Народ ликовал, глядя на Кристофа, сильного, гордого и изящного, совершенно неотразимого, но и Рафаэль их радовал не меньше.

Юноша был поразительно красив, его белые волосы развевались на ветру, словно мягкие перышки, а глаза сверкали и переливались ярче всяких драгоценностей. У него был поистине королевский вид, но в то же время мягкое светлое выражение лица, что неодолимо привлекало к нему сердца вампиров.

Это было фантастическое зрелище, которое, несомненно, уже никогда не повторится.

Душа юного эльфа пела от радости и сильного волнения, он безмерно гордился своим женихом, которого все так восхваляли и не мог не радоваться их вынужденному прикосновению.

Рафаэль был бы бесконечно счастлив, если бы не чувствовал в руке своего будущего мужа холод и мрачную отстраненность.

Несмотря на то, что пожатие было крепким и сильным, в нем ощущалась какая-то злая агрессия, неприязнь, которую эльф сознавал необычайно ясно, что и омрачало его ликование и трепет.

Путешествие продолжалось около двадцати минут, и, наконец, бесчисленные суда образовали сияющее столпотворение возле огромного Царского Храма.

Прежде на сушу спустились придворные лорды и, составив две шумные половины, выстроились вдоль входа, неотрывно глядя на царственных особ.

Кристоф и Рафаэль, по-прежнему держась за руки, сошли с корабля и медленно двинулись к храму, волнующаяся толпа неотступно следовала за ними, а народ, у которого не было возможности войти внутрь, окружил храм, бурно выкрикивая хвалы своим новым правителям.

Убранство храма отличалось пышным гордым величием, длинные скамьи были инкрустированы гранеными изумрудами, стены, высокие, почти недосягаемые, отделаны прекрасными витражами, а потолок изображал замысловатые удивительно красивые узоры, на которые мечтали поглядеть едва ли не все жители мира.

Впереди, на возвышении, стоял высокий жрец в белоснежном одеянии. Нарядно разодетые придворные мгновенно заняли свои места на скамьях, Рафаэль заметил впереди, на первом ряду, счастливо смеющуюся Эллен в прелестном ярко-розовом платьице и с огромными бантами в волосах.

Дорожка, ведущая к алтарю, была устлана плотным темно-синим ковром из лучшего бархата.

В страшном волнении эльф бросил взгляд на Кристофа - вампир казался совершенно хладнокровным и невозмутимым; его рука оставалась такой же твердой и отчужденной, как и минуту назад.

С трудом преодолевая страх, эльф устремил взгляд вперед, и вместе они направились к высокому алтарю из литого золота.

Кажется, прошла вечность, прежде чем они поднялись по ступенькам, и в просторном зале воцарилась глухая напряженная тишина.

Жрец, вампир с тонким суровым лицом, воздел к ним руки и громко заговорил:

- Великое благословение для нашего народа, для Тамира и, несомненно, всего мира то, что вы двое явились сюда, намереваясь связать друг друга узами несокрушимого единства. Лорд Кристоф и принц Рафаэль. Красота каждого из вас ошеломляет, союз, к которому вы пришли, заставляет народы смеяться от радости и ликовать от торжества. Но у нас, в стране вампиров, существуют великие традиции, требующие неизменного соблюдения. В первую очередь я должен спросить у тебя, Кристоф, - он повернулся к будущему королю, - клянешься ли ты хранить верность своему супругу, трепетно защищать его, уважать, любить до конца существования этого мира?

Хладнокровное лицо Кристофа ничуть не дрогнуло, когда он мрачно заявил:

- Клянусь.

- Тогда я спрошу у тебя, Рафаэль, - жрец взглянул на побледневшего от волнения эльфа, - клянешься ли ты хранить верность своему супругу, неизменно подчиняться ему, уважать и любить до конца существования этого мира?

- Клянусь, - совсем тихо сказал юноша, но, несмотря на сильное волнение, в его голосе отразилось куда больше чувств, нежели в твердом и отрывистом Кристофа.

- Что ж, тогда скрепим ваши узы кровью и, если решение это верно и священно, то черные метки свяжут вас навечно, и никакая сила не сможет разлучить вас.

С этими словами жрец отошел к маленькому столику, стоявшему справа от алтаря, и поднял крышку блестящего медного ящичка. Внутри оказалось тоненькое древнее лезвие, испещренное мелкими узорами, с рукоятью из чистого золота.

Жрец осторожно взял это лезвие и вышел вперед, встав между вампиром и эльфом:

- Древняя сила, заточенная в этом кинжале, связывает тех, кому суждено быть вместе, и разлучает тех, кто лжет в своем сердце. Истинные пары она связывает безвозвратно, а лживые и предательские – ввергает в пучину горя и бед. Кристоф, протяни мне свою руку!

Вампир обнажил запястье и протянул его жрецу. Тот стремительно взмахнул лезвием, и бледная кожа оросилась кровью.

- Рафаэль, возьми руку своего возлюбленного и вкуси холод его крови!

Чуть не дрожа от тревоги, юноша осторожно перехватил руку Кристофа, притянул ее к лицу и, стараясь не поднимать глаз, аккуратно зализал ранку. Кровь будущего короля поразила его - он как будто лизнул кусок льда.

Но волнение от этого только усилилось и, освобождая руку любимого, юноша с трудом держался на ногах.

Жрец тут же схватил его запястье и быстро разрезал вену:

- Кристоф, теперь ты познай вкус своего нареченного!

Не глядя на Рафаэля, тот взял его руку и едва ощутимо провел языком по ранке.

Юноша вздрогнул, это прикосновение пробудило в нем странные незнакомые чувства, он сильно ослабел, и больше всего ему захотелось опереться на Кристофа, утонуть в его объятиях.

Но он не мог этого сделать. Вампиру бы это не понравилось.

Кристоф отпустил его, и эльф с изумлением увидел, что на его запястье, на месте пореза, медленно расплывается красивая черная роза…

- Да будет так! - воскликнул жрец, кладя руки им на плечи. - Да будет с вами правда, мудрость, счастье и любовь. Да будет с вами единство и понимание! Нить, скрученная втрое, не скоро порвется! Да будет так!

Последние слова он почти выкрикнул, и толпа, взволнованные аристократы, громко загудела, приветствуя царственных супругов.

Эллен безудержно кричала, подпрыгивая на одном месте, и ее многочисленные служанки были не в силах умерить пыл девочки. Впереди, возле выхода из храма, стоял Леннар и другие высшие лорды, все выглядели безмерно радостными и счастливыми.

Только сердце юного эльфа сжималось от тревоги, безнадежности и тоски, когда он смотрел на своего прекрасного мужа, в глазах которого читалось безграничное равнодушие и плохо затаенная ненависть.

Рафаэль очень ясно сознавал, что Кристоф ненавидит его, смерть отца не давала ему покоя, заставляя мстить ни в чем не повинному эльфу, но чувства юноши только росли, а вместе с ними росла и безнадежность.

Впрочем, в эту ослепительную минуту триумфа ему показалось, что все еще может измениться. Не сразу, но со временем, сквозь боль и трудности, многие страдания.

Поэтому Рафаэль, отдавшись этому большому светлому чувству, радостно замахал Эллен, и на лице его засияло чудесное удивительно доброе выражение, которое могло смягчить и самое холодное и жестокое сердце, за исключением сердца его мрачного супруга.

========== Глава 5. Первые раны ==========

Согласно обычаю, древнему, как сама жизнь, вампир-альфа после церемонии венчания должен был посадить свою омегу на коня впереди себя и, нежно обнимая ее, проехать через половину города к замку Великого Маруана, где неизменно проводились коронационные торжества.