Вампир ужасно угнетал и смущал Рафаэля.

Он постоянно непрерывно и упорно смотрел на него, не давая вздохнуть в уединении. Следил за каждым его мимолетным движением, сковывал мысли, лишая всякого покоя.

Вампир был красив, как ему и полагалось, обладал длинными темно-каштановыми волосами и зловеще яркими синими глазами.

Первые несколько часов Рафаэль, осторожно поглядывая на него, старался успокоиться и держаться так, словно его здесь нет, но постепенно, по мере того, как неловкость и раздражение в нем росли, он стал замечать, что при каждом новом взгляде, брошенном на вампира, слуга Кристофа казался ему все более отвратительным и страшным.

Это угнетало его еще сильнее, и к концу второго дня он уже трясся от гнева, раздражения и неловкости.

Вечером, поздно ночью, процессия остановилась посреди леса, на тропе, видимо, с целью дать отдых лошадям.

Рафаэль выпрыгнул из кареты и с наслаждением вдохнул свежую ночную прохладу.

Сияние звезд удивительно ярко освещало все вокруг, и юноша сразу заметил впереди внушительную толпу, окружившую, несомненно, его жениха.

Оглянувшись, парень увидел, что его тюремщик стоит возле дверцы кареты и все также неотрывно смотрит на него.

Его странные синие глаза то и дело вспыхивали в гнетущем ночном мраке, и выглядело это до того жутко и отталкивающе, что Рафаэль окончательно утвердился в своем решении, которое неспешно обдумывал на протяжении всего этого дня.

Повернувшись к началу процессии, юноша тихо вздохнул и торопливо направился прямо к толпе.

Через минуту он уже был рядом. Вампиры, увидев его, немедленно замолкли и бесшумно расступились.

Рафаэль затаил дыхание.

Едва ли можно выразить, каким прекрасным, неукротимым и всемогущим выглядел Кристоф в холодном сиянии звезд.

Его кожа мягко мерцала, высокая сильная фигура возвышалась среди остальных вампиров, ясно указывая на беспрекословное лидерство, удивительные пронзительно зеленые глаза сверкали в темноте, словно изумруды.

Прекрасные ледяные изумруды. Пылающие холодом и яростью.

Рафаэль опустил глаза, холодность этого взгляда пронзила его насквозь, заставив дрогнуть.

- Ты что-то хотел? - тем же бесчувственным каменным голосом спросил Кристоф.

- Да, - неуверенно ответил эльф, с трудом поднимая глаза. - Я хотел попросить…

- Чего? - отрывисто спросил тот.

Вампиры, стоящие вокруг, безмолвствовали, но смущенному юноше казалось, что все они насмехаются над ним.

- Могу я сказать это наедине? - тихо сказал он.

Кристоф мрачно глядел на него:

- Нет. Говори так. И скорее.

И тут Рафаэль, поддавшись внезапному отчаянию, посмотрел ему прямо в глаза:

- Могу я остаток пути ехать один?

- Ясно, - вдруг, холодно усмехнувшись, промолвил вампир. - Рион, иди сюда!

Вампир с синими глазами в мгновение ока оказался подле него.

И тут, к великому изумлению и ужасу Рафаэля, Кристоф выдернул из ножен меч и одним молниеносным движением отсек вампиру голову. С отвратительным влажным шлепком она грохнулась у самых ног потрясенного эльфа, тело бессильно рухнуло на траву.

Слуга не успел даже вскрикнуть.

Широко раскрыв глаза от ужаса, Рафаэль таращился в неподвижные сапфировые глаза, смотрящие на него с немым укором.

Несчастного пронзила дрожь, перед глазами потемнело, слезы гнева и отчаяния покатились по щекам.

- Зачем ты это сделал? - закричал он, свирепо глядя на Кристофа сквозь слезы. - Как ты мог!?

Наследник вампирского трона равнодушно смотрел на него:

- А разве не этого ты хотел?

- Конечно, нет! - всхлипывая, воскликнул юноша. - Я только хотел остаток пути провести в одиночестве!

- Что ж, разве я не исполнил твое желание?

Рафаэль в ужасе смотрел на него:

- Почему ты… так жесток? Разве я заслужил такое наказание?

- Хватит, - вдруг холодно заявил его жених. - Иди в карету. Перерыв закончен.

И он отвернулся, направившись к своему скакуну, оставив несчастного эльфа тихо плакать от горя и отчаяния.

Остальные вампиры также разошлись, но, в конце концов, одному из них пришлось взять юношу под руку и насильно усадить в карету.

Процессия тронулась. Едва ли надо говорить, что одиночество теперь совершенно не радовало эльфа, он изможденно смотрел на то место, где всего несколько минут назад сидел его надсмотрщик, и слезы неудержимо текли из его чудесных аметистовых глаз.

«Это моя вина,- думал он, кладя голову на подушку и с трудом подавляя рыдания,- это из-за меня он умер! А ведь он не сделал мне ничего плохого!»

Сердце юноши надрывалось от горя, он знал, что безмерное чувство вины никогда не покинет его, а яркие синие глаза будут являться во сне по ночам, напоминая о его невольном грехе.

Рафаэля жестоко ранил поступок Кристофа, теплые чувства юноши растерянно копошились внутри, потрясенные таким безжалостным ответом.

Эльф, конечно, знал, что наследник Тамира не слишком рад ему, но, признаться, не ожидал, что его ненависть настолько сильна и непомерна.

И теперь, столкнувшись с первым серьезным ударом, Рафаэль очень остро осознал, что миссия, которую он надеялся выполнить, окажется гораздо опаснее и страшнее, чем он полагал.

В страхе, горе и отчаянии прошел для него остаток пути. Остановок больше не совершалось, только время от времени в карету доставляли роскошные царские кушанья, к которым юноша даже не притрагивался.

Уныние переполняло его душу, вина подавляла, лишая радости и надежд.

Кристоф, несомненно, был очень умен и проницателен. Одного мимолетного взгляда на Рафаэля оказалось ему достаточно, чтобы разглядеть его нежную искреннюю сущность, в которую он и нанес молниеносную рану, прекрасно зная, какие муки она ему принесет.

И на протяжении оставшегося пути вампир надменно усмехался, догадываясь, в каком состоянии находится теперь его жених.

Боль Рафаэля доставляла ему мрачное удовлетворение, он испытывал злое безумное торжество и внутренне радовался своему успеху.

Стояла поздняя ночь, тьма сгустилась в воздухе, когда они приехали в Дагон. Рафаэль, находясь в полудреме, испуганно вздрогнул, когда дверца распахнулась, и два изящно разодетых пажа вежливо оповестили его, что он может выходить.

Юноша никогда еще не чувствовал себя таким измученным и несчастным. С трудом спрыгнув на пол, он огляделся и сразу же почувствовал некоторое оживление.

Никогда еще ему не приходилось видеть более роскошного царственного замка.

Эльфы предпочитали тонкое изысканное изящество, тогда как вампиры, напротив, всюду внедряли фантастическую роскошь.

Дворец короля вампиров был невероятно огромным, сказочно красивым, что было легко заметно даже ночью, поскольку яркое освещение превращало ночь в день.

Фасад имел форму подковы и со всех сторон сиял прекрасными ослепительно яркими цветами. Посередине лежала просторная алая дорожка, ведущая к парадному входу. Вдоль нее высились красивые золотые статуи воинов с мечами наперевес, а впереди, возле подъезда, два свирепых золотых льва.

Всюду стояли вампиры-стражи в странных металлических масках. Кажется, их называли Темными Рыцарями, уникальная вампирская гильдия, созданная специально для охраны короля.

С трудом держась на ногах от усталости и головокружения, Рафаэль увидел впереди, на дорожке, Кристофа.