Поверхность под ногами вздрогнула, по телу пробежала вибрация…
Траволатор сорвался с места. Несмотря на внезапность, И. остаётся стоять на ногах в то время, как многие люди вокруг валятся на движущуюся поверхность.
– Эй! Ты как? Живой? – в голове раздается голос Вёрджила.
Вырванный из лап гипнотического видения, И. постепенно приходит в себя и заново привыкает к позабытому миру вокруг. Вместе с толпой его уносит прочь от освещённого участка.
В воздухе звучит заботливый голос башни:
«Приносим извинения за принесённые неудобства. Работа транспортного полотна восстановлена. Приятного пути».
– Вот уж, спасибо! Только какого хрена там заслоны не закрыты?
Не спеша, И. оборачивается на ослепительный просвет посреди тёмного вокзала – огромные металлические пластины раздвинуты над ним. Сердце продолжает колотиться, сияние медленно гаснет в его глазах.
– И с каких это пор таблетки перестали работать? Я же говорил, не стоит сюда соваться!
Как и прежде тонны пыли переливаясь парят в плотном воздухе вокзала, а спешащие по траволатору фигуры выходят под потоки солнечного света как под дождь. Люди закрываются кто чем: одни накидывают капюшоны, вторые прячут головы в тени вскинутых курток или других подручных вещей, а третьи распахивают над собой зонты…
Внезапно с укрытого во мраке потолка срываются струи песка. Они сыпятся прямо на голову И.
– Господи…
Ощупав ржавые частицы, осевшие на плече, он поднимает прищуренный взгляд из-под капюшона и только сейчас замечает – каменные своды, опоры и стены, испещренные множеством сколов и трещин, раз в несколько мгновений словно выдыхают пыль…
– Здесь и вправду всё разваливается на куски…
Щёлк-щёлк
«Опасность передозировки, – вспыхивает красным на экране медикаментозного органайзера, на котором за секунду до этого увеличили чистоту препарата. – Вероятность возникновения: нейролептического синдрома/респираторной депрессии».
– Твою мать! Только не вздумай забыть дышать… Слышишь? Дыши глубже. Давай: Вдох-выдох…
Постепенно единственный просвет на просторах вокзала становится всё дальше и тусклее.
– Вдох-выдох…
Когда он становится лишь небольшим светлым пятном вдали, линии траволатора сворачивают направо и утаскивают всех в ещё более темный, огромный, круглый тоннель, ведущий сквозь невообразимо толстые стены строения.
Вдох-выдох…
Со временем изгиб шахты, охваченный слабым сиянием вокзала, тоже растворяется в дали.
Вдох-выдох…
А вместо света тоннель вскоре наполнятся неистовым шипением ветра…
– Почти приехали, – голос Вёрджила слышится сквозь свист.
И. обернулся.
На другом конце тоннеля в зеленовато-зловещем свете уже виднеется нижняя часть гигантских врат. Толпу впереди озаряет тускло-оранжевое сияние, исходящее от огромных эфемерных проекций вдоль стен. На них различная информация и инструкции по преодолению атмосферного шлюза. Холодные, завывающие порывы ветра становятся всё сильней – они поднимают в воздух привезенный мусор и проносят его вдоль путей. Люди кутаются в одежды, а Вёрджил начинает читать текст на голограммах:
– Дорогие гости и посетители. Перед прохождением Врат настоятельно рекомендуется закрыть глаза, уши и нос, как указано на иллюстрациях…
Три человеческих бюста, выступающие из проекций по плечи, демонстрируют порядок действий: первый зажимает нос, второй, продолжая оттуда, где закончил другой, поднимает плечо и прижимается к нему ухом; третий – закрывает ладонью оставшейся ушной проход и, сомкнув веки, опускает лицо.
–… следуя сигналу, сделайте глубокий вдох ртом и задержите дыхание.
Мрак тоннеля постепенно тает, уступая зеленоватому свечению, шахта подходит к концу и все вокруг попадают в предвратное пространство – огромное помещение, где во всю высоту открывается портал гигантских врат. От них исходит неистовое шипение, а за их границей сгущается мгла.
– Посмотри-ка. За тридцать лет так и не стёрли…
Наверху, сквозь зеленоватый свет, накатывающий на арку, проступают выведенные ядовитыми красками слова. Большие, растёкшиеся символы на одном из прото языков, не раз подвергавшиеся тщетным попыткам удаления, навевают необъяснимую жуть и точно вписываются в атмосферу полной разрухи и всеобщего беспорядка. Они гласят: «L***iate o**i sper****, voi ch’***rate» (*большинство букв не разобрать)...
– И., ты уверен, что хочешь пойти дальше?
Поручни под рукой опускаются под пол, позволяя людям свободно передвигаться между рядами. Но большинство фигур остаются на своих местах.
– Ещё не поздно свернуть…
Не сдвигаясь с места, И. наблюдает, как навстречу несётся дорожка-ответвление, которая по огромной дуге ведёт в другую часть предвратного пространства, а там вдали виднеются точно такие же врата, тоннель и линии траволатора, переполненные толпой, но двигающиеся в противоположном направлении.
Через несколько секунд развилка остаётся позади, а поручни снова поднимаются.
– Ну всё, обратного пути больше нет.
Шум ветра становится невыносимым, вход в атмосферный шлюз – всё ближе. Сквозь оглушительное шипение голос башни сообщает:
«Приготовьтесь к переходу».
– Как ты помнишь, связи там больше нет…
Люди вокруг закрывают уши, нос и глаза, как было показано в инструкции. И. следует их примеру.
– …но, если подключишься к какой-нибудь сети, обязательно сообщи…
«Глубоко вдохните и задержите дыхание».
– … я буду ждать.
И. сжимает веки. А уже в следующее мгновение неистовый бас сотрясает всё пространство вокруг; гравитация, образованная магнитными полями, яростно обрушивается ему на плечи, а струи сверх плотного газа убойным натиском накидываются со всех сторон…
По ту сторону
Хриплый вдох наполняет лёгкие. Навалившись на перила, И. продолжает тяжело, но поверхностно дышать. Во лбу словно что-то надулось; кажется, голова вот-вот разорвётся на куски. Он пытается открыть глаза, но их режет яркий белый свет. Всё же, подняв через боль веки и сфокусировав расплывающийся взгляд, он различает линии транспортного конвейера, полные задыхающимися, жадно глотающими воздух людьми, а некоторых из них даже выворачивает на изнанку. Сквозь заложившие уши слышно, как приглушенный голос башни что-то бубнит. Только сейчас, когда восполнился недостаток кислорода, становится заметна разница в атмосферном давлении и в составе смеси, которая используется здесь в качестве воздуха. Дышать по-прежнему тяжело и непривычно. Многие фигуры вокруг потихоньку распрямляются и продувают уши. И. поступает так же: небольшой хлопок, и голову отпускает, а звуки меняются, словно он вынырнул из воды.
Изменившийся голос башни сопровождает толпу в приятный полумрак тоннеля. Её голос заботливо объясняет, как пользоваться местной атмосферой:
– …Во избежание симптомов азотного отравления и гипоксии дышите глубоко и спокойно. Контролируйте дыхание. Скоро организм адаптируется и все неприятные ощущения пройдут…
Мимо проезжают голографические информационный стенды и прилагающиеся к ним схематичные изображения. Они объясняют: все эти заморочки с давлением и искусственным воздухом – из-за необычного устройства строения. По этой же причине в башне ограниченное число входов и выходов, и все они располагаются в пределах первой секции, к тому же – оснащены магнетронными шлюзами, которые не позволяют атмосфере внешней среды смешиваться с атмосферой внутри башни. И всё это ради того, чтобы обеспечить полную герметичность всего строения. Благодаря ей в нижних ступенях нагнетается избыточное давление, что поддерживает стены изнутри и помогает распределить нагрузку по всей системе несущих конструкций. Для большей надежности вместо обычного воздуха используется специальная смесь газов, создаваемая с учетом особенностей и нужд мегаполиса прямо здесь в стенах строения.
