенье, время 11:37.

Москва, квартира Молчановых.

— Х-х-а! — торжествующе отбрасываю учебник математики в сторону. Я достигла третьей ступени просветления, хи-хи! Говоря серьёзно, научилась считать на три хода вперёд, проводя аналогию с шахматами.

Я пру вперёд, как танк. Все теоремы о правилах дифференцирования, — суммы, произведения, частного, сложной функции, — элементарщина! И всё это я сегодня «съела», дошла почти до конца учебника. И ещё зацепила формулу Тейлора-Макларена, которую в обычной школе не проходят, да и у нас дают факультативно, под рубрикой «не обязательно для изучения». Формула потрясающей мощи!

Есть ещё геометрия, которая на самом деле стереометрия, с элементами аналитической геометрии, но это я потом раздолбаю. Мне так легче, большими блоками работать. Полагаю, это недостаток школьного образования, когда учеников заставляют одновременно по многим фронтам работать. Только что-нибудь ребёнок начнёт понимать в геометрии, его тут же грузят физикой и биологией. Теряется цельность научных знаний.

С физикой пока просто. Первое полугодие — механика Ньютона, которая мне уже знакома и она же была в 9-ом классе, только на детском уровне. А вот во втором полугодии газовые законы, начала термодинамики, в этом я немного плаваю. Придётся разбираться.

Задуманную мной и патриархом траекторию всё время что-то отклоняет. Но деваться некуда. Не было в естественно-научные классы ни одного места. Значит, буду заниматься факультативно. А когда? А летом. Устроюсь куда-нибудь лаборантом. На станцию переливания крови, хи-хи-хи…

— Даночка, — после деликатного стука из-за двери выглядывает Эльвира, — поможешь мне с обедом?

— Разве я могу отказать своей якобы мамочке? — я сама любезность и покладистость.

— Какая ж ты всё-таки ехидна, — замученно вздыхает мачеха, я расцветаю как от самого изысканного комплимента. Обожаю, когда она меня ругает!

— Как у тебя дела, Даночка? — папочка спрашивает меня, но не может оторвать взгляд от котлеты по-киевски и горки хитро поджаренного картофеля, политого пахучим соусом.

— Какие, папочка? С директором? Из его шкуры скоро гобелен на стенку сделаю, — оглядываюсь на впечатлительную Эльвиру и поправляюсь, — условно говоря.