Кристоф и не заметил, как просидел у постели Рафаэля до самого утра. Когда сияние рассвета коснулось его полузакрытых век, он открыл глаза и увидел, что Рафаэль уже не спит.

Юноша молча смотрел на него, и в его взгляде, тусклом и равнодушном, не было никакого выражения. Король внутренне содрогнулся. Жуткое чувство безнадежности охватило его.

- Как спалось? - тихо спросил он, отводя глаза. Непривычное ощущение довлело над его сознанием. Чувство стыда, которого он прежде никогда не испытывал.

- Хорошо, - ровным голосом ответил Рафаэль, отнимая у него свою руку.

Кристоф помолчал.

- Не думаю, что имеет смысл просить прощения, потому что… едва ли ты простишь меня, но… ты должен знать, - он решительно посмотрел ему в глаза, - я… признаю свою жестокость и несправедливость. Я ужасен. А ты ни в чем не виноват.

Рафаэль по-прежнему отстраненно смотрел на него. Кристоф продолжил:

- То, что я сделал, наверное, не знает прощения, но… я хочу все исправить. Больше ты не увидишь от меня жестокости.

По-прежнему холодная пустота. Вампир наклонился к нему, протянул руку, желая коснуться щеки, но Рафаэль вдруг отпрянул, в глазах сверкнула паника:

- Нет! - крикнул он, отползая в угол кровати. - Не надо! Не надо! Только не это!

Кристоф пришел в ужас. Отчаянная паника в глазах Рафаэля шокировала его и заставила сердце мучительно заныть. Он поднял руки, стремясь хоть как-то его успокоить:

- Хорошо, хорошо! Я не подхожу! Не трону. Я здесь, вот, на краю кровати. Ближе не сунусь. Честное слово.

Эльф заметно успокоился, накинул на плечи одеяло. Кристоф горько смотрел на него:

- Что мне сделать, Рафаэль? Как умерить твои страдания? Я знаю, я чудовище, но, поверь, я все осознал. Я хочу снова видеть жизнь в твоих глазах! Что мне сделать? Чего ты хочешь? Наверняка, есть хоть какое-то желание…

- В Эльфланд, - вдруг тихо-тихо промолвил юноша.

- Что? - изумленно спросил Кристоф.

- Я хочу в Эльфланд, - прошептал Рафаэль, - навестить отца и сестру. Пожить какое-то время на родине. Это мое желание.

Король долгое время молчал, пристально глядя на него, и постепенно, будто мрачная тень, на его лице прояснилась досада:

- Решил меня опозорить, да? - хмуро спросил он. - Унизить перед всем двором?

- Нет, - испуганно зашептал мальчик. - Это же не навсегда. Ненадолго.

Кристоф сорвался с места и, словно хищник, неистово зашагал по комнате:

- Ты никуда не поедешь! - заявил он, останавливаясь напротив кровати. - Твое место здесь, рядом с мужем!

Увидев его разгневанное лицо, Рафаэль страшно перепугался:

- Да, как скажешь, - тихо произнес он, кутаясь в одеяло, - прости меня.

- Нет, Рафаэль, это я должен извиняться! - гнев и горечь сверкали внутри него, словно молнии. - Я виноват! Но, черт возьми, ты никуда не поедешь! Ты останешься здесь. И увидишь, что я могу быть другим!

Тяжело вздохнув, он упал в кресло:

- Я этого не вынесу… Мне все равно, что думают лорды, но твое присутствие… для меня очень важно.

- Но ведь это мое единственное желание, - почти беззвучно прошептал юноша.

- Хватит! - вампир снова вскочил с места. - Перестань! Я сказал, ты останешься, значит, останешься! Останешься, черт возьми!

- Да, да, - глаза несчастного налились слезами, - как прикажешь, - он лег на кровать и отвернулся от него. - Я хочу спать. Во мне совсем нет сил. Если не трудно, оставь меня одного.

Задохнувшись от негодования, Кристоф в бешенстве уставился на него, но уже в следующую секунду вылетел за дверь. Отчаяние, гнев, горечь, раскаяние, злость – все смешалось в фантастическом водовороте нещадного смятения.

Но сильнее всего кричало сердце: раненое, ожесточенное, кающееся; сердце, которое прежде рассудка осознало, что все зашло слишком далеко…

========== Глава 12. Жертва ==========

Постепенно, день за днем, Рафаэлю становилось лучше; мучительная рана затягивалась, наполняя его истощенное тело свежими силами. Долгое время он был прикован к постели – ноги совершенно не держали его – стоило ему встать, как они подкашивались, и он, словно безвольная кукла, валился на пол.

Кристоф навещал его ежедневно и, как правило, находил спящим или же притворяющимся таковым. Догадываясь, что эльф не хочет его видеть, король долго сидел возле кровати, надеясь поговорить и хоть как-то смягчить его, но, в конце концов, сознавая, что напрасно теряет время, в гневе уходил.

Со временем его визиты прекратились: он решил дождаться выздоровления юноши и тогда попытаться вернуть его благосклонность.

К несчастью, его подозрения имели самые неопровержимые основания. Рафаэль и в самом деле не желал с ним разговаривать, а потому, слыша его шаги, кутался в одеяло и замирал, притворяясь спящим.

Страх, пережитые разочарования и жестокость притупили его чувства, сломили веру и преисполнили мрачным недоверием к Кристофу.

Физические страдания непрестанно напоминали ему о безумных поступках вампира, и угрюмое осознание его несправедливости душило желание прощать.

В ту ночь он хотел умереть. Кристоф не дал ему кинуться в бездну, но смерть все равно настигла его. Сердце, хранившее тепло и привязанность, под гнетом ужаса утратило чувствительность.

Холодная настороженность завладела Рафаэлем; если раньше он снова и снова надеялся на ответные чувства со стороны мужа, то теперь эта надежда сгинула, осознав всю свою бессмысленность. Будь Кристоф в ту ночь мягким и кающимся, душа эльфа расцвела бы, словно растение, не знавшее воды много месяцев; но его жестокость безвозвратно все испортила: искоренила сокровенную надежду, которая столько раз очищала его в глазах Рафаэля.

Владыка Тамира пока еще не сознавал, насколько все серьезно; насколько страшные последствия вызвала его бессердечность. Да, пока не сознавал.

Впрочем, к Эллен Рафаэль по-прежнему относился мягко и ласково. Девочка проводила с ним очень много времени, показывала книги с картинками, шутила, смеялась, всячески отвлекала от грустных дум.

Ее присутствие поддерживало эльфа, в сущности, в этом замке она осталась единственным вампиром, которому он благоволил и искренне верил.

Нет, был, конечно, еще Леннар, но он не имел права долго находиться с ним наедине – это могло вызвать дурные толки и навлечь на экрона гнев короля, а Рафаэлю совсем не хотелось терять такого надежного и преданного союзника. Поэтому они разговаривали только в тех случаях, когда в этом возникала серьезная нужда.

Время текло медленно и мучительно, выздоровление затягивалось, даже несмотря на могущественную эльфью регенерацию.

Наверное, именно поэтому заледеневшее сердце Рафаэля несколько оттаяло в тот день, когда он впервые за две недели смог подняться на ноги. Стоял он с трудом, пошатываясь и сильно вздрагивая, но стоял: не валился на пол и даже смог сделать несколько шагов.

Эллен радостно прыгала вокруг, Леннар находился тут же, грустно глядя на его слегка порозовевшее усталое лицо.