Но теперь оно не отступало, решительно прокладывало путь в его душу, норовя поглотить без остатка. Зло, что он творил, превзошло всю его безумную мстительность. Потому и вина, вспыхнув неожиданно, прочно утвердилась внутри каменного сердца.

Думать о том, что Рафаэль умирает из-за его жестокости, было для Кристофа невероятно мучительно. Совершенная невинность эльфа угнетала его, заставляла думать о своем несправедливом отношении, безумном неоправданном гневе.

Ведь юноша не сделал ему ничего плохого. Более того, он спас ему жизнь, репутацию, столько раз прощал и надеялся на его благосклонность. А он поступал с ним, как… какое-то отвратительное чудовище. И сегодня растерзал, словно зверь, монстр, существо бездумное, лишенное здравого рассудка.

«А вдруг он умрет?» Кристоф стиснул кулаки. Боль прочными нитями стянула его душу. «Эльф ни в чем не виноват…» Ненависть разрушила его жизнь; ненависть дерзкая и неоправданная. Он не сможет отделаться от этого укоряющего чувства, потому что на этот раз его жестокость затмила все пределы. Оттого и осознание явилось для него болезненным ударом.

Теперь он сидел в мрачном одиночестве на своем троне, посреди огромного зала, царственное сияние которого приносило ему одну лишь досаду и раздражение. Он знал, что придворные, в конце концов, догадаются, от чьих рук пострадал Рафаэль, но эта мысль почему-то совсем не устрашала его.

Он размышлял, что будет делать, если эльфа не станет. Ему всегда казалось, что Рафаэль – это единственное его проклятье, но теперь он чувствовал, что это было его счастье. Счастье, которое он не хотел замечать, презирал, ненавидел и теперь разрушил. Отчаяние сдавило ему грудь.

«Эльф ни в чем не виноват». Злая горькая мысль душила его, заставляя сильнее стискивать кулаки.

В эту минуту со стороны входа раздались торопливые шаги. Кристоф вскинул голову и увидел графа Лауретти, встревоженного, испуганного и, похоже, возмущенного. Экрон быстро подошел к нему и, даже не поклонившись, холодно заявил:

- Его высочество ранен. Ему нужна ваша кровь. Иначе он умрет.

Кристоф понял, что Леннар все знает. Мрачная усмешка появилась на его прекрасном лице:

- Почему именно я должен давать ему кровь? - тупая гордыня пересилила даже укоряющего ангела.

Леннар со злостью уставился на него. Ему очень хотелось уязвить короля в самое сердце, унизить, заставить рыдать, но он сдержался ради Рафаэля.

- Вы укусили его, - прямо сказал он. - Потому и нужна ваша кровь. Но, впрочем, лекарь Демарио говорит, что кровь экрона также может помочь, хотя и не так эффективно. Хорошо, раз вы отказываетесь, я спасу его высочество.

Кристоф соскочил с трона:

- Нет! Веди.

Стоило ему подумать о том, что Рафаэль будет спасен кем-то другим – не им, как ему захотелось ударить Леннара за то, что тот посмел высказать такое заявление, хотя, в сущности, виноват в этом был он сам.

Они торопливо двинулись к комнате несчастного юноши. Сильное волнение охватило Кристофа, когда они вошли в просторную спальню, где находился эльф. Всюду толпились придворные вампиры, у каждого в руках была хрустальная чаша с мерцающим свинцовым эликсиром – судя по их напряженным лицам, толку от него не было никакого. Увидев короля, царедворцы тут же почтительно склонили головы, но вампиру, смятенному и лишенному привычного хладнокровия, казалось, что даже в их бестрепетных лицах сквозит упрек.

Рафаэль лежал на кровати, непрестанно кидаясь из стороны в сторону, словно какая-то яростная сила терзала его изнутри, причиняя невыносимые страдания. Он не кричал и, по-видимому, находился в беспамятстве. В то же время глаза его были широко раскрыты, и сияющие лиловые зрачки потемнели так, что стали мутно красными; ужасная пустота сквозила в их выражении.

Сердце Кристофа болезненно сжалось; в зеленых глазах появилось отчаяние.

Возле кровати стоял Демарио, целитель, которому было около четырехсот лет, но выглядел он, тем не менее, не старше двадцати. Его голос звучал хмуро и недовольно, когда он обратился к Кристофу:

- Здесь слишком много слуг. Прикажите оставить нас. Граф Лауретти может не уходить.

Король с яростью взглянул на толпу:

- Вы слышали?!

Перепуганные вампиры немедленно исчезли. Взгляд целителя посуровел:

- Я не намерен ничего выяснять. Спрошу лишь одно: вы хотите спасти своего мужа?

- Да, - глухо ответил тот.

- Тогда идите сюда.

Кристоф повиновался, Демарио взял его руку, кинжал скользнул, разрезая, по коже. Кровь начала стремительно растекаться; Леннар неотрывно смотрел на короля, и мрачное удовлетворение охватило его, когда он понял, что владыке Тамира не все равно, что будет с его супругом.

Хрустальная чаша вскоре до краев наполнилась кровью вампира. Демарио быстро намазал чем-то порез, и спустя секунду рана исчезла; однако потускневшие глаза Кристофа ясно свидетельствовали о том, что взятие такого количества крови не прошло для него бесследно. Впрочем, это нисколько его не волновало.

- Граф, держите голову его высочества! - коротко приказал Демарио.

Леннар выполнил приказ, и они стали потихоньку вливать кровь в дрожащего эльфа. Ощутив первые капли, он заметно успокоился, перестал метаться, тихо задышал, медленно глотая спасительную жидкость. Но, к несчастью, всю чашу осилить ему не удалось.

Через время он стал отворачивать голову, вырываться, по его щекам хлынули слезы, но Демарио упорно продолжал вливать кровь, потому что знал: если в теле мальчика останется хоть капля яда, он непременно умрет. Кровь укусившего могла спасти его, но только в том случае, если он выпьет всю эту чашу: именно такая порция могла обезвредить яд. А яда внутри Рафаэля, несомненно, было очень много; Кристоф не жалел клыков, когда раздирал ему горло.

Юноша испытывал ужасные страдания, поглощая немереное количество кровавого пламени. Тело неожиданно охватила изнуряющая боль, сравнимая с гулкими ударами ледяного лезвия.

Он пытался вырваться, но сильные руки удерживали его голову в одном положении, странные нажатия в области шеи заставляли против воли открывать рот. Горло пылало и гудело, словно земля, находящаяся на территории бушующего вулкана. Слезы не переставали увлажнять его щеки, холодные и онемевшие, приводя Кристофа в состояние полного смятения.

В конце концов, он выпил чашу до дна, и Леннар отпустил его. С трудом осознавая происходящее, Рафаэль тяжело открыл глаза, все еще мутные и однотонные. Слезы прекратились; тихо всхлипнув, он положил голову на подушку и тут же погрузился в сон. Его жизни больше ничто не угрожало.

Демарио холодно взглянул на Кристофа:

- Полагаю, ваше величество, вы разочарованы?

- Что? - король хмуро уставился на него.

- Ваш поступок подтверждает печальную догадку, что вы ненавидите его высочество.

Кристоф среагировал немедленно. Его гордая душа во всяких условиях хранила свою мрачную силу:

- Вас это не касается. Я не потерплю таких вопросов!

Его грозные слова, кажется, не произвели на древнего лекаря никакого впечатления:

- Быть может, вы и правы, однако я все же осмелюсь предупредить вас: еще одно такое… проявление чувств, и вы станете вдовцом.