Рафаэль пристально смотрел на него в ответ:

- Я не хочу возвращаться в Тамир. Я останусь здесь.

Король одолел его долгим взглядом:

- Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Что я скажу в Дагоне?

- Мне все равно. Что я предал вас, изменил или сошел с ума. Неважно.

Вампир отвернулся, сложил руки на груди. Сделал несколько порывистых шагов вдоль ручья. Затем остановился напротив:

- Ты вернешься! Хочешь, или не хочешь – ты будешь жить в Тамире!

- Боитесь позора? Я же говорю: скажите, что я изменил, и вы просто отказались от такого ничтожества.

- Дело не в этом! - зарычал Кристоф. - Ты и представить не можешь, что я пережил за эти сорок четыре дня! Я сходил с ума, изнывал от тревоги, места не находил! Ты мне смертельно нужен! Это я ничтожество, я! Стоит мне подумать о том, что я сделал, как муки вины буквально лишают меня рассудка! Ты мне нужен, Рафаэль… Не будь таким, как я… Мне по силам все исправить, но только если ты дашь мне шанс. Умоляю, прости меня… - он подошел к нему, в отчаянии посмотрел в глаза. - Прости меня… если не ради меня самого, то ради нашего наследия. Ради нашего будущего. И его будущего… Рафаэль…

Юноша тихо прошептал:

- Я не могу.

- Что мне сделать, как доказать, что я говорю искренне?

- Я не могу верить. Когда ты рядом, я тут же вспоминаю все те ужасы… и мне становится мерзко. Я не верю, что ты можешь быть другим.

- Вспоминаешь все те ужасы… - он отвел глаза, испытав непреодолимое желание ударить кулаком по дереву. - Я знаю, что нужно… Нужно заполнить твои мысли чем-то хорошим, что мы делаем вместе. Верь мне, Рафаэль. Будь я проклят, если ты еще хоть раз пострадаешь из-за меня! Вернемся в Тамир, и я докажу искренность своих слов.

- Я не хочу возвращаться, - тихо сказал тот. - Я не верю. И никогда не поверю. Ты не сможешь понять.

Какое-то отчаянное исступление охватило Кристофа. Он вдруг наклонился и страстно поцеловал его, изливая все свое раскаяние, привязанность и тоску, которые так ошеломили Рафаэля, что он задергался только через три секунды после того, как оказался в ненасытных руках мужа.

Кристоф отпустил его, шокированного и задыхающегося, решительно посмотрел в глаза:

- Я – король и докажу, что мои слова не пусты. Ты узнаешь, что я говорю правду и изменишь свое мнение. Только подожди до завтра.

Сказав это, он развернулся и через минуту скрылся в тени надвигающихся сумерек. Тяжело дыша, Рафаэль осел на траву; сердце его зашлось в смятении, странные мысли, отчаянные, исполненные надежды и страха, замелькали в сознании.

Он не мог верить Кристофу, чувства, омраченные его жестокостью, не давали ему такого права, но грозные слова мужа заставили его взволноваться и притихнуть в ожидании.

Что же он задумал, король Тамира? Что он намерен делать? Неужели его вина так отчаянна, что он стремится немедленно обрести его прощение?

Рафаэль чувствовал: завтра случится что-то невероятно серьезное. И трудно сказать, принесет это благотворные результаты, или же повергнет их всех в бездну хаоса.

========== Глава 14. Торжество единства ==========

Грозные слова Кристофа не давали Рафаэлю покоя. Ночью он изо всех сил пытался угадать, что задумал король вампиров, но тщетно – мысли метались, но не приходили ни к какому разумному заключению. В одном юноша не сомневался: решимость Кристофа не принесет ничего хорошего.

Возможно, это мнение не имело подтверждения, но воспоминания о прошлом, пережитые страхи насыщали эльфа недоверием и настороженностью. Душа его и теперь желала верить вампиру, но память, суровая и вездесущая, твердила, что это невозможно.

Адриан и Каролина, вполне естественно, не слишком благожелательно приняли владыку Тамира. В их отношении отчетливо сквозило недовольство, но пределы королевского этикета они не пересекали, зная, что если Рафаэль все-таки решит уехать с мужем, их неучтивые поступки серьезно навредят ему.

Кристоф, тем не менее, держался безукоризненно вежливо, строго и в то же время почтительно; он ни разу не надерзил правителю эльфов, хотя тот был уверен в его неприязненных чувствах к нему.

Хладнокровие, с которым он терпел туманные, тщательно завуалированные упреки Каролины, не укрылось ни от Адриана, ни от Рафаэля. Его смиренное поведение сильно удивляло юношу; он никогда не думал, что безграничная гордость Кристофа может быть настолько подавлена.

Все это, впрочем, не имело никакого значения, когда он ранним утром спустился к завтраку. Тревога, будто воспаленная язва, стискивала его разум и приводила едва ли не в ужас. Ночью он едва сомкнул глаза, а открыл их, вздрагивая от кошмарного сновидения. Таинственные замыслы Кристофа мучили его; он никак не мог отделаться от безотвязного чувства обреченности.

Стояла теплая весенняя погода. Каролина организовала завтрак на природе; позади замка располагалось тихое круглое озеро, усеянное ярко-зелеными кувшинками. Высокие деревья вздымались вокруг, их могучие кроны, словно выгнутые руки великанов, простирались над озером и уютным островком, находящимся посередине. В центре этого островка, на прочном мраморном возвышении, стоял стол и четыре кресла. Придворные уже выполнили свои обязанности и установили блюда с многочисленными яствами на столе. Каролина и Адриан сидели на своих местах.

Невольно оглядываясь, не идет ли сзади Кристоф, Рафаэль взошел на мост и, соскочив к родным, занял свое кресло.

- И где его величество? - недовольно спросила Каролина. - Я не намерена его ждать!

Рафаэль тихо сказал:

- Он никогда не опаздывает. Наверное, его задержало что-то серьезное.

- Серьезное? Ха! Что за дела у него могут быть в нашем замке? Кажется, он просто решил унизить нас ожиданием!

- Нет, это невозможно, - усмехнулся юноша, - если Кристоф мстит, то мстит открыто, прямо, не таясь. Пакостить, как вор – это не для него.

- Ну и хорошо. Тогда я не буду ждать и начну есть!

- Каролина, - вмешался Адриан, - прояви терпение. Рафаэль не желает зла своему мужу, значит, и мы не должны.

- Глупости! - немедленно заявила девушка. - Этот вампир достоин самого жестокого наказания.

Рафаэль снова подивился ее властным порывам. Несомненно, это будет великая правительница, жестокая и беспощадная, как и приличествует королеве огромного государства.

- Перестань, сестра. Кристоф уже не тот, он изменился.

- Меня это не волнует! Твое отощавшее лицо никогда не оставит меня. Я буду помнить его всю вечность, что мне дана.

- Разве это правильно?

- Не знаю. Может, и нет. Но я ведь знаю, что ты никогда не простишь его, - она с состраданием посмотрела на брата. - Я не слишком проницательна, но мне хватает ума догадаться, что он сделал в Тамире. И, даже если ты простишь, я никогда не прощу. Потому что я старшая сестра, и ты – самое дорогое для меня.