Мариэль уселась за стол, попутно легко шлепнув по попе сына, сидящего теперь на ее руках.

- Я тебя не пущу больше готовить с нами. Помогай, а не мешай! У нас тут двое айнур, а ты что делаешь?

- Ну ма-ам! – обиженно потянул Тьелпэ, надувшись.

- Амбарусса! А ну, оба сюда! – Нерданэль строго хлопнула по столу. – Я вам сказала убрать рассыпанную муку, а вы что сделали?

Близнецы, как по команде, крутанулись на пятках, улыбаясь во весь рот, а Мелькор наконец-то поднялся. Выглядел он все еще слегка ошалевшим от такого шума, приема и кажущегося беспорядка, где, тем не менее, все были чем-то заняты.

Признаться, Майрон чувствовал себя не лучше.

- Убрали, мам!

- Просто мы катаемся и убираем!

Нерданэль угрожающе уперла кулаки в бока.

- Вы сейчас сметете шкаф с зефиром, и что я буду делать?! И вы идите сюда! – Нерданэль поманила Майрона и Мелькора поближе.

Над столом к деревянной дощечке был прикреплен столь длинный список, что Майрон замер, пытаясь его прочесть.

Морковные кексы, лимонные кексы, тыквенный пирог, пирог с патокой, пирожные из творога, ореховый суп, яичный крем с ягодами, утка в вине с персиками, индюк с яблоками, рыба, крабы, креветки, грибы, фрукты, овощи, с десяток салатов… еды оказалось так много, что список одних только блюд занимал два листа пергамента.

Майрон заметил, с каким отвращением скривился Мелькор, увидев в списке осьминожек и все остальное, связанное с дарами Ульмо.

«И это все готовить?!»

- Держите, мальчики, - Нерданэль сунула им в руки льняные фартуки с вышитой на них алой восьмиконечной звездой. – Не хочу, чтобы вы запачкались. Майрон! - она указала ему на Канафинвэ и Майтимо. – Помоги им с салатами. Мелькор! – Вала встряхнулся, удивленно моргнув, как будто только что проснулся. – Сядь уже просто куда-нибудь и почисть апельсины на пирог, пожалуйста.

Корзина, наполненная ярко-рыжими фруктами, оказалась в руках Мелькора быстрее, чем он успел вдохнуть. Он посмотрел на Нерданэль. Потом на фартук, который почему-то висел на сгибе его руки.

- На пирог? – глупо переспросил он, хлопнув глазами.

Нерданэль махнула ему рукой в сторону стула на другой стороне стола, где не висела пыль от муки.

- Ты величайший или не величайший из айнур? Вот! Почисти апельсины, милый. Разрешаю пять в себя.

- А почему нам нельзя?! – мгновенно раздался обиженный крик. Мелькор даже не понял, как под локтями возникло две рыжих растрепанных макушки. Он опять поневоле обнял близнецов и даже упустил момент, когда один из них утащил уже почищенный апельсин.

- Эй! Не таскайте апельсины!

- Потому что, – Нерданэль сурово посмотрела на близнецов и вздохнула. – Ладно. Принесите-ка две корзины персиков из садов. Сколько сможете – все в себя. Больше трех не влезет, а от владычицы Кементари не убудет, хвала ей. Идите, идите!

Под ногами близнецов тихо похрустывал снег: они шли через большой сад к оранжереям владычицы Йаванны, нагруженные пустыми корзинами. Их окружали аккуратно постриженные кусты, припорошенные снегом, и ровные дорожки. Амбарто втянул носом сладкий морозный воздух и заговорщицки покосился на брата:

- Амбарусса, - тихо позвал он. – А помнишь, что папа говорил про камни?

Брат мгновенно повернулся к нему, широко распахнув зеленые, как весенние листва, глаза. Оба близнеца сейчас были краснощекими от легкого мороза и закутанными в теплую одежду по уши. Из-под шапок – белой с алой восьмиконечной звездой и алой с серебряной – торчали рыжие вихры.

- А?

- Папа говорил, что Сильмариллы должны сиять для всех, - страшно сосредоточенно и очень упрямо произнес Амбарто. Шмыгнул покрасневшим носом. - И потому их светом никто не должен владеть.

Брат смотрел на него, приоткрыв рот, и пытался понять, к чему клонит второй.

- Папа злится, когда кто-то подходит к камням, - потянул он. Проморгался, неловко потирая нос рукавом куртки, и принялся сосредоточенно рассуждать. – А еще ты видел, какой он грустный? Он не обрадовался, когда мы прошлый раз решили почистить его инструменты так, чтобы они пахли вишенкой. Надо его все равно чем-нибудь порадовать. Но так, чтобы это был сюрприз!

Амбарто задумчиво засопел, топая по дорожке возле домашней оранжереи и высоких кустов остролиста. Снег скрипел. Нос слегка щипало легким морозцем.

- Точно. Надо положить Сильмариллы куда-нибудь, где папа всегда будет их видеть, и откуда их никто не может взять. Наверняка он обрадуется, что мы так хорошо придумали!

Мгновение они стояли посреди чудесно опадающего снега, а потом одновременно посмотрели друг на друга, озаренные прекрасные, как казалось близнецам, идеей.

- Давай отнесем их госпоже Айрэ Тари! Пусть светят каждому! Она сделает из них звезды!

Амбарто покосился на оранжерею и приложил палец к губам.

- Только это должен быть секрет! Мы сами все сделаем, и никто не будет знать! Это наш подарок!

Амбарусса серьезно кивнул брату.

- Точно. Нам нужен план!

Рожденный близнецами план оказался прост и наивен, но вместе с тем выдавал сообразительность, характерную для потомков Фэанаро. Братья знали две вещи: во-первых, что Сильмариллы хранятся в обычное время не иначе как в сокровищнице, разумеется, под строжайшим надзором и охраной. Однако, в праздники Фэанаро надевал их, вставляя прекрасные самоцветы то в ожерелье, то в венец: каждый раз разные и изготовленные в строгом соответствии с праздничным нарядом. А это означало, что сейчас камни находятся не иначе как в мастерской, где их собирались подготовить к празднику.

Этим-то неугомонные рыжие мальчишки и собирались воспользоваться в полной мере. Разумеется, для того, чтобы обрадовать отца.

Спустя половину корзины почищенных апельсинов Мелькор заметил, что вокруг него вьется Тьелперинквар. И смотрит так, словно увидел ожившую статую. Мальчишка жался к ножке стола и упорно думал, что его не видно.

Женщины ловко лепили украшение на большом пироге с грибами. В кухне витали головокружительные пряные ароматы, смешанные с запахом запекаемого мяса, апельсинов, тонкого запаха выпечки, лукового соуса и еще Эру знает чего. Уютное тепло приятно грело кожу.

Мариэль махнула вале рукой, хмурясь.

- Не давай ему ничего, он наестся и уснет. Его и так весь день кормят все, кому не лень, - она сердито покосилась на Тьелкормо, который начинял мясо специями. – Слышишь, Тьелкормо?

- А я-то что? – пожал плечами светловолосый нолдо. – Теперь мы знаем, что в одного Тьелпэ точно влезает три яблока подряд!

Майрон, помешивавший на плите в огромной кастрюле булькающий соус, фыркнул. Майтимо передразнил брата, сбрасывая ножом огурцы в необъятную миску:

- Да, Тьелко, прямо как в тебя!

Канафинвэ утвердительно покивал с нарочито спокойным видом. Музыкально высвистел что-то.

- Но хурмы в тебя влезает намного больше, - заметил он и бросил на брата короткий взгляд. - Тьелпэ пока не побил твой рекорд.

Тьелкормо возмущенно засопел и взмахнул ножом, возвращаясь к приготовлению мяса. Упоминание об инциденте, когда он объелся в детстве хурмы, Тьелко никогда не нравилось.

- Провалитесь оба! Братья-овощерезки!

Вместо ответа Майтимо картинно подставил ладонь, на которую Канафинвэ положил кусочек сладкого перца. Майтимо прищурился, целясь, и щелчком отправил его прямо в лоб Тьелко.

Мелькор со смешком поглядел на сероглазого мальчишку, пялившегося на него. Протянул руку, перемазанную апельсиновым соком и горьковато пропахшую цедрой.

- Привет, - говорил он тихо, продолжая наблюдать краем глаза за перепалкой старших фэанорионов.

Тьелкормо возмущенно выругался.

- Проклятые… - он выпустил сдавленный вздох, словно давясь ругательством более грубым. - Ёжики! Зеленый лягушатник, а не братья!

- Немедленно прекратили! – Нерданэль возмущенно хлопнула ладонью по столу, обрывая беззлобную склоку. Тьелпэ вздрогнул, вжимаясь в ножку стола. – Старшие, а ведете себя как дети! Нельо, как закончишь – иди-ка помоги Морьо в саду со столом! Он там один, в отличие от вас! – она красноречиво указала скалкой в сторону дверей.