Кристоф сразу нахмурился, увидев его, потому что много лет назад между Тамиром и Норигардом вспыхнула вражда, которая продолжалась во времена Элама, а значит, имела все основания продолжаться и теперь.

- Что вам угодно здесь, в Тамире? - с нескрываемым презрением спросил Кристоф.

Посол по имени Александр с вежливым поклоном ответил:

- Благодарю за прием, ваше величество. Нас привела сюда печаль, происшедшая с юным сыном нашего короля.

- Что за печаль?

- Болезнь Эритру, ваше величество.

Рафаэль вздрогнул. Ужасная болезнь Эритру поглощала изнутри силы вампиров, причиняя невыносимые муки и, в конце концов, лишала жизни.

Этот недуг считался очень редким и возникал только в случае проникновения в кровь древнего змеиного яда Аспида, единственного в мире змея, обладающего мистическим ядом.

- Вот как? - надменно воскликнул Кристоф. - Что ж, примите мое сочувствие. Однако я не понимаю, зачем вы явились с этим ко мне?

- В Тамире производят чароиты, ваше величество. Этот камень, если его правильно отделать, высасывает отраву Аспида.

- Ах да, чароиты, - медленно произнес король. - Верно, в Тамире их много, однако… я не вижу причины помогать вам. Что я получу взамен?

Александр немедленно ответил:

- За три камня мы готовы расплатиться тремя тоннами изумрудов, четырьмя – самоцветов, и пятьюстами слитками золота.

Кристоф мягко рассмеялся:

- Ну что вы, это слишком щедро… Всего три камня… - и тут он мрачно выдал: - Нет!

Вампир из Норигарда невольно отступил:

- Ваше величество, я готов умолять вас! Жизнь нашего принца в ваших руках.

- Я сказал – нет. Можете отправляться восвояси.

- Но…

- Вы получите камни.

Воцарилась звенящая тишина, Кристоф медленно перевел взгляд на Рафаэля. Юноша вмешался так неожиданно, что повелитель Тамира на секунду лишился дара речи. В мертвом изумлении он глядел на эльфа, не в силах поверить, что мальчишке хватило смелости выступить против него.

Рафаэль совершенно хладнокровно смотрел ему в глаза:

- Это жестоко, господин. Мальчик умирает. Разве он виновен в грехах своего предка?

- Как ты смеешь? - процедил Кристоф, немея от ярости.

- Это жестоко, - ровным голосом повторил Рафаэль и повернулся к придворным лордам, стоящим поодаль: - Граф Морис, прошу вас, принесите эти камни!

Вампир в пурпурном камзоле, вежливо поклонившись, направился к выходу.

- Остановитесь, Морис! - холодно произнес Кристоф. - Вернитесь на свое место.

Вампир, с откровенным страхом взглянув на короля, покорно вернулся к остальным лордам. Правитель Тамира стиснул руку своего мужа, зеленые глаза метали молнии; он наклонился к его уху и тихо прошипел:

- Замолкни, чертов эльф! Здесь я король и только я имею право распоряжаться! Что ты так заалел? Посол пришелся по вкусу? Течка ведь закончилась…

- Вы не в своем уме, - тихо проговорил Рафаэль, стараясь вырвать руку. - Да, течка закончилась и, осмелюсь сказать, своего супружеского долга вы не исполнили.

- Ах ты, щенок! - Кристоф захотел укусить его. - Ничего, я исполню! Исполню, будь ты проклят!

Рафаэль ощутил страх, нарастающую панику, но виду не подал. Кристоф отпустил его и, встав, грозно воскликнул:

- Донесите вашему королю, что я не дам вам чароитов. Никогда и ни за какую плату. А теперь вон!

- Ваше величество, - начал Александр, и в его голосе проскользнула угроза, - вы навлекаете бедствие на свою страну! Его величество Рафаэль гораздо мудрее вас!

- Стража! - рявкнул Кристоф, и в следующую минуту несчастного посла буквально утащили из зала. - На этом все приемы закончены! - заявил он потрясенным мужам Совета. - Все остальные дела – отменить!

Придворные лорды испуганно заметались, зал пришел в движение, и в это время Кристоф схватил Рафаэля за руку и повел прочь из комнаты. В глазах юноши заплескался ужас:

- Умоляю, не надо… - в отчаянии заговорил он, но король и слушать не стал.

Рыча от бешенства, он схватил его на руки и стремительно рванул в их спальню. Там он швырнул юношу на кровать и, словно не видя отчаянного ужаса в огромных глазах, стал сдирать с него одежду. Свирепая решимость, отраженная на его лице, повергла несчастного в состояние безумного отчаяния.

Он стал сопротивляться, доводя Кристофа до полного исступления, ускользать из его рук, царапаться и неистово толкаться.

В конце концов, король пришел в чудовищную ярость. Он резко перевернул юношу на живот, заставил привстать на колени и, схватив сверху за руки, порывисто вошел в него. Рафаэль закричал, слезы хлынули из глаз, затуманивая зрение; он снова стал дергаться, сжиматься, пытаясь вытолкнуть вампира, но тот прочно сковал его движения и, бешено хрипя, начал яростно всаживаться, каждым рывком вызывая мучительные рыдания эльфа.

Кристоф задыхался от ярости и наслаждения, неудержимо толкаясь в чувственное тело, и старался не замечать болезненных криков несчастного эльфа.

Почему-то эти крики не нравились ему, угнетали и нарушали получаемое удовольствие. Но он не останавливался и продолжал пылко рвать юношу, проникая на всю длину.

Вскоре он кончил, но тут же, яростно рыча, толкнулся снова и медленными ненасытными движениями воспламенился вновь, постепенно переходя на рваные агрессивные толчки.

Рафаэль перестал кричать и дергаться, боль затихла, сменившись каким-то вяжущим отупением; он лишь чувствовал, что его тело резко содрогается по мере того, как его пронзал Кристоф.

Мысли спутались, расплылись, сознание от боли угасало, но не уходило насовсем, заставляя чувствовать безумное душевное страдание и невыносимое омерзение. Он не чувствовал ненависти к Кристофу, но понимал одно: видеть этого вампира он больше не сможет.

После четвертого оргазма король, которого безмолвие Рафаэля угнетало еще больше, нежели крики, перевернул его на спину и снова яростно вошел, теперь уже глядя в глаза. На этот раз он входил в него медленно, неторопливо, упиваясь сладостным телом и как будто надеясь получить какую-то страсть в ответ.

Но юноша лежал с закрытыми глазами, и из-под его ресниц обильно стекали прозрачные слезы. Эти слезы разозлили Кристофа, он снова стал толкаться быстро и отчаянно, словно пытаясь отомстить за свое смятение и странные чувства к нему. Юноша только болезненно сжался и, открыв глаза, беззвучно зарыдал.

Кристоф бурно кончил и ощутил возникновение тугого узла, связавшего их на несколько долгих минут. Он наклонился и, тяжело дыша, внимательно взглянул на Рафаэля. Бедняга почти не дышал, глаза его были закрыты и непрестанно изливали соленую горечь.

Король вдруг понял, что не может видеть его таким. Несчастным, израненным, истерзанным…

Сам того не сознавая, он наклонил голову и начал слизывать мерцающие дорожки с холодных щек эльфа. Юноша не замечал этого; страдание сломило его, лишив последних сил. Он только ждал того момента, когда сможет осуществить замысел.